Первый и четвертый падежи хеттского слова «вода» совпадают— wadar. Однако во втором падеже вопреки ожиданиям семитологов появляется форма не wadaras, a wedenas. Третий и шестой падежи —wedeni, седьмой —wedenit. «Удивительное склонение, — констатирует он, — в нем происходит чередование суффикса г с суффиксом п — явление, с которым мы встречаемся и в других индоевропейских языках».
Подобное родство с индоевропейскими языками Грозный выявляет потом и в спряжении глаголов, и в склонении местоимений. И, наконец, особенно наглядно оно дает себя знать в лексике. В «Древнейшей истории Передней Азии, Индии и Крита» автор приводит ряд примеров, доказывающих индоевропейский характер хеттского языка, в чем может убедиться даже тот, кто не является по профессии филологом-востоковедом, а имеет лишь классическое школьное образование.
Множество примеров, число которых можно легко умножить, доказывают, что хеттский язык— язык индоевропейский и по характеру некоторых своих звуков относится к западно-индоевропейской группе языков «кентум».
К группе «кентум» принадлежат языки, в которых числительное 100 произносится с коренным «к», например греческий, латинский и романские языки, кельтский и все германские. Другая группа называется «сатем», потому что числительное 100 произносится через «с»; сюда относятся все языки славянские, балтийские, иранские, индийские, а также армянский и албанский. Точнее, хеттский язык занимает промежуточное место между языками кентум и сатем.
И Грозный еще точнее определяет место хеттов в семье индоевропейских народов. Хеттский язык непосредственно примыкает к итало-кельтским языкам, прежде всего к латинскому, и является также родственным славянским языкам.
Миниатюрная фигурка бога Грозы. Когда-то он держал в руке топор или дубинку. Датируется XIV в. до н.э.
Значит, у нас обнаружились дальние родственники?
14. Сюрпризы Богазкейского архива
В Богазкейском архиве сохранились немногочисленные тексты на неведомом языке, который был абсолютно не похож на индоевропейский хеттский и который вопреки этому называли в древности hattili «по-хеттски», то есть «языком города Хатти», иначе — хаттийским языком, или хеттским! В религиозных текстах, написанных на индоевропейском хеттском языке, мы повсюду наталкиваемся на иноязычные литии, молитвы и заклинания, о которых там говорится, что они — на языке hattili, то есть на хаттийском языке. Следовательно, мы можем констатировать, что во время хеттских богослужений некоторые песнопения звучали на хаттийском языке. Но в отдельных литургических текстах хаттииские литии переведены на индоевропейский хеттский язык.
Этот незнакомый язык, открытый Грозным при чтении хеттских текстов, был, по-видимому, более древним языком, которым пользовались во время богослужений, также как католики различных национальностей — латынью. В этом отношении все было ясно и тем не менее…
Что это был за язык и какой народ говорил на нем?
Был ли он уже давно мертв, или еще жил одновременно с хеттским?
Структура этого языка показывает, что он не являлся ни индоевропейским, ни семитским. К какой же группе он в таком случае принадлежал?
Ответы на эти вопросы приблизительны; весьма вероятно, что это был язык коренного населения Хеттского царства; возможно, что в период расцвета государства хеттов он был уже мертв; не исключено, что он был родствен северо-восточнокавказским языкам.
Но это уже вопросы второстепенные. Поскольку этот богослужебный язык назывался хаттийским, или хеттским, то как же тогда назывался тот индоевропейский язык, который мы называем хеттским? Или на каком языке говорили хетты?
Предоставим слово Бедржиху Грозному:
«Так пришли к парадоксальному выводу, что хаттийским, или хеттским, языком следует, по сути дела, называть тот более древний, не индоевропейский малоазиатский язык, а индоевропейский хеттский язык, язык первооснователей Хеттской империи, назывался, вероятно, иначе.
В одном хеттском тексте этот язык обозначается словом nasili, в котором я сначала усмотрел притяжательное местоимение 1-го лица множественного числа, подобное латинскому nos, то есть «наш» в смысле — «в нашем языке», «по-нашему»… Правильное объяснение названию индоевропейского хеттского языка nasili я дал позднее, обратив внимание на одну старинную хеттскую надпись, автором которой был хеттский царь Анниташ XVIII (?) века до Р. Хр. Этот царь вскоре после вторжения индоевропейских хеттов в Малую Азию объединил отдельные малоазиатские царства или княжества в единую могущественную империю. Одновременно он перенес свою резиденцию из города Кушшар в город Нешаш, вероятно, позднейшую Ниссу, которую он великолепно отстроил. Нешаш явилась первой столицей империи, созданной индоевропейскими хеттами. Учитывая эти обстоятельства, можно предположить, что, подобно тому как название языка hattili произошло от города Хатти, язык индоевропейских завоевателей был назван по имени города Нешаш — nasili — «по-несийски», то есть языком несийским (чередование гласных а-е в хеттском языке довольно распространено). Это предположение подтвердилось другой надписью, в которой индоевропейский хеттский язык назван nesummili — «по-несийски», что еще явственнее связано с названием города Нешаш.
Итак, нешиты, или неситы, — вот подлинное название индоевропейских хеттов».
Швейцарский филолог Эмиль Форрер в 1919 году высказал предположение, что этот язык правильнее называть канесским, по имени города Канес, и предложил употреблять не «хетты», «хеттский язык», а «кане-сане», «канесский язык», но это предложение было отвергнуто научным миром. Древнеевропейские, египетские, вавилонские и «новоевропейские» наименования Chatti, Heth, Het (из которых потом возникло немецкое Hethiter, английское и французское Hittites и т.д.) уже слишком прижились, чтобы можно было что-то изменить. Кроме того, название,предложенное Форрером, само по себе спорно. Сейчас ученые всего мира, за малым исключением, признают, что установленное Грозным имя хеттов верно или, по крайней мере, весьма правдоподобно. Однако решено оставить традиционное название — хетты, за сохранение которого ратовал и сам Грозный.
Царские ворота в Хаттусе
Ни к чему создавать искусственные осложнения путем замены одного названия для хеттского языка другим. Достаточно тех хлопот, которые доставляет нам Богазкейский архив. Ведь кроме упоминавшихся, там нашлись тексты еще на нескольких языках, о которых также дошли сведения со времен Хеттского царства.
Прежде всего это лувийский язык порабощенных крестьян, по всей видимости, индоевропейского происхождения. Затем — хурритский, сейчас уже достаточно изученный неиндоевропейский, вероятно, родственный языку населения Урарту, древней Армении. И, наконец, палайский, видимо, индоевропейский, на котором говорили жители города и области Пала. Если прибавить к этому еще вавилонский язык как язык дипломатии и ассирийский как деловой язык ассирийских купцов (а также древних колонистов), то можно говорить о «Восьми языках Богазкейского архива»— так назвал свою работу, вышедшую в 1919 году, Форрер.
Однако пора уже выбраться из этого лингвистического столпотворения. Хетты остаются для нас хеттами, хотя сами они называли себя неситами; и говоря об их языке, мы употребляем название хеттский, а не несийский. А коренных жителей Хеттского царства, язык которых употреблялся впоследствии лишь при богослужениях, мы называем хаттийцами, или, что еще точнее, про-тохеттами.
15. «Скромное» сообщение о победе
Свое первое сообщение о дешифровке хеттского языка Грозный сделал 24 ноября, выступив в Берлинском обществе по изучению Передней Азии; вскоре после этого, 16 декабря 1915 года, он повторил ту же лекцию в Венском археологическом обществе. Одновременно с предварительным сообщением, вышедшим на немецком языке, Грозный написал небольшую статью для «Вестника чешской Академии наук, литературы и искусства», которая увидела свет перед самым Рождеством 1915 года. Статья называлась «Открытие нового индоевропейского языка».
Женщина с зеркалом или богиня? Рельеф из Зинджирли
Настоящую серьезную монографию он выпустил в 1917 году в лейп-цигском издательстве Гинрихса. Судя по предисловию, Грозный закончил ее в сентябре 1916 года. Название монографии — «Язык хеттов, его структура и принадлежность к семье индоевропейских языков». «Грозный на 246 страницах представил здесь поистине самую полную дешифровку мертвого языка изо всех когда-либо предлагавшихся,— написал К.В. Керам в 1955 году. — Здесь почти отсутствовали гипотезы, это уже не было нащупыванием пути, тут предлагались результаты».
