Мы убедились, что идеология национальной чести уходит корнями в авторитарную идеологию, в основе которой лежит бесполое регулирование сексуальности. Христианство и национал-социализм не подвергают критике институт обязательного брака. Наряду с необходимостью деторождения христианство видит в браке «совершенный союз, который продолжается всю жизнь». Для национал-социалистов брак – это биологически укоренённый институт, предназначенный для сохранения расовой чистоты. Христианство и национал-социализм не признают существование сексуальности вне рамок обязательного брака.
Национал-социализм не собирается сохранять религию, опирающуюся на историческую основу. Её существование должно определяться «актуальностью». Это объясняется распадом сексуальной морали христианства, которую невозможно в дальнейшем сохранить только на основе исторических требований.
«Этическое расовое государство рано или поздно неизбежно обнаружит свои корни в глубинах религии. До этого момента наша вера в бога будет сохранять связь с определённым событием прошлого. Наше общество обретёт твёрдую опору благодаря тесной связи между переживанием вечности и местным образом жизни и деятельности народа, государства и отдельного человека».
Ludwig Haase, «Nationalsozialistische Monatshefte», I , Nr.5, p.213
He следует забывать, что «местный образ жизни и деятельности» означает «моральную жизнь», т. е. отрицание сексуальности.
Отличить существенное[33] для реакционных задач религии от несущественного можно только с учётом различий и общих точек соприкосновения между национал-социализмом и церковью.
Исторические факторы, догмы и некоторые энергично защищаемые атрибуты веры теряют смысл в случае их функциональной замены чем-то другим, не менее эффективным. Национал-социализм стремится к «религиозному опыту». Фактически это единственное, что его интересует. Он намеревается дать ему другую основу. В чём заключается это «переживание вечности»?
Борьба с «культурным большевизмом»
Националистические и семейные настроения тесно переплетаются с религиозными чувствами, для которых в той или иной мере характерны смутность и мистичность. Этому предмету посвящено бесконечное множество работ. И все же пока ещё рано говорить о создании исчерпывающей теоретической работы по данному вопросу. Обратимся к сути проблемы.
Поскольку фашизм столь успешно использует в своих целях мистическое мышление и настроение масс, то борьба с ним может быть эффективной только при условии понимания мистицизма и использования методов просвещения и психогигиены для ликвидации мистической заразы в массах. Скорость распространения научного мировоззрения значительно отстаёт от скорости распространения мистической заразы. Причина этого отставания заключается в неадекватности нашего понимания мистицизма как такового. Научное просвещение масс началось с разоблачения коррупции церковных сановников. При этом научно-просветительская деятельность адресовалась не чувствам, а интеллекту масс. Сколь бы искусными ни были разоблачения церковных сановников, они не производили никакого впечатления на мистически настроенного человека. Подробные объяснения того, как государство [34] использует жалкие гроши рабочих на поддержку церкви, производили на такого человека не большее впечатление, чем исторический анализ религии в работах Маркса и Энгельса.
Разумеется, атеистические организации также использовали эмоциональные средства при проведении просветительской работы в массах. С этой целью, например, Ассоциация свободных мыслителей Германии устраивала молодёжные фестивали просвещения. Несмотря на это, в христианских молодёжных организациях насчитывалось приблизительно в 30 раз больше членов, чем в коммунистических и социал-демократических партиях вместе взятых. Если в годы с 1930 по 1932 в коммунистической партии состояло 50 тысяч человек, а в социалистической – 60 тысяч, то в христианских молодёжных организациях состояло примерно полтора миллиона человек. По данным национал-социалистов, в 1931 году в их организации состояло около 40 тысяч юношей и девушек.
В апреле 1932 года газета «Proletarische Freidenkerstimme» опубликовала следующие данные о распределении молодёжи по организациям:
Ассоциация молодых католиков Германии 386879
Центральная ассоциация молодых католичек 800000
Ассоциация бакалавров-католиков 93000
Южно-немецкий молодёжный союз католичек 25000
Ассоциация баварских католических клубов и Любители книги 5220
Ассоциация студентов-католиков высших учебных заведений («Новая Германия») 15290
Католический союз трудящихся девушек Германии 8000
Национальная ассоциация немецких клубов «Виндкорет» 10000
(Эти данные заимствованы из «Handbuch der Jugendverbande», 1931 г).
Большое значение имеет социальный состав организаций. Так, Ассоциация молодых католиков Германии имела следующий состав:
Рабочие 45,6%
Квалифицированные рабочие 21,6%
Сельская молодёжь 18,7%
Предприниматели 5,9%
Студенты 4,8%
Служащие 3.3%
Пролетариат составлял подавляющее большинство. В 1929 году возрастное распределение выглядело следующим образом:
14-17 лет 51,0%
17 – 21 год 28,3%
21-25 лет 13,5%
старше 25 лет 7,1%
Таким образом, четыре пятых всех членов ассоциации находились в возрасте достижения половой зрелости или возмужалости!
Если коммунисты в своём стремлении привлечь на свою сторону молодёжь выделяли классовый вопрос, то католики ставили на первое место вопрос веры. Коммунисты писали:
«При проведении ясной и последовательной работы вопрос классовой принадлежности возьмёт верх над вопросом веры, в том числе и в среде молодых католиков. Необходимо уделять особое внимание не вопросу веры, а вопросу классовой принадлежности, тому страданию, которое объединяет нас и является нашей общей сущностью».
С другой стороны, руководители молодёжных католических организаций писали в «Jungarbeiter», Э. 17, 1931:
«Огромная и, вероятно, смертельная опасность со стороны коммунистической партии заключается в том, что она добирается до молодых рабочих и детей рабочих в весьма раннем возрасте. Мы очень рады, что правительство энергично выступает против пагубной деятельности коммунистической партии. В первую очередь, однако, мы надеемся, что немецкое правительство примет суровые меры против борьбы, которую ведут коммунисты с церковью и религией».
В состав Берлинского совета по «защите молодёжи от безнравственности и непристойностей» вошли представители восьми католических организаций. В 1932 году Молодёжный центр выпустил воззвание, в котором говорилось:
«Мы требуем, чтобы государство использовало все возможные средства для защиты нашего христианского поколения от пагубного влияния похабной прессы, непристойной литературы и эротических фильмов, которые унижают и фальсифицируют национальные чувства.»
Таким образом, церковь защищала свою мистическую деятельность не там, где вели атаку коммунисты, а совершенно в другом месте.
Вышеупомянутая газета «Freidenkerstimme» пишет, что «задача неортодоксальной пролетарской молодёжи состоит в том, чтобы показать молодым рабочим, исповедующим христианство, роль церкви и христианских организаций в реализации фашистских мероприятий по защите кризисных законопроектов и экономических, мер». Почему массы христианской рабочей молодёжи выступили, против такой критики церкви? Коммунисты рассчитывали, что христианская молодёжь сама увидит, что церковь служит капитализму. Почему молодёжь не увидела этого? Очевидно потому, что эта сторона деятельности церкви была скрыта от молодёжи. Кроме того, благодаря авторитарному воспитанию молодёжь стала доверчивой и неспособной к критике. Нельзя забывать и о том, что представители церкви в молодёжных организациях выступали против капитализма, и поэтому молодёжи было трудно заметить различие в подходах коммунистов и священнослужителей к социальным вопросам. Вначале казалось, что отчётливое различие в их подходах существует только в сфере сексуальности. Создалось впечатление, что коммунисты, в отличие от церковников, положительно относились к подростковой сексуальности. Тем не менее вскоре – выяснилось, что коммунистические организации не только оставили этот важный участок невозделанным, но и в своих осуждениях подростковой сексуальности выступили в согласии с церковью. Меры, принятые коммунистами против немецкого Секспола, были не менее жёсткими, чем меры представителей церкви. Говорит за себя и тот факт, что коммунистический пастор Залкинд, который был психоаналитиком, пользовался в Советской России авторитетом в области отрицания сексуальности.
Необходимо понять, что авторитарное государство контролирует и использует родительский дом, церковь и школу для прикрепления молодёжи к своей системе и миру своих идей. Государство использовало весь свой аппарат власти, чтобы сохранить неприкосновенными эти институты. Поэтому упразднить их могла только социальная революция. Нейтрализация реакционного влияния этих институтов составляла одно из основных условий осуществления социальной революции. В их упразднении многие коммунисты усматривали основную задачу «Красного культурного фронта». Для выполнения этой задачи решающее значение имело понимание методов и средств, с помощью которых авторитарная семья, церковь и школа могли оказывать столь огромное воздействие. Кроме того, необходимо было обнаружить процесс, овладевавший молодёжью в результате таких воздействий. Такие обобщения, как «порабощение» и «огрубление», не давали адекватного объяснения. Это был конечный результат. Необходимо было выяснить процессы, которые позволяют диктаторским интересам закрепляться в психологической структуре масс.
