и мою мать как часть великого и удивительного плана Господа Бога. Я видел ее облаченной в самые лучшие воскресные наряды, в шляпке, которая была у нее на голове, в белых перчатках, доходящих до локтей, с кожаной сумочкой, висевшей на ее руке и плавно покачивающейся, с комментариями Пелоубета
136 к занятиям в воскресной школе, которые были аккуратно вложены в ее белую Библию. О, этот мир Господа Бога! Он был достаточно велик, чтобы вместить
дядюшку Пфаррера с его черной
иияпой, строгим, неулыбчивым лицом и длинным черным пальто, специально предназначенным для кафедры проповедника, пальто, иолу которого когда-то прищемило дверью, ведущей на эту самую кафедру. Спасибо тебе. Боже, за Твое чувство юмора! 11 спасибо за тихую красоту мельницы Лоди, где мы уложили свои велосипеды в глубокую траву и тихо, почти крадучись подошли к зеркальной глади воды.
Я вырос и то утро больше, чем за предшествующий шд, а может, и не за один. До меня вдруг дошло, чтх> есть в этом мире нечто, чего человек кочет больше, чем счастья для самою себя, и чет он желает даже боль-
Щр. ЦАИЛ ....... mifiu II__. V, лА чп«ч* л к~ Чк>ПП_— УГП ГПГП U-m_
Бог всеблаг и досягаем, ожидание справедливости и свободы, которую дает Его присутствие, и прочувствованный отклик на всю ту жизнь, которая кипит везде, куда ни глянь.
В нынешние времена я могу с толком поговорить о серьезной рыбалке вроде, скажем, охоты на марлина у Масатлана'37 и ловли лосося, идущего на нерест по реке Фрейзер138. Я пою хвалу сталеглавке139 и кокани^ которых удил во многих водах, но в памяти не сохранилось более глубокого чувства, чем то, которое наполняло меня в давнее воскресное утро у мельницы Лоди. Именно тогда во мне родились восприимчивость и впечатлительность, и эти новые для меня чувства были окончательно подписаны и скреплены печатью, когда мы с отцом пришли домой и гордо выпалили весь наш красочный, пестрый улов в кухонную раковину’.
«Ну-с, — сказала мать с эдаким преувеличенным вздохом, который должен был изображать крайнее удивление и ничуть не меньшую озабоченность, — и что же я должна сказать?»
«Скажи, что это была хорошая рыбалка», — ответил отец.
«Но она была в воскресенье, — произнесла моя мать, ни на миг не переставая глубоко переживать, — и как раз в то время, которое следовало посвятить церкви».
Подмигнув мне, отец заметил: «У нас вполне достаточно времени, чтобы выслушать отдельную проповедь пастора и даже самим прочитать ее нашему праведнику».
Мать всплеснула руками. «Я должна сказать “нет”! — воскликнула она. — Всем нам будет лучше думать, что вы вообще ничего не поймали».
Но она уже завязывала передник и доставала нож для чистки рыбы, как будто в непрекращающемся потоке стремительного времени пруду мельницы на какое-то мгновение вдруг стал морем Галилейским.
ЧУДО, КОТОРОЕ МЫ ВСЕ МОЖЕМ СОВЕРШИТЬ
Как я уже отмечал, по своей природе я расположен к большим ожиданиям. Я верю в них и предвижу их, поэтому я обычно обнаруживаю, что они подтверждаются и моим опытом, и опытом других людей, которые, как и я, призывают ожидания, но сначала чувствуют их присутствие в глубинах жизни.
Я дутчал об этом совсем недавно в канадском городе Торонто, когда посещал с визитом Эйвери Кука, который отмечал свой сотый день рождения. Сам юбиляр активно участвовал в торжествах, расхаживая поход-
шестидесятаяетнего человека и с энтузиазмом показывая группе гос-i свой розарий. Я задал ему неизбежный вопрос: «Чему вы приписываете свою долгую жизнь и замечательное здоровье?»
«Что ж, я вам скажу, — ответил он. — Просто я никогда не ожидал ■л!чего иного. Я твердо рассчитывал, что доживу то того дня, когда мне дукнег сто лет. Ожидал, что у меня будет все в порядке со здоровьем. Словом, я рассчитывал быть именно таким, каков я есть, так что для меня никакого чуда в этом нет».
Никакого чуда, за исключением чуда больших ожиданий, того чуда, дарое все мы в состоянии совершить, если настроим на это свой разум. Ожидание — это чувство. Оно вырабатывает качества, необходимые для достижения цели, качества, которые проникают в подсознание и рисуют в нем некий образец для подражания и воспроизведения. Теоретики говорят: «Думайте о великом, визуализируйте величие, очень надейтесь на великое и будьте благодарны за все». Мой отец сказал: «Единственное, чего я ожидаю от тебя, — что ты сделаешь в своей жизни что-нибудь заслуживающее внимания».
Он предпринял достаточно усилий, стараясь сделать что-либо в своей жизни, и, может быть, именно поэтому он передал эту эстафетную палочку мне. Он дал мне понять, что единственный человек, с которым я могу действовать сообща, — это я сам. Я могу лучше всего принять тот вызов, каким является моя жизнь. Я могу яснее всех видеть то невидимое, что есть внутри меня, и слышать то неслышимое и чувствовать в себе то, чего обычно не чувствуют. Я и только я один могу рассчитывать на некоторые проблески и намеки божественного в моей жизни и пытаться соответствовать ему. Только я могу продолжать, не останавливаясь ни переднем, срывать с себя слои сомнения и вины, масок и притворства, ложных целей и устремлений, — и так до тех пор, пока не дойду до настоящего .меня, и всегда только у меня будут возникать в жизни такие моменты, когда я буду вынужден доказать, что действительно являюсь тем человеком, каким я себя представлял во всеуслышание и каким надеялся стать.
Говорят, что когда корабль «Лакония» пошел на дно около острова Мадейра, среди оставшихся в живых пассажиров спасательной шлюпки °ыл мужчина, одетый в опрятный костюм, через одну' руку7 которого было перекинуто твидовое пальто неброского фасона, а в другой руке он Держал портфель. Он отказался от помощи, самостоятельно поднявшись to борт спасательного судна «Сальта», и спокойно помогал другим из
оставшихся в живых, когда их поднимали на палубу. Старший офицер На «Сальте» поздравил его с замечательным самообладанием и попроси объяснить, откуда возникло это чувство. Мужчина ответил: «Я англи чанин, сэр. От меня этого ожидают».
МАТЕРИЯ, ИЗ КОТОРОЙ СДЕЛАНЫ ЖЕЛАНИЯ
Ожидания — это слуги воли, воля — результат желания, а желание соткано из силы духа. Разумеется, эта цепочка не
