Другая провидческая идея прошлого касалась поставки в город газа по подземным трубам. Первый газопровод был проложен летом 1805 года; в газетах описывалось, как «легковоспламеняющийся газ, прозрачный и невидимый, побежал по трубам, как только пробило 8 часов». Фонарщик один за другим зажигал уличные фонари; этот новый чистый и яркий свет вскоре преобразит вид ночного Лондона. Тень и сумрак навеки изгонят с главных улиц. «Прокладка первого газопровода, — писал в своем журнале „Круглый год“ Чарльз Диккенс, — представляла собой грандиозное зрелище. Достойное пера художника». Он считал это событие более исторически важным, чем высадка войск Юлия Цезаря или подписание Великой хартии вольностей. Как все викторианцы, Диккенс верил в превосходство силы и понимал, что газ ознаменовал начало новой эры.
Однако нестабильная природа этой подземной силы вызывала у жителей серьезное недоверие. Некоторые уверяли, что для удержания газа под землей понадобятся гигантские земляные укрепления. Людей мучил страх перед возможным взрывом. Некоторые участки газопровода, который строили сотни вновь созданных компаний, были проложены слишком близко к поверхности. В 1867 году ирландские националисты тех времен — взорвали газопровод в Клеркенвелле в рамках террористической кампании 1860-х годов; тогда же рядом с крупным газгольдером в Шордитче была обнаружена бочка с порохом.
Сильнейший взрыв газа произошел в конце октября 1865 года — тогда при случайном воспламенении в «Лондон Газлайт Компани» 1 миллиона кубических футов газа погибло 11 рабочих. Людей, находившихся в миле от эпицентра взрыва, волной швырнуло на землю. Отныне невидимой подземной силой, наводящей ужас, стал газ.
Когда-то под улицами центрального Лондона вода качалась под давлением 400 фунтов на квадратный дюйм; так создавалась гидравлическая сила, благодаря которой ездили вверх-вниз лифты, поднимались и опускались противопожарные занавесы в театрах, приводились в действие прессы. В начале 1920-х под землей пролегало 200 миль труб гидравлической системы; сейчас воды в них нет, но система жива и служит для прокладки средств связи — электрокабелей, а также оптоволоконных кабелей для интернет— сетей. Керамические трубы начала XIX века были постепенно заменены на чугунные. XIX век был веком чугуна, и крепкий скелет старинных коммуникаций по-прежнему держит на себе город. Частично эти трубы были заменены на центробежнолитые, а те, в свою очередь, на трубы из долговечного полиэтилена. Но чугунный газопровод и сейчас повсеместно используется; последний участок планируется заменить не ранее 2032 года.
Под улицами, 1900Дверь, что находится в основании статуи Боудикки[16] на Вестминстерском мосту, ведет в тоннель примерно шестифутовой высоты, проходящий под Набережной и дальше на восток. Это настоящая трасса, по которой проложено оборудование всякого рода: от телефонных кабелей до газо— и водопроводных труб. Схожие подземные «дорожные карты» пронизывают все подуличное пространство. Подобие нервной системы соединяет площадь Пиккадилли с Хай-Холборн, Тотнэм Корт-роуд с Национальной галереей, а Ислингтон с Сохо. Их вентиляцию обеспечивают специальные решетки, сквозь которые можно наблюдать за жизнью на поверхности; в то же время под преломленным взглядом снизу эта жизнь начинает казаться чуждой и непривычной.
Старейший из таких тоннелей был построен в 1861 году. Под Пиккадилли существует другая, не менее живописная центральная, узловая площадь. Подземная жизнь чрезвычайно насыщенна: ведь здесь проходят телекоммуникации, газо— и водоснабжение, оптоволоконные, световодные и электрокабели, локальные обогревательные системы, трубопровод для непитьевых нужд, а также частные электросети и вакуумный мусоропровод.
Мрак под нашими ногами пульсирует различными сигналами. В Лондоне впервые в мире решили полностью спрятать телефонную систему под землю. Провода и кабели зарывали все глубже; часть проходит через тоннели, построенные компанией «Бритиш Телеком» и Лондонским советом по электроснабжению. Сотни тысяч миль различных кабелей несут электричество каждому жилищу и рабочему месту в городе; так что под поверхностью бьет ключом настоящая жизнь. Щупальца корпорации «Нэшнл Грид» контролируют всю кабельную сеть посредством 12 000 подстанций, стабилизирующих напряжение. Температура в тоннелях столь высока, что каждый кабель необходимо тщательно изолировать.
В противном случае не исключено повторение картины, описанной Джоном Эвелином осенью 1666 года после Большого пожара, когда «земля под ногами была раскалена, так что я не просто взмок, но подошвы моих туфель расплавились, из-за чего я просто истекал потом». Перед ним предстал подземный мир, где «сами воды вскипали: бездны подземельных погребов, колодцев и темниц, и бывших складов… горели, источая смрад и черные клубы адского дыма». Этот жар в настоящее время пошел на службу подземного хранилища термальной энергии, который позволяет сохранять излишки тепла или холода для последующего использования в общественных зданиях. Таким образом древняя почва может стать возбудителем социальных изменений.
И все же страх перед жаром и пламенем земных глубин, иными словами, перед адом, никуда не делся. Электрокабели бегут по канавам и желобам, по трубам и тоннелям. Они пронизывают тоннели подземки, для них прокладывают тоннели, и несколько из них идут под Темзой. Другие, проходящие в 80 и 90 футах под поверхностью, сооружены не так давно; один из них тянется под Сити-роуд, а другой пересекает на глубине весь город. Никому невдомек, что в 40 футах под площадью Лестер расположена обширная трехуровневая электростанция. Войти туда можно через небольшую дверь-ловушку на углу площади Лестер и Пантон-стрит, сразу налево от Кассы уцененных билетов. Она тщательно замаскирована, чтобы сбить с толку или не дать проникнуть внутрь кому не положено. Касса является вентиляционной решеткой станции. «Нэшнл Грид» соорудила под землей еще один тоннель, что тянется от Элстри до Сент-Джон Вудс, длиной в 12 с половиной миль и шириной почти в 10 футов. Именуется он «Лондон Коннекшн».
Ночные работы по прокладке электрокабеля. 1930 г.Под землей путешествуют и наши голоса. Если бы они стали слышны, под улицами Лондона непрерывно раздавался бы гулкий шум и неслось и повторялось эхо. «Бритиш Телеком» владеет настоящим подземным королевством, которое прорезают тысячи миль проводов и кабелей на глубине 10 футов. Сотни тоннелей, проложенных под столицей, соединяются между собой в сотнях узлов. Оптоволоконные кабели преобразуют слова и шепоты в световые волны, плывущие у нас под ногами.
Есть люди, кажется, рожденные, чтобы рыть тоннели. Уильям Джон Кавендиш-Бентик-Скотт, пятый герцог Портландский, живший в середине XIX века, прославился идеей построить под своим поместьем, аббатством Уэлбек, систему подземных ходов для перемещения инкогнито. Не хотел он, чтобы его видели; не хотел ни с кем говорить, не хотел даже общаться с собственной прислугой. Для него подземный мир отождествлялся с безопасностью и конфиденциальностью. Не исключено, что это были последствия родовой травмы.
Намного позже инженер Уильям Литтл построил комплекс тоннелей — протяженностью до 60 футов — под своим домом в Хакни. Он воплощал свой план в течение 40 лет, в полной секретности и безвестности, пока жалобы соседей на необъяснимые подземные колебания не привели к его разоблачению в 2003 (!) году[17]. Был случай, когда из-за повреждения электрокабеля в 450 вольт по его вине была обесточена вся соседняя улица. Тоннели, соединенные гротами, расходятся от его дома во все стороны, словно ходы в муравейнике. Цель их создания остается загадкой. «Строительство тоннелей нужно обсуждать без всякой паники», — откровенничал Литтл с журналистами. И однако именно паника перед неизвестным охватывает всех, кто сталкивается лицом к лицу с поклонниками подземного мира. Само прозвище, данное Литтлу — Человек-крот, — свидетельствует о глубинном человеческом страхе превращения. Именно безотчетный ужас породил Минотавра, получеловека-полубыка, единоличного владыку подземелья.
Журналисты писали, что лицо Литтла буквально светилось, стоило ему заговорить о тоннелях и гротах. Однако первопричина этой страсти остается нераскрытой. Возможно, ключ его одержимости, как и в случае пятого герцога Портландского, кроется в доставляющем радость осознании своей невидимости, способной обеспечить неуязвимость при нападении извне. Можно предположить и наслаждение тайной властью — ты, незаметный для других, волен наблюдать за этими другими.
Мистер Литтл всю жизнь работал инженером-электриком и был знаком с невидимыми силами природы. Возможно, образ тоннеля был связан у него со страхом быть увиденным и одновременно с триумфом власти невидимки.
