в крупной медной компании в Чили, не успел приехать в Бостон и повидаться с матерью. Она умерла 21 мая 1911 года. Ей было 54 года, и 30 лет своей жизни она отдала обсерватории.
«Я только что, к моему глубочайшему сожалению, увидел в журнале Science объявление о кончине миссис Флеминг, – написал Генри Норрис Рассел Пикерингу из Принстона 2 июня. – Не могу не выразить мое соболезнование по поводу утраты, которую, я знаю, будут глубоко переживать в Гарвардской обсерватории и в более широких кругах друзей». Молодой Рассел общался с миссис Флеминг на конференциях в Кеймбридже и во время предыдущего летнего путешествия в Пасадену на собрание «Солнечного союза». «Уход миссис Флеминг – тяжелая утрата для науки и, надо думать, ужасное потрясение для друзей, – сожалел он. – Я не был знаком с ее сыном, о котором она столько говорила, и вряд ли могу написать ему; но чувство утраты, когда я услышал весть о ее кончине, было столь пронзительным, что мне показалось естественным написать вам».
В некрологе миссис Флеминг, опубликованном в Harvard Graduates' Magazine, Пикеринг пересказывал отрывки из ее семейной истории, которой она делилась с ним на протяжении многих лет: о предках, «боевых Грэмах» из Клаверхауса, о том, как ее прабабка сбежала с капитаном Уокером из 79-го Шотландского полка, последовала за ним в Испанию на Пиренейскую войну и родила сына на поле битвы при Корунье в тот самый день, когда капитан погиб в бою. Безусловно, миссис Флеминг унаследовала решительный семейный характер. Как многолетний руководитель Пикеринг был вправе утверждать: «Достаточно было точно указать ей, что именно требуется, и она обеспечивала успешное выполнение задачи вплоть до мелочей». Перечислив множество ее астрономических открытий и способностей, он отмечал, что она «была поразительным примером женщины, добившейся успеха на высоких путях науки, нисколько не потеряв при этом дарований и прелести, столь присущих ее полу».
Мисс Кэннон была автором краткого некролога, прочитанного Генри Норрисом Расселом в Science, и второго, более пространного, в Astrophysical Journal. В этих статьях ей представился случай отметить качества своей покойной подруги – «от природы ясный и блестящий ум», «необычайно притягательную личность» и «ту человеческую способность к сопереживанию, которой порой не хватает другим женщинам, занятым научными изысканиями». Кроме того, мисс Кэннон не поленилась описать уникальное собрание фотопластинок, вверенное на надежное попечение миссис Флеминг: «Каждую фотографическую пластинку можно уподобить ценной книге, существующей в единственном экземпляре, которая, будучи очень хрупкой, должна храниться в безопасности и вместе с тем быть доступной, чтобы можно было заглянуть в нее в любой момент».
Мисс Кэннон казалась подходящей преемницей миссис Флеминг на должности официального куратора астрофотографии. Пикеринг обсуждал эту идею в октябре 1911 года с новым президентом Гарварда Эбботом Лоренсом Лоуэллом (братом Персиваля Лоуэлла), занявшим этот пост после отставки Чарльза Элиота в 1909 году. Мисс Кэннон не только исполняла обязанности куратора после кончины миссис Флеминг, сообщал Пикеринг, но и делала это «очень достойным образом». Более того, добавлял он в подкрепление своих слов, «мисс Кэннон – ведущий специалист по классификации звездных спектров, а возможно, и по переменным звездам».
Лоуэлл отреагировал отрицательно. «Я всегда считал, что положение, занимаемое миссис Флеминг, было несколько ненормально, – ответил он 11 октября, – и что не стоит вводить в обычай подобное обращение с ее преемницами». Поэтому он отказался рекомендовать Гарвардской корпорации назначение мисс Кэннон. Вместо этого он предложил Пикерингу самому назначить ее в рамках обычных процедур кафедры, с меньшей помпой, меньшим жалованьем и без повода упоминать ее имя в университетском каталоге.
Члены Инспекционного комитета были возмущены. «Ненормально, – отзывались они в своем отчете 1911 года об унижении мисс Кэннон, – то, что, несмотря на свое всемирное признание в качестве величайшего из ныне живущих специалистов по этому направлению и важность ее заслуг для обсерватории, она не имеет в университете официальной должности».
Для мисс Кэннон отказ в университетской должности не стал помехой в выполнении ее обязанностей. В октябре 1911 года она приступила к новым проектам по унификации и укреплению дрейперовской системы. Она переклассифицировала яркие северные звезды мисс Мори, приведя их римскую нумерацию в соответствие с нынешними дрейперовскими обозначениями. Она взялась за последний неоконченный каталог тусклых южных звезд миссис Флеминг и привела в порядок его 1688 пунктов. Теперь она работала быстрее и стала увереннее в суждениях; крепла и ее любовь к этой работе. Ей казалось, что можно продолжать в том же духе, изучая все новые фотопластинки, классифицируя до бесконечности и расширяя каталог Дрейпера по экспоненте.
К 1911 году армия добровольцев Пикеринга, наблюдавших за переменными звездами, охватила северо-восток США, а на западе распространилась до Калифорнии. Появился даже эксклав в Австралии. В Новой Англии преподаватели и студенты колледжей Амхерста, Вассара, Маунт-Холиок и других принимали активное участие в регулярных наблюдениях. Ежемесячно поступали сведения из-за рубежа от любителей из Отделения переменных звезд Британской астрономической ассоциации. В авангарде по-прежнему оставался штат профессионалов самого Гарварда, где один только Леон Кэмпбелл проводил в среднем тысячу наблюдений в месяц через 24-дюймовый рефлектор.
Центр интересов Кэмпбелла сместился весной 1911 года, когда Пикеринг отправил его в Арекипу в качестве директора Бойденовской обсерватории. Новая должность позволила Кэмпбеллу сосредоточиться на долгопериодических переменных южного неба, которые прежде не изучались, но северные переменные остались без внимания. Чтобы компенсировать пробел, Пикеринг обратился к сообществу волонтеров. Он составил список из 374 переменных, требовавших частого наблюдения, и поручил каждую звезду одному или нескольким постоянным наблюдателям. Кроме того, он широко разослал этот список в качестве приглашения. С учетом помех в виде пасмурной погоды, лунного света и личных обстоятельств наблюдатели одной и той же звезды лишними не бывают. Пикеринг подготовил печатные бланки, чтобы упростить составление отчетов, карты, по которым новобранцы могли отыскать местоположение своих звезд, и обещал публиковать волонтерские наблюдения. Дабы избежать ненужного дублирования, он призывал своих рекрутов общаться друг с другом и по возможности сотрудничать, например проводить наблюдения в разные дни месяца и разные часы ночи.
Герберт Уилсон, редактор журнала Popular Astronomy, счел, что наблюдателям за переменными требуется еще более высокий уровень организации. В выпуске за август-сентябрь 1911 года он обратился к читателям с призывом: «Нельзя ли нам организовать в Америке общество наблюдателей с "Секцией переменных звезд", "Секцией Юпитера" и т. п.?» Последовал почти моментальный отклик – в октябре Уильям Тайлер Олкотт из Нориджа (штат Коннектикут), юрист и страстный астроном-любитель, объявил о создании Американской ассоциации наблюдателей за переменными звездами (American Association of Variable Star Observers, AAVSO).
Олкотт заразился переменными от Пикеринга на публичной лекции, с которой директор выступал в 1909 году. Между ними завязалась переписка, и Пикеринг, заметив увлеченность Олкотта, поручил Леону Кэмпбеллу провести курс обучения у него на дому в Коннектикуте. Основание AAVSO закрепило уже существовавшие тесные связи Олкотта с Гарвардом.
В ассоциацию Олкотта тут же записалась Энн Сьюэлл Янг, профессор Колледжа Маунт-Холиок и одна из самых надежных постоянных наблюдательниц Пикеринга. В декабре 1911 года ее свежие наблюдения были включены в первый опубликованный отчет AAVSO на страницах Popular Astronomy. Вскоре к AAVSO примкнули Сара Фрэнсис Уайтинг и ее помощница Лия Аллен из обсерватории Колледжа Уэллсли, а также Каролина Фернесс – преемница Марии Митчелл из Колледжа Вассара. Группа приветствовала энтузиастов, какова бы ни была их основная профессия. Например, Чарльз Макатир работал машинистом в Железнодорожной компании Питтсбурга, Цинциннати, Чикаго и Сент-Луиса. Завершив ночной рейс в Питтсбург, он шел домой, где у него на заднем дворе стоял 3-дюймовый телескоп, и до рассвета наблюдал за переменными.
Члены AAVSO сосредоточились на долгопериодических переменных. Такие звезды обычно разгорались и угасали постепенно, изменения их блеска составляли до девяти звездных величин, а периодичность – несколько месяцев и даже более года. Они всегда находились на подъеме или на спаде блеска, и соратникам Пикеринга было чем заниматься в течение многих часов. В отличие от них короткопериодические переменные не поддавались наблюдению в телескоп. Они внезапно вспыхивали и угасали за несколько дней, порой даже часов, а все остальное время пребывали в покое, почти не меняясь. Требовалось большое везение или ряд последовательных фотоснимков, чтобы уловить их кратковременную вспышку. Как раз благодаря подобной серии фотографий, сделанных с промежутками в два-три дня, мисс Ливитт обратила внимание на то, что в Магеллановых Облаках несказанное множество быстро меняющихся звезд.
Мисс Ливитт снова вызвали домой в Висконсин после смерти
