Но для русского народа всё это затмевала антиалкогольная кампания, которую инициировал вовсе не Горбачёв, а один из наиболее консервативных членов «старой гвардии» Лигачёв, однако все шишки обрушились на Горбачёва. В результате этой кампании на какое-то время продажа алкоголя в стране заметно сократилась, хотя, естественно, тут же выросло самогоноварение. Чиновники же решили во что бы то ни стало побежать впереди паровоза, и в результате их усердия не по разуму в стране вырубили огромное количество виноградников, в том числе знаменитых элитных сортов.
И всё это было списано на Горбачёва, который получил прозвище Минеральный секретарь или, по названию популярного тогда фильма, Лимонадный Джо. Это не говоря уже о кличках, приводить которые в печатном издании не принято. Досталось и Раисе Горбачёвой. Не привыкшие к традиции «первых леди» русские негодовали: чего она всюду лезет? Это же унижает генсека! Настоящий мужик такого никогда бы не позволил!
«У нас в стране три Райкина: Аркадий Райкин, Костя Райкин и Райкин муж».
По поводу попытки государственного переворота, когда Горбачёв с семьёй оказались пленниками путчистов в курортном городе Форосе, в стране ходила издевательская частушка:
Горби в Форосе купался,
Вдруг путчисты — испугался.
Туалета не нашёл,
А процесс уже пошёл.
(«Процесс пошёл» — это из репертуара речей Михаила Сергеевича.)
Думается, что огульное обвинение Горбачёва во всех смертных грехах несправедливо. Вопросов к нему действительно хватает, но стоило бы помнить, что это был первый более или менее нормальный руководитель среди группы маразматиков, судорожно цеплявшихся за власть и делавших всё возможное, чтобы связать ему руки.
Последние годы правления Хрущёва и Брежнева ознаменовались безудержным восхвалением их заслуг, как правило несуществующих. Во время Великой Отечественной войны Брежнев был всего лишь полковником и прославиться как стратег при всём желании не мог. Вот анекдот на эту тему.
«Маршал Жуков знакомит Сталина со своим планом штурма Берлина. Сталин:
— Очень хорошо, товарищ Жуков, план мне нравится, но я хотел бы сперва согласовать его с полковником Брежневым…»
К сожалению, среди митингующих коммунистов можно увидеть и молодые лица. Наша смена — люди, которые только понаслышке знают о концлагерях, геноциде целых народов, физическом уничтожении цвета нации. Для них это что-то из истории, вместе с битвой на Чудском озере и войной 1812 года.
Ностальгии по советскому прошлому способствуют и нынешняя неразбериха, всеобщая потеря нравственных критериев, коррупция и прочие беды. Поэтому многие сочувственно слушают речи вроде «Сталина на них нет!».
Кто выкрикивает такие лозунги? Кто-то сказал, что при сталинском режиме люди делились на две категории: на тех, кто сидел в концлагерях, и тех, кто их там охранял. Одна часть народа была по ту сторону колючей проволоки, а другая — по эту. Вот которая по эту и кричит…
Есть преимущество у однопартийной системы,
Но в чём оно состоит, смертным понять не дано.
Игорь Иртеньев. «Подражание древним»
Очень поучительно вспомнить все гимны, которые выражали суть русского самосознания в последние века. С 1791 года мы пели:
Гром победы, раздавайся,
Веселися, храбрый росс,
Звучной славой украшайся,
Магомета ты потрёс!
Припев:
Славься сим, Екатерина,
Славься, нежная нам мать!
То есть во главу угла ставились славные победы русского оружия, одержанные, естественно, с помощью царицы, нашей «нежной матери»
С 1833 года и до самого рокового 1917-го гимном был «Боже, Царя храни!», ориентированный на гимн родственной нам династии английских королей «Боже, храни короля!». Русские слова были написаны В.А. Жуковским, а мелодия оставалась английской, её автор Г. Кэрри. Позже текст был немного изменён. Вот слова гимна, он был очень коротким.
Боже, Царя храни!
Сильный, державный,
Царствуй на славу,
На славу нам,
Царствуй на страх врагам,
Царь православный,
Боже, Царя,
Царя храни!
Как видим, здесь и религиозная составляющая, причём только православная в многоконфессиональной стране, и угроза врагам России. Но прежде всего это прославление царской власти.
В феврале 1917 года, когда царская власть кончилась и срочно потребовался новый гимн, на вооружение была взята кровожадная французская «Марсельеза» с новым, подходящим ко времени русским текстом известного народника и идеолога терроризма П. Лаврова.
Отречёмся от старого мира,
Отряхнём его прах с наших ног!
Нам не нужно златого кумира,
Ненавистен нам царский чертог.
Припев:
Вставай, подымайся, рабочий народ,
Вставай на врага, люд голодный!
Раздайся, клич мести народной!
Вперёд, вперёд, вперёд, вперёд, вперёд!
Здесь перед нами прямой призыв к восстанию, к мести, обращённый к «голодному люду» — пролетариату. Про власть пока ничего.
В 1922 году «Рабочую Марсельезу» сменил «Интернационал». И снова это была переведённая на русский язык французская песня Руже де Лилля, русский текст А.Я. Коца.
Вставай, проклятьем заклеймённый,
Весь мир голодных и рабов!
Кипит наш разум возмущённый
И в смертный бой идти готов!
Весь мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый мир построим,
Кто был ничем, тот станет всем!
Как видим, по накалу страстей этот текст не уступает русской «Марсельезе». Это призыв к «смертному бою», угроза разрушить мир насилья «до основанья» и только потом начать строить новый, справедливый мир. Вспомним, что в первые годы советской власти предлагалось даже разрушить капиталистические железные дороги, чтобы на их месте построить новые, советские…
Но вот наступили новые времена, пришло время не разбрасывать камни, а их собирать. Соответственно, мы запели новые песни. Новый сталинский гимн написал знаменитый детский поэт Сергей Михалков и никому не известный Габриэль Эль-Регистан. Гимн уверял, что советский народ построит коммунизм под руководством Коммунистической партии и товарища Сталина.
Услужливый Михалков дважды переделывал слова гимна. Сначала (в 1977 году) из него исчезло упоминание имени Сталина. В «Интернационале» говорилось, что «никто не даст нам избавленья, ни бог, ни царь и ни герой». В новом варианте уже не советского государства, а Российской Федерации (2001) Бог не только вернулся на место, но и писаться стал уважительно, с большой буквы!
Забылись компартия и обещания светлого коммунистического завтра.
Беспринципность создателя гимна вполне соответствует времени, в котором все эти варианты возникали и исчезали. В народе С. Михалкова прозвали гимнюком. Он не особенно обижался. «Гимнюк или не гимнюк, а слушать мои стихи ты будешь стоя», — отвечал он на насмешки коллег…
Советский лозунг «Партия — наш рулевой» в своё время был даже не столько лозунгом, сколько железобетонной максимой, не подлежащей обсуждению. Теоретически грести можно было куда угодно, но все знали, что у руля стоит только она, Коммунистическая партия Советского Союза, и куда повернёт руль эта партия, туда поплывёт и весь корабль.
Строго говоря, и это неточно, ибо от рядовых членов партии зависело очень немного, от них требовалось только послушное исполнение спускаемых сверху распоряжений. Инициатива снизу не поощрялась, если только она не подразумевала ещё более ревностное выполнение требований высшего органа КПСС — Политбюро. Власть Генерального секретаря партии была непререкаема и фактически равнялась царской или даже превышала её. Удивительно ли, что последний советский гимн это обстоятельство всячески подчёркивал.
Первый и последний Президент Советского Союза М.С. Горбачёв, желая прослыть либералом, провозгласил новые понятия: «перестройка» и «гласность». Это означало серьёзную уступку демократии. Народ не понял — уж слишком непривычно и, главное, нематериально.
«— Что такое гласность?
— Это когда рот открывать уже можно, а положить в него ещё нечего…»
Но вот пришли совсем уж новые времена. Вместо одной партии, как горох из дырявого мешка, посыпались новые партии, партийки и группы. Большинство из них скончалось, едва успев родиться, но некоторые выжили и даже укрепились. Естественно, что партия, которая провозгласила своей главной задачей во всём поддерживать руководство страны — «Единая Россия», — успешно заняла место, которое при советской власти принадлежало Коммунистической партии. Это не могло понравиться коммунистам, перешедшим в оппозицию. Все остальные сколько-нибудь влиятельные партии, даже когда они провозглашают самостоятельную позицию, фактически поддерживают «единороссов». Кроме разве что очень слабых действительно демократических партий, вроде «Яблока» или «Правого дела», влияние которых на политическую жизнь страны незначительно.
