пир, на котором съедается все приготовленное [111].
Во всех приведенных и подобных им случаях нельзя не видеть остатков языческих жертвоприношений стихийным или личным божествам, место которых заняли в народном воображении святые христианской церкви. Достойно внимания, что в Панагюриште, в Болгарии, в некоторые большие праздники соблюдается обычай после обедни собираться толпами от 20–30 человек на какой-нибудь двор и там варить в котлах и съедать мясо только что заколотого (жертвенного) барашка, пить, пировать и веселиться. Обычай этот называется церкованием (черкувание, черкувать), а место пира — церковью (черква) [112].
Особенно замечательны обряды, соблюдаемые в день св. Георгия. «На Гергёв день (т. е. Юрьев день) колят жертву», — говорит Каравелов о болгарах и описывает обряд этого торжества. Рассказ автора невольно переносит нас в воображении в самую глубь языческой эпохи славянства — так много описываемый обряд сохранил чисто языческих черт: приносят белого ягненка, связывают ему ноги, завязывают глаза, на его рожках зажигают свечку; домохозяин читает тропарь св. Георгию и другие молитвы и начинает резать ягненка. «Поднимет нож кверху и скажет: “Св. Гёрги, на ти егне!” — а вокруг ходят старухи, кадят ладаном и мажут медом рот барашка. Под голову барашка подставлена чашка, куда стекает кровь; кровь эта употребляется на лечение людей и животных».
Еще подробнее описан автором тот же обряд у болгар Пиротского округа, которому он был свидетелем в 1856 году: «Выносят барашков из каждого дома на чистое поле, завязывают им ноги и глаза платками, головки убирают венками и ставят их в кружок. Вокруг барашков девушки и парни пляшут и поют и, поплясав, становятся в кружок около барашков, Старцы начинают их колоть; кровь течет по траве, девушки собирают и кровь и траву, а старухи разводят огонь и сжигают веревки и платки, которыми были связаны барашки. Старцы уносят барашков домой и жарят на вертеле, а потом вместе с вертелом выносят их на гору св. Георгия, а старухи несут боговицу (хлеб), девушки же лук, чеснок, кислое молоко, и, собравшись на горе, дожидаются попа. Поп, прочтя молитвы, берет с каждого хозяина по четверти барашка, четверть боговицы, немного луку и кислого молока, и потом уже позволяет есть все эти вещи». После обеда девушки поют песни и качаются на качелях [113].
Стоит только заменить имя св. Георгия именем языческого божества, и из описанной картины исчезнет и последний намек на какое-либо соотношение данного обряда с христианским мировоззрением. Весь обряд сохранил вполне языческий характер и дает наглядное представление о древних языческих жертвоприношениях южных славян. Жертву закалывают, творя молитву, старцы (старшие в роде), при обрядных песнях и плясках молодежи. Жертвенная кровь, которой приписывается чудодейственная, целительная сила, собирается или прямо в чашу, или с орошенной ею травы, атрибуты жертвенных животных сжигаются старухами. Божеству, в лице «попа», уделяется добрая часть приношений, остальное же съедается жертвователями — жертвенное пиршество, с которым связаны песни и увеселения собравшейся толпы.
Дошедшие до нас, в письменных памятниках, сведения о богослужебных обрядах западных славян относятся преимущественно к славянам балтийским. Известия же о жертвенных обрядах прочих западных славян чрезвычайно скудны, кратки и отрывочны. Чехи, по свидетельству Козьмы Пражского, еще в XI столетии соблюдали удерживающийся у них со времен язычества обычай в известные дни приносить жертвы водам и закалывать животныхв честь демонов [114].
Козьма Пражский, по замечанию Воцеля, мог бы дать, в качестве непосредственного свидетеля, важные показания о состоянии язычества, не угасшего еще в его время в Чехии, если бы, однако, не воспрепятствовала этому брезгливость христианского священника и чванная ученость, пренебрегавшая жизнью простого народа [115]. В Краледворской рукописи читаем: «У всякого дерева приносил он (Честмир) богам жертвы», и дальше: «Где отец давал богам яства, куда ходил возглашать к ним, — там враги порубили все деревья»; там же описан обряд жертвоприношения «богам-спасам» за победу, совершившуюся и грядущую (т. е. жертва благодарственная и умилостивительная): «На вершине скалы, любимой богами, Воймир возжег им обет (т. е. жертву), принес им в жертву кравицу бодрую, червонная (рыжая) шерсть на ней лоснилась… Пылала жертва и приближались воины; каждый, проходя мимо жертвы, возглашал богам славу и звучал оружием». «Там покормим богов, принесем богам-спасам большие жертвы и возгласим им честь и славу» [116]. До настоящего времени сохранились у чехов обычаи, при известных обстоятельствах и в известные дни приносить жертвы стихиям или святым. Так, напр., от каждой яствы полагается часть в огонь; при печении хлеба из новой ржи бросают в огонь кусок теста; при жертвенном и храмовом праздниках закалывают петуха и кровью его обрызгивают народ [117]. В день св. Вита (15 июня), еще в XVII столетии, чешские простолюдины приносили этому святому черного петуха, пироги и вино, как жертвенные дары. Около того же времени, еще в начале нынешнего столетия, многие крестьяне, заселявшие берега Эльбы, Изера и других рек, ходили на богомолье в Исполиновы горы. Мужчины несли черных петухов, а женщины — черных кур. Первых выпускали в лесу на волю, последних же топили в каком-нибудь озере, пруде или болоте. При этом преклоняли колени и молились. В день св. Якова (25 июля), заменивший у чехов, вероятно, древний Перунов праздник (у православных славян — Ильин день), в некоторых местах до сего времени сохранился обычай, при особых церемониях низвергать с церковной башни, или с крыши, или из самого высокого окна какого-либо частного дома жертвенного козла с позолоченными рогами, украшенного цветами. Кровь этого животного собирают, тщательно высушивают и хранят как действительное целебное средство. Мясо же съедается собравшейся толпой, которая, по окончании этого жертвенного пира, предается увеселениям и пляскам [118].
Сведения наши о жертвоприношениях поляков ограничиваются свидетельством Длугоша, который говорит, что поляки во время народных празднеств закапали в жертву быков и овец. Празднества же эти, очевидно, состояли из общественных жертвоприношений со следовавшими за ними пиром и играми: «В честь богов, — говорит Длугош, — введены были игры в определенное время года. На них толпы обоего пола из деревень сходились в города и праздновали эти игры сладострастными разговорами и жестами, кривляньями, любовными песнями, рукоплесканиями и разными движениями». Сборища эти на народном языке носили название стадо (stado), т. е. толпа. Стрыйковский называет эти народные празднества или сходки именем купала. Богине Земне, по свидетельству Прокоша, поселяне предлагали в жертву плоды полей и садов своих. По словам Длугоша, в числе жертв приносились богам и люди, взятые в плен на войне [119].
О богослужебных
