Роберт Уилсон - Иштар Восходящая

Братья мои! Ах, эти магические слова. Титьки. Сиськи. Сисяры. Буфера. Шары. Дольки. Дыни. Пара, торчащая, как балкон Муссолини. Пара, что может заставить епископа просверлить дырку в мутном стекле. Груди, на которые можно повесить шляпу. Натурально, эти два шара преследуют нас словно «две марсианских Луны» (Уильям Линдси Грешам). «Последняя лотерея титек» (жаргонное обозначение журналистами конкурса красоты). Даже сам Бессмертный Бард, пытаясь выйти за рамки общепринятого поэтического языка, сделал это, просто атаковав самое известное из клише: «белоснежные груди». «Если снег бел», комментирует он скептично, «то почему тогда её груди бурого цвета». Джойс завершил свой монументальный психологический роман «Улиссс» восторженными воспоминаниями Молли Блум:

и тогда он спросил меня не хочу ли я да сказать да мой горный цветок и сначала я обвила его руками да и привлекла к себе так что он почувствовал мои груди их аромат да и сердце у него колотилось безумно и да я сказала да я хочу Да..

Нет картины, стихотворения, песни или выражения, где бы не прославлялась или не почиталась женская грудь. Её форма скрыто, но несомненно, проявляется в архитектуре и гончарном деле, в плане соборов и храмов, в мистических символах вроде китайского инь-ян и европейского Розового Креста. Если есть красота, смысл и утешение в этой вселенной — как всегда подсказывают искусство и богослужение — то огромная их часть основывается на этих странно навязчивых очертаниях. И кое-кто из лучших математиков особенно интересовался формой двойной цепной линии, которая могла неосознанно вдохновить инженеров, впервые решивших задачу подвесных мостов.

Эзра Паунд, один из самых непростых, интеллектуальных и политически подкованных современных поэтов, в итоге вернулся к истокам, ближе к финалу своего 900-страничного, сорокалетнего труда, состоящего из 120-ти канто:

Паунд ссылается на древнюю легенду, согласно которой золотая чаша Патера, которой владела королевская семья, обязана совершенством своей формы тому факту, что была отлита по форме одной из грудей Елены Троянской. Как править государством — это, может быть, очень важный вопрос, говорит нам Паунд, но уметь ценить такую красоту, как груди Елены — это ещё важнее. Только мужчина, бывший поэтом в той же степени, что и политическим мыслителем мог сделать такое заявление (это может навести на мысль, что мы были бы в большей безопасности, будь вокруг больше поэтов и меньше политиков).

Большинство мужчин, в конце концов, лучше всего ведут себя, пока находятся под заклятьем этой двойной цепной линии; они вглядываются в эти формы, кормятся или ласкаются, и вообще остаются милыми, словно щенки — никто и не подумает, что они могут быть угрозой планете, животным или другим людям. Но стоит им покинуть этот священный центр бытия и начать думать о том, как можно улучшить вселенную (или других людей), как они свирепеют, и начинают размахивать палками, пушками и водородными бомбами. Никто не знает, почему же мы отправляем их в правительственные палаты, вместо палат сумасшедшего дома, когда они поднимают подобную бучу, но уж лучше бы они пялились на груди Елены (или Софии, или Мардж, или Джейн, или Молли). Земля не напоминала бы ад настолько сильно, будь мужчины более заняты такими земными делами и не витай в облаках идеологий.

Олдос Хаксли однажды написал книгу, где утверждал, помимо прочего, что можно получить много пользы при разумном использовании психеделических «магических грибов» (Psilocybe Mexicana). Некий критик-марксист кисло заметил, что это заявление романиста звучит просто как «балдейте от грибов». Хаксли резко парировал, что балдеть от грибов в любом случае лучше, чем тупеть от идеологии. Я бы добавил, что по-прежнему лучше мацать титьки, щупать буфера, ну или просто бесстрашно хапнуть любимую грудь.

Воистину — и иллюстрации в книге подтвердят это, если вы будете рассматривать их достаточно долго — это, должно быть, безумный мир, управляемый психопатами и населённый невротиками, раз многие и многие люди скажут вам, что эти прекрасные репродукции являются «непристойными», «сексистскими» или даже «грешными». Такие люди представляют собой исчезающий вид, наподобие утконоса, но, как и прочие ископаемые, они проникли за кафедры проповедников и правительственные чуланы, где медленно умирают. И они хотят, чтобы вы думали, будто для вас полезнее внимательно прочесть книгу, содержащую новенькие фотографии жестокостей, совершаемых идеалистами в их недавних попытках исправить вселенную.

Нет. Не позволяйте этим голосам вводить вас в заблуждение, неважно, исходят ли они от людей, действительно прямо сейчас населяющих пространство-время рядом с вами, или это просто старые плёнки, всё ещё звучащие на задворках вашего мозга, и повторяющие дебильности, услышанные вами в детстве. Берегитесь этих лжепророков — их сердца это сердца летучих мышей, хоть и лица их — лица людей. Ницше использовал для них подходящее слово: троглодиты, пещерные люди.

Разумный и здоровый человек, человек «здорового духа в здоровом теле», не даст себя обмануть этим кожистокрылым, жукоглазым, насекомомозгим, пауконосым, хладнокровным и грязноумным сапрофитам, маршируют ли они под реакционным знаменем старомодной религии или под революционными флагами марксизма и неофеминизма. Они разносчики того, что психолог Вильгельм Райх назвал «эмоциональной чумой», духа, противящегося свету, духа, что душит жизнь. Они таятся в тени и во тьме, в липких убежищах, и нет среди них никакого здоровья.

Самый образованный из Медичи, Лоренцо Великий (1449–1492) — банкир, покровитель искусств, поэт и учёный — написал в своём «Триумфе Вакха и Ариадны», разумнейшем из заветов Возрождения:

Анонимный грек за 1200 лет до этого вложил то же самое сообщение в немного другие, но даже более памятные, слова, высеченные на его могильном камне, направив в будущее отважную мудрость:

В том, чтобы спорить с этой древней средиземноморской мудростью смысла не больше, чем в споре с апрельским ветром. Те, кто чувствуют суть этих слов, немедля воспрянут духом, и никакие ваши слова, полные мрака и греха, не смогут вернуть их обратно. Как сказал египетский фараон Хати, ещё за 2000 лет до анонимного грека и его могильного камня, «Рай для человека в его собственном хорошем настроении».

Так что, «будьте счастливы, все кто может!» Не позволяйте говорить вам, что то, что вы чувствуете, глядя на эти прекрасные картины, это «мужской шовинизм», «грех» или «похоть», и да поможет вам Бог. Что ветер апреля, что восход солнца, что щенок, бегущий сквозь кусты, что сильный побег, тянущийся к солнцу из самой бедной почвы, и даже из бетонных трещин, — все они имеют общую, характерную черту. Та сила, что сделала из обезьяны человека, это та сила, что заставляет мужчину смотреть на соски женщины, и та, что заставляет соски твердеть под его взглядом.

Уитмэн пел «электрическое тело», а хиппи без конца твердят о «вибрациях» там и сям. Фрейд настаивал, что под поверхностью сознательного эго нами управляет и движет сырая, эротическая жизненная сила, которую он назвал либидо. Тайные братства Возрождения — Розенкрейцеры и Иллюминаты — объясняли всю жизнь во вселенной проявлениями астральной энергии, которую могут обнаружить в сексуальном единении те, чьё сознание остаётся незамутнённым. Месмер, в 18 веке, вновь переоткрыл её, и назвал животным магнетизмом. Барон Рейхенбах снова обнаружил её в 19 столетии и назвал Од. Вильгельм Райх, в 1930-х годах, демонстрировал, что её можно измерить осциллографом, подключенным к мужчине и женщине во время генитального контакта, а сейчас русские парапсихологи фотографируют её и демонстрируют, что она аккумулируется в пирамидоподобных структурах. Фрейд был глубже, чем сам осознавал, когда говорил, что пирамиды были бессознательным посвящением женской груди.