Сегозерские карелы также использовали для первого омовения ребенка воду, приготовленную особым способом. В чугун укладывали ольховые ветки, заливали водой, принесенной из проточного источника, и все это парили в печи, пока вода не становилась красно-бурой, похожей на кровь. Этой сакральной водой мыли младенца[231].
Ребенка повитуха укладывала себе на колени животом вниз. Парила крохотным веничком, специально заранее изготовленным. Его делали во время летних Святок. При этом отламывали верхушечки верхних веточек у молоденьких березок, растущих на сухих пригорках. Если веничек для новорожденного не был приготовлен заранее летом, отламывали верхушки уже из готового веника для взрослых. Вода, приготовленная магическим способом, стекала из горсти повитухи по локтю на спину ребенку. Вся эта процедура сопровождалась соответствующими заговорами. В них в первую очередь обращались к пару, который «сотворен Богом», – это «пот старого Вяйнямёйнена… мазь от болей». Пар, по верованиям карелов, был главным в бане, он оживотворен, это ее олицетворение, ее дух, ее дыхание. Самое главное в бане, чтобы был хороший «медовый» пар. Поэтому повитуха в помощники себе призывала именно пар:
Kylyl löyly kylvettämäh,
Vassal löyly valvottamah,
Puu on puhtahuokse,
Päivä on valkevuokse,
Ihalakse ilman linnun
Tämän kylyn kylvehyössä,
Vassal lehev vaipuvuossa[232].
В бане пар парит,
Веником пар нагоняет,
Дерево – для чистоты,
Солнце – для белизны,
Для радости воздушной птицы
После того, как в этой бане попарили,
Лиственным веником похлестали.
После этого повитуха переходила к знахарским действиям. Боабо слегка руками обжимала головку ребенка, чтобы она стала «гладкой и круглой». Затем «меряла» его («pidäy meärätä lapsut» – «надо измерить ребеночка»), стремясь растянуть его так, чтобы указательный пальчик правой ручки через спину дотянулся до левой пяточки, а левой – до правой. Если сразу это не удавалось, она массажировала младенца и постепенно добивалась нужной гибкости и подвижности суставов.
В то время, когда повитуха парила ребенка, она в заговоре рассказывала о происхождении целительного веничка: она «встала рано утром, пошла на северо-восток. Там была золотая тропинка, в начале золотой тропинки росла золотая рощица». Именно золотыми листочками, сорванными в этой роще, она «парила-исцеляла» младенца[233].
С. Паулахарью несколько иначе описывает магические действия, которые совершала в бане севернокарельская повитуха с новорожденным. Приведем подробно это описание. Сразу же, приняв ребенка на руки, она произносила:
Elä kuren ijät,
harmoan harakan ijät!
Kasva pinonpitouks,
hoasian korkeuvoks!
Poikie ison sijälla,
lasta vanhemman jälillä!
Живи век журавлиный,
век седой сороки!
Вырасти длиной с поленницу,
Высотой с сосну!
Сыновья – на место отцов,
Дети – вслед за стариками!
После этого обмывали и слегка парили мать. Повитуха готовила банную воду kylpyvettä, брала три пригоршни воды, выливала их сначала на голову матери и произносила: «Vesi puhas, Jumalan luona pesömäh, puhastamah!» – «Вода чистая, Божье творенье – мыть, очищать!» Затем она трижды окунала веник в приготовленную воду и трижды хлестала по спине мать, обращаясь с заговорной формулой к пару:
Löylyni, Jumalan luoma,
hiki vanhan Väinämöisen,
sala nuoren Joukahaisen,
elä, löyly, luokseni tule,
lämpöni lähellä käy!
Mie olen, raukka, roajanaini,
vierona, vianalani.
Mäne simoina sisällä,
mennä vacah vajuo,
kipehillä voitehiksi,
vammoilla valivesiksi,
pahoilla parentimiksi.
Puun löyly, kivosen lämmin
monest on hyvästä tehty,
usiasta siunoailtu,
havupuista hakkoailtu,
puhki lautojen lioista,
puhki lattial lioista,
puhki kiukuon kivistä,
puhki saunan sammalista.
Yks on loukko ikkunassa,
toini reikä reppänässä,
kolmas olkohot ovessa.
Mäne tuulen tuuviteltavaks,
vilun ilman vietäväks,
ahavan ajeltavaksi
Парочек, Божье творенье,
пот старого Вяйнямёйнена,
секрет молодого Ёукахайнена,
не войди, пар, до костей,
теплом вокруг обойди!
Я теперь за работой,
Лежащая, болящая.
Медом проникни вовнутрь,
прямо в живот зайди,
мазью для болей,
для травм – водой пролейся,
для плохого – улучшением.
Пар от дерева, тепло от камня,
из многого хорошего сделан,
много раз благословлен,
из хвойных деревьев добыт,
прошел через грязь на полках,
прошел через грязь на полу,
проник через камни каменки,
проник через банный мох.
Одно отверстие в окне,
другое – в волоковом окошке,
третье – в двери.
Уйди, чтобы ветер тебя укачивал,
Чтобы холодный воздух уносил,
Чтобы холодный ветер прогонял!
Затем мыли и парили новорожденного.
Воду для первого мытья нельзя было кипятить на сильном огне, следовало нагревать медленно, чтобы ребенок рос добрым. В нее добавляли три пятикопеечных серебряных монетки (для богатства), три шляпки от железных гвоздей (чтобы ребенок стал бережливым), три ячменных зерна (чтобы рос крепким и здоровым) и три кусочка собачьего кала, взятые с трех разных мест (от сглаза и всех напастей). Повитуха укладывала ребеночка на свои колени, трижды набирала пригоршню воды и лила ее так, чтобы она стекала с локтя на спинку ребенка. При этом она произносила: «Lapši ylähäks, vesi alahaks, pyhä Pohorocca peän peälä! Ребенок – вверх, вода – вниз, Святая Богородица – над головой!»
Иногда говорится, что женщине, моющей ребенка, надо обмакнуть кончик среднего (третьего) пальца руки в воду и положить его в рот[234].
Специальный веничек для паренья ребенка lapsenvasta нельзя было перевязывать искривленным прутиком (ei saa väännetyllä vitsalla sitoa). Повитуха трижды веничком кропила водой спинку ребенка и читала заговор:
Vasta selän peällä,
Pyhä Pohorocca peän peällä,
vassan lehti vasvistamah,
koivun lehti kossuttamah.
Neicut Moarie emoni,
rakas äiti armollini,
tuo hiemall hikie,
kanna kauhall väkie,
polveh puuttumatointa,
jotta jalka jaksais kävvä,
polvi polkie kykenis
luillah lutelomah,
suonillah soutelomah,
jaloillah japsamah —
ihon alaccomah,
varsin voattehittomah.
Веник – над спиной,
Святая Богородица – над головой,
лист веника – хлестать,
березовый лист – касаться.
Мать Дева Мария,
любимая мать драгоценная,
принеси в рукаве пот,
принеси, в ковше силу,
чтобы на колени не опускался,
чтобы нога могла ходить,
колено – сгибаться,
чтобы кости крепли,
кровь по венам бежала,
нога шествовала —
под кожу,
под раздетого.
Этой водой мыли ребенка трижды, оставляя при этом немного в корыте и каждый раз добавляя новой воды. После третьего раза воду выливали под банный пол. Воду, которой мыли ребенка, всегда выливали под пол, чтобы никто не мог ее затоптать.
Если в семье случалось такое, что дети вскоре после рождения умирали, то в бане их мыли в корыте, в котором до этого держали деготь.
Некоторые мыли ребенка свежим коровьим молоком rieskamaito, чтобы он рос смирным и добродушным.
Затем повитуха слегка сжимала и выправляла головку ребенка (и это делалось в течение шести месяцев в каждой бане), чтобы закрылось темечко (иначе ребенок долго не будет говорить) и чтобы головка стала «tasani ja pyörie niinkun nyplä… se on siitä kaunis» – «круглой и ровненькой, как пуговица… только такая красива». Затем младенца легонько массажировали и растягивали määrättih, чтобы достичь необходимой гибкости суставов. После этого выправляли животик vatsa on kohoteltava, чтобы пупок и все внутренние органы расположились правильно.
После этого ребенка продевали через горловину рубашки, расстеленной на полу, приговаривая: «Uusi uuveks, voate vanhaks, lapsi terveheks» – «Новое – новым, одежда – стареть, ребенок – расти здоровым». Ребенку не шили ни пеленки, ни одежду из нового полотна, чтобы он в будущем носил одежду бережно. Ребенка заворачивали в непостиранную отцовскую рубашку, чтобы у него был хороший характер и он был похож на отца. Заворачивая, в качестве оберега клали ножницы для стрижки овец и образок Богородицы, Девы Марии.
Согласно народному мировоззрению следовало сразу четко разграничить гендерную принадлежность новорожденных. Спеленатого мальчика следовало обвязать поясом отца, которым он подпоясывал нижнюю рубашку paitavyö, чтобы сын рос мужественным во всех смыслах. Карелы говорили: «Millä vyöl on iso vyötty, sil on poikakin ka-paloity» – «Каким поясом отец подпоясан, таким и сын спеленат». Над слабенькими и несмелыми мальчиками даже подшучивали: «Eipä siima piekana miehen vyöllä vyytetty» – «Тебя что ли не подпоясывали мужским поясом». Девочку обвязывали лентой от прялки kuozalirihma или лентой для волос hivusrihma, чтобы она стала похожей на мать.
Затем, как пишет С. Паулахарью, с ребенком проводили определенные обрядовые действия, чтобы он был послушен матери. Как говорили карелы, suulassutettih: мать трижды левой пяткой прижимала ротик ребенка. Чтобы ребенок следовал слову матери, его трижды оборачивали вокруг материнской ноги. После этого спеленатого младенца укладывали рядом с матерью и трижды обводили их зажженным lapintorvella (это три лучины, отколотые с боковой стороны полена, установленные на пастуший рожок), топором, косой и иконой Богородицы. Всё это одновременно держали в руках. При этом читали заговор:
