757
Миндлин Эм. Необыкновенные собеседники. С. 207.
Пользуюсь возможностью поблагодарить Элли Сало и Павла Дмитриева за помощь с материалами имажинистов в театральной периодике начала 1920-х годов.
Шершеневич В. Почему я ушел из Камерного Театра // Театральная Москва. 1922. № 28. С. 9.
См.: Мильях А. Метроритм Бориса Фердинандова // Московский наблюдатель. 1998. № 1. С. 99.
Жаров М. Жизнь. Театр. Кино. Воспоминания. М., 1967. С. 139–140.
ОГТ репетировал также пьесу Николая Эрдмана «Революционная мистерия», где первые акты шли на «внемысловом языке», но она не быта поставлена (см.: Мильях А. Метроритм Бориса Фердинандова. С. 102).
Фердинандов Б. Театр сегодня // О театре. Тверь, 1922. С. 48.
Фердинандов Б. Почему и я ушел из Камерного Театра // Театральная Москва. 1922. № 29. С. 11.
Мильях А. Метроритм Бориса Фердинандова. С. 101; см. также: Алушкин Я. Опытно-Героический театр. «Дама в черной перчатке» // Театр и студия. 1922. № 1–2. С. 65–67. Судя по описаниям современников, эксперимент не удался, превратившись в пародию на принципы метроритма.
Югурта [Топорков А. К.]. Чарли Чаплин и Макс Линдер // Новая рампа. 1924. № 1. С. 17–18.
Кулешов Л. 50 лет в кино // Кулешов Л. Собр. соч.: В 3 т. 1987–1988. Т. 2. С. 60. Шершеневича Кулешов не упоминает, путая его с Мариенгофом, с которым он сотрудничал в конце 1920-х.
Yampolsky М. Kuleshov’s experiments and the new anthropology of the actor // Inside the Film Factory: new approaches to Russian and Soviet Cinema. London: Routledge, 1991. P. 46.
Шершеневич В. Зеленая улица. М., 1916. С. 56–57.
О Шпете в связи с имажинистами см.: Тихонов Г. Многообразие поневоле, или Несхожие жизни Густава Шпета // Новое литературное обозрение. 2008. № 91. С. 42–45. Галин Тиханов впервые раскрывает отношения между Шпетом и имажинистами. Как показывает Тиханов, Шпет дружил именно с Есениным и Мариенгофом в начале 1920-х, а с Шершеневичем отношения были скорее проблематичными.
Шпет Г. Дифференциация постановки театрального представления // Современная драматургия. 1991. № 5. С. 202–204.
Шпет Г. Театр как искусство // Мастерство театра. Временник Камерного театра. 1922–1923. № 1–2. С. 31–55. Здесь цитируется по изданию: Из истории советской науки о театре. 20-е годы. М., 1988. С. 52.
Тиханов Г. Многообразие поневоле, или Несхожие жизни Густава Шпета. С. 50–52.
См.: Бёрд Р. Русский символизм и развитие киноэстетики: Наследие Вяч. Иванова у А. Бакши и Адр. Пиотровского // Новое литературное обозрение. 2006. № 5 (81). С. 77.
Шершеневич В. Зеленая улица. С. 58.
Мариенгоф А. Роман без вранья // Мой век, мои друзья и подруги. С. 383. Там же упоминается и присутствие Густава Шпета.
Шершеневич В. Поэты для театра // Театральная Москва. 1922. № 34. С. 8.
Ср.: «И все-таки — это не более, как дивертисмент, где наряженные в нарочито лубочные исторические костюмы актеры декламируют есенинскую лирику» (Блюм В. Книга и пьеса // Театральная Москва. 1922. № 22. С. 13).
Шершеневич В. Поэты для театра. С. 8.
Мариенгоф А. Да, поэты для театра // Театральная Москва. 1922. № 37. С. 6.
Там же. С. 7.
Шершеневич В. Театр не для поэтов // Театральная Москва. 1922. № 38. С. 13.
Шершеневич В. Драматурги // Театральная Москва. 1922. № 50. С. 5.
Термин встречается впервые у Шершеневича в «Зеленой улице» 1916 года. Ср. понятие «звукообраз», употреблявшийся Вяч. Ивановым в своих бакинских лекциях о поэтике в 1922 году, а также его статью «К проблеме звукообраза у Пушкина» (1925). Термин восходит к «Lautbild» В. Вундта, как и понятия «звукового движения» и «звукового жеста» (см.: Лаппо-Данилевский К. Труды А. Н. Веселовского и бакинские лекции Вяч. Иванова по поэтике // URL: http://www.opojaz.ru/ivanov/lappo-danilevsky.html просм. 03.03.2010). Указано Г. В. Обатниным.
Подробнее о принципе «каталога образов» и употреблении термина «словообраз» у Шершеневича см. нашу работу: Хуттунен Т. Имажинист Мариенгоф: Денди. Монтаж. Циники. М., 2007. С. 65–71.
Там же. С. 6.
Цивьян Ю. На подступах к карпалистике. С. 25.
Шершеневич В. Мои тезисы // Зрелища. 1924. № 16. С. 2.
Дневник А. Бека. 1 сентября 1937 года // Соколова Н. Перебирая бумаги в старых папках: (Тридцатые: Бек, Твардовский) // Вопросы литературы. 2003. Вып. 1. С. 303. Курсив в цитатах здесь и далее наш /В файле авторский курсив в выделенных цитатах обозначен полужирным — прим. верст./.
Ср. далее письмо к А. Тарасенкову от 31 января 1931 г.
Дневник А. Бека. С. 303–312.
Запись от 31 октября 1943 г. // Твардовский А. Т. «Я в свою ходил атаку…»: Дневники. Письма. 1941–1945. С. 203.
Из письма к жене от 4 ноября 1944 г. // Там же. С. 204.
Там же. С. 205, 206.
Поэзия Михаила Исаковского, 1949–1969 // Твардовский А. Т. Собр. соч.: В 6 т. М., 1980. Т. 5. С. 220.
Там же. С. 215–216.
Несгоревшие письма: А. Т. Твардовский и М. И. Твардовская пишут А. К. Тарасенкову в 1930–1935 гг. Смоленск, 2006. С. 21–22.
То есть — хорошо забытое старое. Ср. хрестоматийный пример насмешек Вольтера над «Теодицеей» Лейбница в «Кандиде»:
«— …Когда вас вешали, резали, нещадно били, когда вы гребли на галерах, неужели вы продолжали думать, что все в мире идет к лучшему?
— Я всегда оставался при моем прежнем убеждении, — отвечал Панглос, — потому что я философ. <…> Лейбниц не мог ошибаться, и предустановленная гармония есть самое прекрасное в мире <…>»
(Вольтер. Избранные произведения. М., 1947. С. 124).
Судьба Ярослава Смелякова // Коржавин Н. В защиту банальных истин. М., 2003. С. 457–458.
Об этом в нашей статье «Военное» стихотворение Симонова «Жди меня…» (июль 1941 г.) в литературном процессе советского времени (НЛО. 2002. № 58. С. 248–249).
«Откуда у Вас эти чисто есенинские мотивы и даже лексика: Я таким родился непутевым… Откуда эта ветхая, истрепанная „надрывность“? — писал он начинающему поэту в феврале 1948 года. — … Не влюбляйтесь, пожалуйста, в его кокетливое, самолюбивое нытье (ах, какой я красивый и какой трагичный!)» (Твардовский АТ. Собр. соч.: В 6 т. Т. 6. С. 27). Борьба с «есенинщиной» разлита в официозном дискурсе того года; но это не отменяет личной убежденности Твардовского в том, что он пишет.
См. об этом: «Военное» стихотворение… С. 247.
«Я глубоко убежден в том, что поэзия настоящая, большая создается не для узкого круга стихотворцев и „искушенных“, а для народа. <…> Заставить широкие массы людей читать стихи, найти доступ поэтической речи к их сердцам, — это самое высшее счастье для поэта, и этого нелегко достигнуть. <…> Возьмите Маяковского. Какое сознательное, страстное стремление уйти из малотиражной книжечки в народ! Этот человек был бы счастлив печататься на фронтонах самых больших зданий города и на спичечных коробках, только бы уйти с книжной полки» (Поэзия и народ // Твардовский А. Т. Собр. соч.: В 6 т. Т. 5. С. 309–311).
