– Странно, почему тигр? – удивлялись любопытные.
– Потому, что у него много черных поясов.
Так неуязвимый мастер Цзи Ши говорил, как обычно, из скромности. Правда, как утверждает императорский писарь Чун Чи, однажды неуязвимый мастер Цзи Ши все-таки признался императрице Поднебесной, что не тигр, а он самый сильный и опасный. Это произошло потому, что в тот раз честность взяла верх над скромностью.
В Поднебесной было принято говорить недомолвками. А неуязвимый мастер Цзи Ши любил говорить обо всем прямо. Допустим, взойдет к нему на гору Би Цзин и давай грубить. Камень какой-нибудь схватит и говорит: «Этот камень не в этом углу горы должен лежать, а в том. Сян-цюань надо не так выполнять, а так».
Но неуязвимый мастер Цзи Ши – человек этикета, – он всегда гостю рад. Когда Би Цзин его замучает, так сказать, он меч свой из ножен достает, камень точильный и начинает лезвие править.
Гостя, конечно, тоже вниманием не обходит, говорит с ним вежливо:
– Вот, – говорит, – тоже был случай. Один дядюшка вот так камни перекладывал с места на место. Сян-цюань советовал не так выполнять. Да и вообще…
И доброжелательно так на Би Цзина поглядывает между делом.
Меч на солнце искрится, так поблескивает приятно, работа спорится.
Би Цзин тоже был этично воспитан, поэтому хозяина обычно не задерживал.
А однажды он недомолвки в словах неуязвимого мастера Цзи Ши не услышал. А неуязвимый мастер Цзи Ши и говорит:
– А вот был еще один случай, когда один дядюшка шел по дороге, задумался, люди ему: «Телега! Телега!» кричат, да где уж там. Придавило, как таракана.
– И что? – спрашивает Би Цзин. В тот раз он был рассеян. Причем, в самом прямом смысле слова.
– И что, и что, – ворчал потом неуязвимый мастер Цзи Ши, вытирая меч.
– В третий раз поясню. Вот был один случай…
Суть в том, что неуязвимый мастер Цзи Ши всегда хотел быть правильно понятым.
Однажды Би Цзин прочитал в древнем тексте, что на вещи надо смотреть так, как они есть. Ну, то есть, не на слова надо так смотреть, а на дела, на неуязвимого мастера Цзи Ши. До этого же Би Цзин всегда смотрел на неуязвимого мастера Цзи Ши по-другому. То есть, бывало, услышит Би Цзин, что неуязвимый мастер Цзи Ши – мастер сильный, смотрит на него украдкой: «Где же этот неуязвимый мастер Цзи Ши свое мастерство прячет. Хоть бы одну черточку мастерскую увидеть». И думает Би Цзин: «В чем же, интересно, неуязвимый мастер Цзи Ши эту черточку проявит? Может, во взгляде? Ну, то есть, как орел смотреть по сторонам начнет. А, может, манерой разговора? То есть, слова с пекинским акцентом произнесет. А, может, как начальник императорской стражи, то есть, чеканя каждый слог. А, может, в одежде черточка отыщется. Ну, то есть, в строгом наряде, как у пингвинов».
Пингвинов, правда, сам Би Цзин не видел, но слыхал от императорского морехода о пингвинах немало. Одним словом, ни черточки от неуязвимого мастера, ни полчерточки. Поэтому Би Цзин думал: «Вот я, Би Цзин, парень прозорливый, а черточек мастерских в неуязвимом мастере Цзи Ши не замечаю, значит, что? Значит, вывод: пункт 1 – неуязвимый мастер Цзи Ши не мастер; пункт 2 – значит, и Би Цзин – мастер».
Впрочем, так было раньше, еще до того, как Би Цзин узнал о том, что на вещи надо просто смотреть.
Словом, стал Би Цзин на вещи просто смотреть, не только, разумеется, на вещи, но и на людей. Раскрепостился Би Цзин, прямо не Би Цзин, а чань бинь какой-то стал. Встретит кого, так раскрепощенность свою показать не забудет. По голове ладошкой дружески похлопает. Ритуальный поклон при приветствии так сделает, что и не понятно, с какой стороны у него голова. Если бы руки в Китае принято было жать, так много бы китайцев без рук осталось. Национальная трагедия таким образом могла случиться. И это только потому, что Би Цзин раскрепостился. Вещи, так сказать, по-простому понимать начал. Ну, то есть, захочет крикнуть, так хоть уши затыкай. Захочет кашлянуть, так полсела ходят потом кашляют, болеют. Ну и все остальное таким же образом.
Долго ли, коротко ли расхаживал Би Цзин в раскрепощенном состоянии, трудно сказать. Однажды он неуязвимого мастера Цзи Ши встретил и раскрепощенно ему первую попавшуюся мысль сообщил:
– Ты, – говорит, – неуязвимый мастер Цзи Ши, как бы не мастер, а полумастер. Это сразу видно.
– А, – отвечает неуязвимый мастер Цзи Ши сдержанно, – понятно. – А сам думает: «Интересно, раскрепощенный Би Цзин лучше закрепощенного Би Цзина или хуже? Так не узнаешь, надо проверить».
– Пойдем, раскрепощенный Би Цзин в горы, я покажу тебе дорогу мастеров.
Би Цзин только рад. Поднялись они на высоченную скалу.
Неуязвимый мастер Цзи Ши и говорит Би Цзину:
– Вон, иди, Би Цзин, по той узкой тропинке над обрывом, она-то и есть мастерская тропа.
Би Цзин похваляется:
– Да я с закрытыми глазами.
А неуязвимый мастер Цзи Ши советует Би Цзину:
– Можешь и с открытыми глазами, только ушами не хлопай.
– Хорошо, – говорит Би Цзин и на мастерскую тропу выходит.
Идет, глазеет и удивляется: «И это мастерская тропа? Да я таких мастеров!.. Да и ушами хлопать могу – хоть бы хны. Я – Би Цзин. Раскрепощенный».
И хлопнул ушами, раз всего хлопнул, а хлопанье услышалось дважды. Думает: «Что за дела, на один хлопок два звука. А, – думает, – эхо». И глаза шире открывает. Смотрит, ворона перед носом у него летит. – Ну и эхо у вас тут в горах, – говорит вороне Би Цзин.
– Это не эхо, – отвечает ворона, – это я лечу и крыльями хлопаю.
– А я тогда что делаю, – спрашивает раскрепощенный Би Цзин.
– А ты, – говорит ворона, – ко второму хлопку готовишься.
– Э, э, э, – говорит Би Цзин, – я же не перепел какой, у меня крыльев-то нет. – Да ничего, – говорит ворона, – ты просто чувствуй себя, как птица в поднебесье, и на вещи проще смотри.
Тут второй раз хлопок и раздался. Раскрепощение в одну сторону, Би Цзин в другую. Точнее, не Би Цзин, а лепешка из Би Цзина.
Однажды неуязвимый мастер Цзи Ши захотел покурить. Он вышел во двор. И бросил взгляд на луну. Луна светила зловеще. «Не к добру», – подумал неуязвимый мастер Цзи Ши.
И точно, предчувствие мастера не обмануло. Глядь, идет огромный буддийский монах, пьяный и грозный. И ладно – пьяный, ладно – грозный. Так и в руке еще нож поблескивает.
– Ха! – говорит монах.
– В каком смысле? – укрепился в своих наихудших подозрениях неуязвимый мастер Цзи Ши.
– Да вот, поспорил с наставником: хорошо ли заточен мой нож, – и лезвие щупает так, со значением.
Но неуязвимого мастера Цзи Ши трудно было напугать. Он только шляпу китайскую свою надвинул слегка на глаза, чтобы не слетела вдруг. И трубку перебросил из правого уголка рта в левый. Потом усмехнулся и достал из-за спины арбалет, сдул с него пыль и участливо говорит:
– Знаете, мой арбалет показывает хорошую кучность попадания.
Монаху пришлось призадуматься. Еще бы, показатели стрельбы неуязвимого мастера Цзи Ши были в округе хорошо известны. Впрочем, монах был стреляный воин, чтобы вот так просто сдаться. Поэтому он поднял руку:
– Одну минуту.
И через минуту появился с длинным копьем в руке.
– Хорошее копье, – сообщил он неуязвимому мастеру Цзи Ши, – поверхность шероховатая, это из-за зарубок. Формула проста: один человек – одна зарубка.
Ситуация создалась щепетильная. Противники застыли в напряженном ожидании. Каждый ждал, когда оппонент ошибется. Лунный свет высвечивал только настороженные торсы противников. Шла безмолвная и бескомпромиссная борьба…
Наутро неуязвимый мастер Цзи Ши насчитал 77 зарубок на копье монаха. «Совсем еще мальчик был», – с грустью подумал неуязвимый мастер Цзи Ши и вырезал 199-ю зарубку на своем арбалете. А потом мысль светлая промелькнула: «199 – что за число хорошее такое, священное, можно сказать, число». В тот день у неуязвимого мастера Цзи Ши было радостное настроение. Поистине только мастер может быть счастливым из-за такой мелочи, как новая зарубка на арбалете.
Даосы в Поднебесной любили порою выпить. А неуязвимый мастер Цзи Ши не любил злоупотреблять вином. Хотя в состоянии даосизма порой пребывал. Пришел к нему однажды мастер Ли Цзы и говорит:
– Слышал я, что люди говорят, что ты, неуязвимый мастер Цзи Ши, даосизму целую неделю предаешься? Может, школу пьяного мастера открыть решил?
– А что ж тут такого, мастер Ли Цзы? Если дао не против, то почему бы и нет? Может, и ты дао попробуешь?
Maстер Ли Цзы оглянулся и, удостоверившись, что никакой любопытный ученик из-за забора не подглядывает, согласился:
– Почему ж не испробовать, коли дао само дао наполняет, да и выдержка у него немалая.
Люди через пару веков, вспоминая мастера Ли Цзы, говорили:
– Да, хорошим мастером был Ли Цзы, да и даосом был знатным.
А о неуязвимом мастере Цзи Ши говорили:
– Да, хорошим мастером был неуязвимый мастер Цзи Ши и, хотя знатным даосом не был, но в даосских штучках хорошо разбирался.
