А вот «известный Барков» вошел в историю, как автор многих популярных произведений, но произведений настолько эпатирующих, что, как писали о нем до революции, нет возможности привести даже заглавия его стихотворений. Иван Семенович (или Степанович, — достоверно не установлено) Барков родился в 1732 году в семье священника, и это особенно контрастирует с его последующей «известностью».
Талантлив он был с детства, учился прекрасно. В поведении же был, по выражению одного из его учителей, «средних обычаев, но больше склонен к худым делам». Уже в начале 1750-х годов стали ходить в списках сатиры и пародии Баркова на поэтов — его современников. Но останься он автором этих сатир и пародий, а также многих переводов, его, скорее всего, теперь никто не помнил бы. Имя Баркова сохранилось от забвения благодаря непечатному разделу его творчества — порносочинениям. Причем именно в наше время эти сочинения получили наибольшее распространение. Лишь в конце ХХ века они стали выходить многотысячными тиражами. Его «Лука» сделался, кажется, вообще самым крупнотиражным стихотворным произведением 1990 годов. И в некотором смысле это явление служит уликой бесподобного оскудения нынешних нравов. Издавать Баркова, это все равно как узаконить профессию блудниц. Это точно такое же признание собственного бессилия и нежелания противостоять порокам. Об этом размышлял когда-то известный пушкинист Валентин Непомнящий в «Континенте»: «Барков писал не для печати, как же можно его издавать теперь?! — это писалось для очень узкого круга знакомых людей, для мужского клуба, для салона. И, естественно, никаких цензурных ограничений здесь не могло быть, как не может быть цензуры для анекдота, рассказанного в курилке. Но, как говорится, нынче время такое».
Умер Барков в 1768 году. Часто пишут, что о последних годах его жизни достоверных сведений не имеется. Но существует легенда, очень подходящая для образа Баркова, будто бы он скончался от побоев в публичном доме и перед смертью успел с горькой иронией подвести резюме своей жизни, сказав: «Жил грешно и умер смешно».
Существует также версия, что Барков был похоронен в Петербурге на Смоленском кладбище. Но могилы его там нет. И была ли вообще?
В первой половине XIX века Симоновский монастырь был известен всей Москве как место погребения многих московских юродивых. Для них в монастыре был даже выделен особенный угол у юго-восточной башни. В 1836 году тысячи москвичей проводили сюда самого популярного в столице блаженного Евсевия, монаха Страстного монастыря. Здесь же лежали две знаменитые в свое время женщины-юродивые. На могильной плите одной было написано: Под сим камнем погребено тело Божией девицы Соломонии, скончавшейся 1809 года мая 9 на 55-м году от рождения. И на другой: Под сим камнем погребено тело рабы Божией девицы Неониллы болящей, скончавшейся в ноябре 29-го 1824 года. Покоились здесь и еще некоторые странные и нищие духом люди, как тогда говорили. Этот участок у юго-восточной башни сохранился практически нетронутым. Конечно, там не осталось и следа от надгробий. Но то, что находилось под землей, очевидно, так и лежит на месте.
На кладбище также были похоронены: сенатор и кавалер Дмитрий Борисович Мертваго (1760–1824); библиограф, собиратель рукописных и старопечатных книг Вукол Михайлович Ундольский (1816–1864); театральный критик Александр Николаевич Баженов (1835–1867); археограф и археолог, хранитель рукописей Румянцевского музея Алексей Егорович Викторов (1828–1883); коллекционер, собравший и отказавший Историческому музею гигантскую библиотеку, Алексей Петрович Бахрушин (1853–1904), — он в 1895 году подготовил и издал уникальный альбом «Ризница ставропигиального Симонова монастыря».
На одном из бордюрных камней с Восточной улицы, как уже говорилось, проступает надпись: …Дмитриевич …ртваго… Очевидно, это в таком виде сохранилось надгробие сына сенатора и кавалера Д. Б. Мертваго.
Любопытная надпись была еще на одном из симоновских надгробий, увы, вообще не сохранившемся: Здесь лежит тело любителя истины Максима Невзорова, скончавшегося в 1827 году сентября 27 дня. Жития его было 64 года. Молю вы, отцы и братию и всех знаемых другов моих, помяните мя пред Господом, да в день судный обрящу милость. Ах! аз истинно не вем, како внити, како бы мне в рай безгрешно прийти. Этот Максим Невзоров (1763–1827) был писателем, членом Новиковского кружка, издателем журнала «Друг юношества».
В начале 1990-х остатки Симонова монастыря были переданы Московской патриархии. Все, что возможно там восстановить, теперь восстанавливается. Хотя, даже урезанный наполовину, монастырь представляет собою гигантский комплекс. И если учесть, что практически все его сооружения доведены до состояния руин, то восстановление при нынешних темпах может затянуться на долгие годы. Пока более или менее приведена в порядок церковь Тихвинской Божией Матери — так называемая «Трапезная». И то, реставрирована она пока только внутри. Снаружи — руины. В этом храме действует единственная в мире община глухонемых. Настоятель монастыря отец Андрей (Горячев) проводит службы на языке жестов. Это невероятно, но люди даже поют на языке жестов!
По плану реконструкции Симонова монастыря, на сохранившемся участке внутреннего кладбища — в углу, у Солевой башни, приблизительно там, где лежат и теперь блаженные и где неподалеку похоронен Пассек, должен вскоре встать большой памятный крест. А вокруг него будет устроен Сад Памяти.
Что касается внешнего кладбища, там, где теперь детская площадка, то пока нет даже никаких планов по его обустройству. Но, во всяком случае, как говорит отец Андрей, чувство уважение к памяти и к покою тех, кто здесь погребен, если только оно у нас есть, должно всем напоминать, что даже бывшее кладбище не место для забав, хотя бы и детских. На могилы своих предков мы приходим со смирением, с упокоенными чувствами. Почему же над чужими костями можно позволять себе и другим устраивать шумные увеселения? Может быть, местная власть догадается тот Сад Памяти, что создается теперь в монастыре, продлить и за его оградой.
Старое Новодевичье
Новодевичий монастырь
Теперь, когда упоминается по какому-нибудь поводу Новодевичье кладбище, то, обычно, имеется в виду та его часть, где похоронена советская элита, — единственный в мире некрополь, посетить который одно время можно было, лишь оплатив прежде в кассе билет. Старое же Новодевичье, что в монастырской ограде, теперь почти забыто. На немалой территории монастыря, в разных концах, еще стоят несколько десятков надгробий, но ничего общего с традиционным кладбищенским пейзажем эта территория не имеет — памятники здесь разбросаны совершенно бессистемно, поодиночке или группами по пять — семь камней, между ними иногда целые свободные поля. Особенно неожиданно посетителю будет узнать, что иные надгробия стоят здесь отнюдь не над останками покойного, имя которого на этом камне выбито.
Новодевичий монастырь был основан отцом Иоанна Грозного — великим князем Московским Василием Иоанновичем в 1524 году. Первыми погребенными на монастырском кладбище были безвестные насельники обители. Самое раннее из сохранившихся захоронений — могила княгини Ирины Захарьиной-Юрьевой — относится к 1533 году. Она — могила — находится под Смоленским собором. Этот собор вообще стал местом упокоения многих родовитых особ, в том числе дочери Иоанна Грозного — малолетней царевны Анны (1549–1551), дочерей царя Алексея Михайловича — Софьи (1657–1704), Евдокии (1650–1712), Екатерины (1658–1718). Кроме того, здесь похоронена первая жена Петра Первого — Евдокия Федоровна Лопухина (1669–1731), а также представители славных родов Морозовых, Голицыных, Воротынских, Хитрово и других. Всех царских, княжеских и боярских захоронений под собором будет до сорока надгробий.
Но, пожалуй, до самой середины XIX века на монастырском кладбище не было похоронено ни одного покойного, кто имел бы известность заслуженную, а не полученную от рождения вместе с фамилией. Причем, если Донской монастырь в тот же самый период был местом упокоения преимущественно аристократии, всяких совершенно теперь забытых титулованных и чиновных особ, то в Новодевичьем с половины XIX-го хоронили в основном интеллигенцию — ученых, литераторов и т. д. И как некрополь лиц «ученого звания» Новодевичий был самым значительным в Москве.
Возможно, первым таким всенародно почитаемым захоронением в Новодевичьем стала могила прославленного партизана 1812 года замечательного поэта Дениса Васильевича Давыдова (1784–1839).
А уже затем здесь появляются имена одно известнее другого. Ко времени закрытия монастыря в 1920-е, на кладбище насчитывалось чуть более двух тысяч восьмисот могил и надгробий, среди которых были многие десятки всяких знаменитостей.
