Он все еще, хотя и прекрасно, писал только Мадонну, святого Иосифа и Христа. Эти образы он делал живыми – Флоренция не требовала ничего больше, и «Credette Cimabue nella pintura tener lo campo». [157]
Но вот из полей пришел Джотто и увидел своим бесхитростным взором более смиренные достоинства. И он стал писать, конечно, тоже Мадонну, святого Иосифа и Христа, если вы пожелаете так назвать их, но по существу – маму, папу и дитя. И вся Италия сняла шляпу: «Ora ha Giotto il grido!» [158]
Ведь он рисует, объясняет и прославляет каждое трогательное событие человеческой жизни и делает близкими и понятными мистические видения высших натур. Он примиряет, одновременно усиливая, каждый добрый помысел в домашней и монашеской жизни. Он делает самые скромные домашние обязанности священными, а самые возвышенные проявления религиозного чувства – полезными и нужными.
Третье утро
Перед султаном
38. Я обещал вам рассказать о «Силе» Сандро Боттичелли и просил вас перед этим прочесть конец предыдущей главы; я потерял свои записи об этой картине и не помню теперь, что она держит в руках – меч или жезл, да это и не важно. Особенно важно в ней то, что вы бы не приняли ее за Силу, если бы вам пришлось угадывать, кто это. Все другие изображения Силы гордо и уверенно заявляют о себе: их щиты подобны крепости, на их шлемах развевается львиная грива, и они твердо стоят на ногах, со спокойной уверенностью ожидая противников.
Да, таково обычное изображение Силы. Оно очень величественно, хотя и заурядно. Во всяком случае, оно не возвышенно.
«Я готова вступить в борьбу со всяким и устою против всех!» – думает универсальная Сила, но в таком случае мало заслуг в ее уверенном самообладании!
Однако Сила Боттичелли не уверена в том, что устоит против всех. Утомленная, измученная, она не стоит с вызывающим видом, а сидит, как бы погруженная в раздумье, пальцы ее беспокойно, небрежно и, я думаю, даже нервно играют рукояткой меча.
Ведь не сегодня начнется ее борьба, и не вчера началась она. Много дней прошло с тех пор, как она началась, а сегодня – будет ли ее последний день? И если да, то чем она закончится?
Об этом думает Сила Сандро, и ее пальцы, играющие рукояткой меча, охотно выронили бы его, если бы могли, а между тем как радостно и поспешно они сжали бы ее, если бы раздался призывный трубный звук и нарушил ее глубокую задумчивость!
39. Здесь есть еще одна картина Боттичелли, на которую вы должны обратить внимание, прежде чем вернуться к Джотто: это маленькая «Юдифь» в соседнем с Трибуной зале, около входной двери. Она находится под самой «Медузой» Леонардо [159]. Юдифь возвращается к израильскому стану вместе со служанкой, несущей голову Олоферна. Она идет, танцуя, с характерной для Боттичелли легкостью движений, ее одежда развевается, и рука ее, как и у Силы, сжимает меч, но не тревожно, а нежно и изящно охватывают ее маленькие пальцы крест рукоятки.
При первом взгляде вы подумаете, что это аффектация пятнадцатого столетия. Действительно Юдифь! Вернее было бы сказать – дочь Иродиады, проникнутая жеманством.
Ну да, Боттичелли аффектирован, ибо неизбежно таковыми были все люди того века. Погоня за внешним впечатлением, много выученной грации в движениях, много желания выказать свое мастерство, смешанного с истинной силой воображения. И он, как и Корреджо, любил изображать изогнутые пальцы рук, но никогда не делал этого без причины, подобно Корреджо.
Взгляните опять на Юдифь – на ее лицо, а не на одежду – и вспомните, что, если человек низок душой, его достоинства превращаются в слабости, если же душа его высока, слабости его становятся достоинствами. Эта любовь к пляске и развевающейся одежде – слабость Боттичелли, но на каком основании позволил он ей здесь развернуться в полную силу?
Приходилось ли вам слышать что-нибудь о самой Юдифи, кроме того, что она отрубила голову Олоферну и послужила сюжетом для целого миллиона дрянных картин, к которым художники надеялись наверняка привлечь публику двойным зрелищем – убийства и красивой женщины, особенно усиливая удовольствие намеком на предшествовавшую этому сладострастную сцену?
40. Когда вернетесь домой, возьмите на себя труд выписать несколько стихов из книги Иудифи в том порядке, какой я укажу; списывая их, вы, быть может, глубже вникнете в их смысл.
Начните так:
«В эти дни услышала Иудифь, дочь Мерарии… сына Симеона, сына Израиля». Потом выпишите последовательно следующие выдержки:
Глава VIII, ст. 2–8, и прочтите всю главу.
Глава IX, ст. 1 и 5–7, начиная с предыдущей фразы: «Боже, Боже мой! услышь меня, вдову!»
Гл. IX, ст. 11–14.
– «– X – «– 1–5.
– «—XIII – «– 6–10.
– «– XV – «– 11–13.
– «– XVI – «– 1–6.
– «– XVI – «– 11–15.
– «– XVI – «– 18–19.
– «– XVI – «– 23–25.
В этом случае, как и в других случаях из Священного Писания, мне совершенно безразлично, насколько правдиво изложены факты. Сама их
