Почему еврейство относительно гораздо богаче остальныхъ общественныхъ группъ? Сами евреи ответятъ вамъ: вcлѣдcтвiи большаго трудолюбiя и большей бережливости. Но вѣдь это - старая сказка, которую они подслушали у всѣхъ неправдою разбогатѣвшихъ элементовъ. Поэтому, я отвечаю просто такъ: величайшее и ничѣмъ не стѣсняющееся стремленiе къ присвоенiю, - вотъ что побуждаетъ жидовъ высасывать деньги изъ всехъ каналовъ человѣчества. Поэтому, хозяйственная свобода для нихъ - просто средство, чтобы создать себѣ родъ фактической монополiи и, вообще, чтобы съ ни чѣмъ не стѣсняющеюся наглостью заниматься грабежомъ. Ученiе о свободномъ равноправномъ хозяйствѣ и о соотвѣтственныхъ экономическихъ правахъ, какъ они гуманно и благожелательно формулированы были шотландцами Юмомъ и Смитомъ, только расчистило евреямъ путь прямо къ ихъ монополiи. Жиды отнеслись къ свободнымъ хозяйcтвеннымъ ученiямъ совершенно такимъ же образомъ, какъ они отнеслись и къ идеямъ революцiи. Во-первыхъ, изъ техъ и изъ другой они извлекли всю пользу, какую только возможно было извлечь, затѣмъ, все исказили и, наконецъ, находясь уже въ обладанiи тою частью свободы, какая имъ особенно прiятна, они то и дѣло измѣняютъ ей. Однако, эти ученiя о хозяйственной свободѣ, даже въ нѣсколько уже изуродованной формѣ, называемой ученiемъ манчестерской школы, все еще для жидовъ слишкомъ высоки. Та сторона ученiя манчестерской школы, которую консервативная партiя намѣренно и ложно смѣшиваетъ съ жидовствомъ, есть лишь партiйное искаженiе лучшихъ завоевавшiй Юмовской теорiи. Она допускаетъ свободу торговли, но игнорируетъ равенство, которое и было руководящею идеею въ тѣхъ завоеванiяхъ знанiя. Она искажаетъ хозяйственную свободу въ свободу состоятельныхъ городскихъ сословiй. Но и съ этимъ искаженiемъ жиды все еще не дошли до конца своихъ желанiй. Въ сущности, имъ хочется изъ свободы сделать свободу для евреевъ, тъ.-е. еврейскую монополiю.
Поэтому, влiянiе еврейскихъ элементовъ и воплощенiе еврейскаго образа мыслей въ такъ называемомъ либеральномъ законодательстве выразилось не въ служенiи дѣлу настоящей свободы, которая служитъ также и интересамъ еврейства, а въ подстановкѣ на мѣсто этой свободы ярма монополiи. Такъ, напръ., свободная адвокатура, въ силу которой стряпчiй занимается своимъ ремесломъ не какъ лицо, состоящее на коронной службѣ, а совершенно независимо, подобно врачу, напримѣръ, есть прогрессъ въ смыслѣ большей свободы. Для публики такимъ образомъ возникаетъ свободное предложенiе, гдѣ она и дѣлаетъ выборъ. Но что наше новѣйшее имперское законодательство имѣло въ виду вовсе не интересы публики, доказывается только имъ введеннымъ принужденiемъ, такъ сказать, правомъ принужденiя и отлученiя адвокатскаго сословiя, въ силу чего, каждое лицо, ведущее процессъ, обязано взять себѣ адвоката. Этотъ порядокъ есть шагъ назадъ и является злоумышлѣнiемъ противъ болѣе свободнаго и нацiональнаго духа, которымъ еще руководилось законодательство эпохи Фридриха II. Въ такомъ пунктѣ, гдѣ рѣчь идетъ о гешефтѣ и о связанныхъ съ нимъ и требуемыхъ имъ покупателяхъ, еврей находитъ введенiе несвободы - совершенно въ порядкѣ вещей и дѣломъ въ высшей степени либеральнымъ. Онъ смѣло стоить за законы въ этомъ духѣ. Еврейскiе депутаты въ германскомъ рейхстагѣ поставили на сцену законодательство именно въ духѣ такой несвободы. Нѣчто подобное было въ дѣлѣ съ принудительнымъ оспопрививанiемъ. Врачебная профессiя изъ всѣхъ занятiй научнаго характера, наряду съ профессiей литератора, есть та область, куда всего сильнѣе стремятся евреи. Стремясь искуственно увеличить спросъ на врачебныя услуги, они дѣйствовали въ этомъ направленiи болѣе и болѣе безцеремонно. Если смотреть на дѣло съ соцiал-экономической точки зрѣнiя, следовательно, отвлекаясь отъ суевѣрныхъ страховъ передъ оспою, то принудительное оспопрививанiе всегда будеть средствомъ доcтавлениiя врачебному ремеслу недобровольныхъ покупателей. Но это уже не просто монополiя; это есть право принужденiя и отлученiя и не такъ невинно какъ средневѣковыя права въ этомъ родѣ, которыя простирались все-таки на такiя вещи какъ варка пищи и ѣда, но не распространялись на нашу кровь. Но евреи и здѣсь, при помощи всей прессы и своихъ людей и союзниковъ въ рейхстагѣ вотировали это право принужденiя какъ вещь самопонятную, врачебное дѣдо болѣе и болѣе обращали въ простое торгашество, и обложенiе общества новою податью - на врачебныя услуги - сдѣлали принципомъ.
Я могъ бы здѣсь войти въ еще большiя подробности о томъ, что въ порчѣ нашего новѣйшаго законодательства повинны именно евреи внесенiемъ въ эту сферу антилиберальнаго и вреднаго духа. Изумительная неподготовленность и зависимость представителей другихъ элементовъ повела въ законодательныхъ собранiяхъ къ тому, что единичные евреи въ составленiи законовъ заняли выдающуюся роль, и эта злая напасть всюду съ очевидностью воплотилась въ свойствахъ законовъ. Напримѣръ, какимъ образомъ иначе сделались бы возможны прусскiе порядки въ дѣлѣ опеки, гдѣ офицiальный надзоръ для предотвращенiя ограбленiя опекаемаго и вообще недобросовѣстнаго отношенiя къ своему дѣлу со стороны опекуновъ, настолько умаленъ, что на практикѣ почти никакой гарантiи уже не даетъ! Какимъ образомъ позднѣе почти то-же самое могло бы попасть даже въ Сводъ имперскихъ гражданскихъ законовъ, если бы все законодательство не было проникнуто iудейскимъ духомъ, благодаря чему оно поражаетъ своею безсодержательностью, отсутствiемъ послѣдовательности и пренебреженiемъ ко всемъ здравымъ правовымъ требованiямъ! Незнающая никакой узды свобода гешефтовъ съ передачею капиталовъ въ распоряженiе опекуновъ на практикѣ и въ дѣйствительности почти произвольное, является всюду великимъ зломъ. Но это только одинъ изъ примѣровъ того, что во всѣ наши отношенiя вторглась iудейская мѣрка. Кромѣ того, косвенное влiянiе евреевъ на общество простираѣтся еще дальше, нежели прямое и личное, какъ напръ. въ законодательствѣ. Натурально, евреи дѣйствуютъ не только посредствомъ людей своего племени, но выдвигаютъ впередъ и другихъ которые, или дозволяютъ руководить собою, или вообще обдѣлываютъ дѣла сообща съ ними. Въ такихъ случаяхъ эти еврейскiе друзья и товарищи въ известныхъ случаяхъ дѣйствуютъ вполнѣ по-еврейски, насколько это возможно.
А что значитъ - поступать по-еврейски, это можно показать всемiрно-исторически, при этомъ и внутренне, и внѣшне, разсмотрѣвъ исконныя побужденiя еврея: на нихъ видны будутъ и различнѣйшiя свойства еврейскаго характера. При этомъ мы выберемъ образцы обычныхъ дѣйствiй, и не будемъ дѣлать мѣркою проявленiя крайняго безпутства. Мы не будемъ очень заботиться о состоянiяхъ духовной и соцiальной испорченности, а займемся, такъ сказать, классическимъ евреемъ прежняго времени, и современнымъ евреемъ такой формы, въ какой онъ, большею чаcтiю, самъ собою любуется и въ какой съ величайшимъ самодовольствомъ себя представляетъ. Именно при такомъ то изученiи отборныхъ образцовъ, слѣдовательно, при критикѣ, которая своимъ предметомъ беретъ наименѣе дурное, сужденiе будетъ вѣрное и рѣшительное. Оно будетъ смотрѣть и назадъ и впередъ, истолковывать исторiю и некоторымъ образомъ предугадывать будущее. А именно, оно броситъ свѣтъ и на тотъ фактъ, что лучшiе народы никогда не могли, въ настоящемъ смыслѣ слова, ужиться съ евреями. Всегда оказывалась необходимость, по меньшей мѣрѣ, во внутреннихъ ограниченiяхъ, приходилось держаться оть нихъ дальше и запираться отъ нихъ, а гдѣ, въ видѣ исключенiя, это низменное или отверженное еврейское населенiе успѣвало добиться равноправности или даже дружелюбно допускалось въ среду современныхъ нацiональностей, тамъ въ допущенiи подобнаго нашествiя слишкомъ скоро приходилось раскаиваться. Поведенiе евреевъ въ мiрѣ всегда дѣйствовало дурно и вызывало противъ себя возбужденiе у лучшихъ народовъ. Въ этомъ смыслѣ еврейскiй вопросъ или, лучше сказать, еврейскiе вопросы такъ же стары какъ исторiя, и даже бросаютъ свою длинную тѣнь въ область саги. И появленiе евреевъ впервые на исторической сценѣ есть обстоятельство, достойное не меньшаго вниманiя, чѣмъ ихъ появленiе въ обществѣ въ новѣйшее время. Гдѣ и когда человѣчество въ какомъ-либо значительномъ отношенiи приходило въ упадокъ, тамъ и тогда евреи и еврейскiй духъ или, лучше, злой духъ еврейства, могъ распространяться самымъ безпрепятственнымъ образомъ. Однако, въ характеристикѣ еврейскаго характера и въ дальнѣйшемъ освѣщенiи еврейскаго вопроса какъ вопроса о характере мы не будемъ забегать впередъ.
Г Л А В А II Отраженiе характера въ религiи и въ морали
1. Всѣ религiи, при своемъ возникновенiи, представляютъ сумму народныхъ фантазiй, въ которыхъ, воплощаются стремленiя и главныя событiя исторiи разсматриваемаго народа. Такъ, какъ между потустороннею, и посюстороннею областями природы въ началѣ еще не дѣлаютъ такого коренного различiя, какъ это имѣетъ мѣсто въ позднѣйшихъ cтадiяхъ развитiя религiй, то возникшiя въ нѣдрахъ народовъ религiозныя системы вначалѣ обнимаютъ всю жизнь и имѣютъ практическiя цѣли. Онѣ включаютъ не только мораль, но и право, которое еще не отдѣлено надлежащимъ образомъ отъ простой морали совѣести. Когда же развитiе достигаетъ наcтоящихъ религiозныхъ актовъ и обширныхъ, относящихся къ дѣламъ религiи, книгъ, то поcлѣднiя обыкновенно содержать собранiя житейскихъ правилъ и принциповъ разсматриваемаго народа. Такимъ образомъ, онѣ становятся зеркаломъ, въ которомъ отражаются стремленiя той народной группы или тѣхъ группъ, въ которыхъ онѣ возникли и для которыхъ назначены. При сужденiи о народномъ характерѣ, отражающемся въ религiяхъ, дѣло вовсе не въ томъ, правильны или ошибочны теоретичеcкiя представленiя о мiрѣ и о жизни или о томъ, что о нихъ кромѣ того нужно еще заключить. Вѣдь и въ грезахъ и въ сказкахъ раскрывается реальный характеръ, лежащiй въ основѣ самыхъ сокровенныхъ побужденiй. Онъ обнаруживается и во всѣхъ прикрасахъ фантазiи, которыя уже вполнѣ грѣшатъ противъ истины, не меньше чѣмъ въ планахъ и идеалахъ, исходнымъ пунктомъ которыхъ служитъ правильно воспрiятая дѣйствительность. Не забывайте, что у единичныхъ людей характеръ обнаруживается даже въ сумашествiи. А тамъ, гдѣ все человѣчество находилось въ стадiи безумiя, тамъ его откровенiя не менѣе поучительны. Напротивъ того, народныя стремленiя нигдѣ не выступали съ такою наивностью, какъ именно тамъ, гдѣ они проявляются въ формѣ боговъ. Богъ или боги суть воплощенiя господствующихъ побужденiй и мыслей народа. Боги суть копiи людей и зеркало народовъ. Ихъ мораль есть подобiе стремленiй, движущiхъ самый народъ, и тѣмъ болѣе поучительное, что боги, будучи владыками, не церемонятся.
