3. Приведите примеры UGC и проследите возможные варианты сотрудничества его создателей с профессиональными медиа.
4. Перечислите основные этапы мультимедиатизации СМИ в России. Укажите, чем характеризовался каждый из них.
5. Как бы вы описали современного универсального журналиста? Есть ли, по вашему, разница между понятиями «мультимедийный журналист», «универсальный журналист», «журналист-рюкзачник»?
Задание 1. Пользуясь – на ваш выбор – специальными ресурсами или только бумагой, линейкой и ручкой, составьте таймлайн («ленту времени»), показывающий в схематическом изображении этапы превращения любого традиционного СМИ в конвергентное, мультимедийное. Для этого задания можно взять как известное российское средство массовой информации, так и любое зарубежное. Отметьте на своем таймлайне важные для процесса конвергенции данного издания даты, обозначьте периоды его развития.
Задание 2. Составьте ранжированный список профессиональных и личностных качеств, которые, на ваш взгляд, необходимы современному мультимедийному журналисту.
Задание 3. Расскажите (с помощью презентации) об особенно ярких, с вашей точки зрения, кейсах использования журналистами пользовательского контента.
Глава 3
Интернет и освобождение авторства: как вовлечение аудитории в производство контента изменяет медиа
3.1. Медиа как инструмент и среда
Мало кто помнит, что фонограф, изобретенный Томасом Эдисоном в 1877 г., изначально предназначался для того, чтобы сохранять записи телефонного разговора. Эдисон рассматривал свое устройство как «повторитель телефона» (на это обстоятельство указывает Маршалл Маклюэн[62]). Возможность записывать и прослушивать с помощью фонографа музыку считалась побочным эффектом, ненужным пустяком. Маклюэн отмечает, что сам Эдисон не осознавал развлекательной ценности фонографа. Однако звукозаписывающая технология, вырвавшись из-под диктата изобретателя, сама нашла себе применение. В числе первых русских записей фонографа были речи Льва Толстого (в том числе сделанные по просьбе самого Эдисона)[63], но их почти мгновенно сменили песни Федора Шаляпина, благодаря фонографу дошедшие до нас в большом количестве.
Фонограф (а затем и граммофон) позволили слушать концерты, не посещая их. Радио позволило транслировать записи. Так из фонографа, предназначенного первоначально всего лишь для записи речи, родилась в конце концов массовая поп-культура, во многом формирующая облик современной цивилизации.
Маклюэн отмечал, что каждая новая технология сначала наполняется старым содержанием. Так, по радио сначала читали книги и газеты, телевидение показывало театральные постановки. Но затем обнаруживается, что новая технология порождает новые возможности, а с ними – новые запросы, новое поведение, новую среду. Хорошо известно изречение, приписываемое Маклюэну[64]: «We shape our tools, and thereafter our tools shape us» («Мы создаем наши инструменты, затем наши инструменты создают нас»).
То же самое происходит сегодня и с Интернетом. На заре сетевой эпохи люди думали, что Интернет – это своего рода библиотека, только лучше. Американский исследователь новых медиа Клэй Ширки ссылается на опросы 1990-х годов, когда большинство респондентов отмечало: «Интернет нужен для того, чтобы искать информацию», «помогать в обучении» и т. п. Теперь большинство считает, что Интернет позволяет «общаться с друзьями, делиться фотографиями, обсуждать общие интересы»[65].
Сегодня поиск информации отошел на второй план (зачем ее искать, она сама «нападает» на пользователя). Техническую возможность потребления информации, конечно, никто не отменял, но приоритеты смещаются от восприятия к участию, т. е. к производству сообщений.
Способность частного человека практически без затрат производить публичную информацию переворачивает массовые коммуникации. «То, что казалось новым каналом для традиционных медиа, в реальности изменяет их», – пишет Клэй Ширки[66].
Инструментальный подход к Интернету позволяет понимать Интернет как средство, но не как среду. Да, Интернет может быть использован как средство, например, как средство доставки почты – в виде электронных писем. Но даже если мы перечислим все возможные способы использования Интернета как средства, мы получим лишь набор частностей, явно не отвечающий на вопрос «Что же такое Интернет?».
Для верного понимания сути Интернета надо подняться над инструментальным подходом и применить инвайронментальный (environmental), т. е. экологический подход к Интернету. А это значит, что Интернет надо описывать не как средство, а как среду[67]. Эта перемена оптики позволяет избежать многих ошибок, присущих практикам и теоретикам СМИ, оценивающим Интернет как средство, канал, платформу для передачи информации, как некий продвинутый гибрид телевидения, типографии, почты и телеграфа.
Интернет, безусловно, может выполнять все эти «старые» медийные функции. Однако, предоставив пользователю новую возможность, Интернет формирует новую среду, а в ней и с ней вместе – новые потребности. Многие проблемы старых СМИ заключаются в том, что они не соответствуют этим новым потребностям. Среда массовой информации в любом случае объемлет и поглощает любые средства массовой информации.
Для того чтобы понять влияние Интернета на журналистику, необходимо разобраться с ключевым вопросом: какую новую возможность он предоставляет людям? Далее остается проанализировать, какую среду формирует эта новая возможность и какие потребности в этой среде становятся ключевыми. Соответственно, новыми медиа можно будет признать те медиа, которые будут удовлетворять эти новые потребности.
Золотое правило
Каждое новое медиа сначала воспринимается как инструмент для решения старых задач.
Но на самом деле новое медиа всегда предлагает новые возможности, которые формируют новую среду и в ней – новые потребности пользователя.
3.2. Освобождение авторства и четыре отряда публикаторов
Сколько всего у человечества было публичных авторов? Имеются в виду люди, способные сообщить свое мнение за пределы своего физического окружения.
Проект «Google Books» занимается оцифровкой всех книг человечества. В августе 2010 г. «Google Books» подсчитал, что за всю историю было издано 129 864 880 книг[68]. В другом источнике можно найти такую цифру: исследователем удалось учесть 39 млн научных статей, опубликованных в научных журналах с начала XIX в.[69]
Это не количество авторов, но подобные величины дают представление о порядке такого числа. Вероятно, можно также говорить о сопоставимом количестве журналистов за 400 лет печатной активности. (Очевидно, что более ранние периоды не влияют на подсчеты, так как авторов было крайне мало.)
Точный учет авторов невозможен, но эти количественные ориентиры свидетельствуют, что у человечества за всю его историю было, может быть, 200–300 млн авторов. Подсчет весьма грубый, но он показывает исторический масштаб авторства. Всего лишь около 300 млн авторов за 6000 лет письменной цивилизации (рис. 3.1).
Сейчас к Интернету подключено более 3,2 млрд пользователей[70]. Все они получили техническую возможность авторства. Это настоящий взрыв авторства. В один исторический миг (открытый Интернет существует около 25 лет) количество авторов выросло примерно в 10 раз по отношению ко всему количеству авторов за всю историю.
Мы находимся примерно в «середине» этого взрыва (благодаря дальнейшему распространению Интернета до «естественных» пределов количество авторов должно вырасти еще в 2–3 раза – с 3 до примерно 6–8 млрд). Находясь внутри процесса, мы не очень-то осознаем обстоятельства и последствия взрывного роста авторства, хотя постоянно сталкиваемся с его проявлениями.
Впрочем, мы можем найти в тысячелетней человеческой истории похожие случаи и описать периоды, связанные со взрывным освобождением текста.
Первое освобождение текста – создание демотического письма в Древнем Египте. Это было освобождение письма. Письмо стало доступно за пределами дворцов и храмов. В результате они утратили монополию на производство информации. Процесс шел несколько столетий и привел к крушению древних царств. Следом выросли новые цивилизации, вооруженные уже фонетическим письмом: Греция захватила умы, а Рим – земли.
Второе освобождение текста связано с Гуттенбергом. Печать удешевила книги, дала простым людям прямой, без посредничества священников, доступ к Библии. Это было освобождение чтения. Дворцы и храмы опять лишились монополии – на этот раз монополии на интерпретацию. Началась Реформация, последовали религиозные войны и политические революции. Возникли современные общество и экономика.
