Поднятие местности вынудило строителей заложить очень глубокие фундаменты под здание Убежища, которые могли быть основаны только на надёжном материке, а не насыпном грунте и строительном мусоре. Для фундамента использовались отборная бутовая плита и особый раствор цемента.
Комфортное существование в приюте невозможно представить без водопровода и канализации. Однако ни того, ни другого на Петровском острове в начале XX в. не было. Пришлось снабдить участок собственным водопроводом и своей особой непроницаемой керамической канализацией. Разумеется, стоки отводились в Малую Невку – в то время это никого не смущало.
В том же 1902 г. Убежищу предоставили дополнительный участок земли площадью 308 кв. саженей для возведения ряда служебных построек. Если основной участок передавался Убежищу бесплатно, то за этот уже приходилось платить арендную плату в размере 40 коп. за кв. сажень, с «последующими 10 % надбавками по шестилетиям».
После возведения каменного здания Убежища деревянное здание постройки 1898 г. отремонтировали и надстроили вторым этажом, в 1903 г. в нём открылся приют для детей сценических деятелей. В 1900–1903 гг. также построили здание электростанции, в котором, кроме электростанции, разместились прачечная, дворницкая, квартиры для служащих; а также пансион для мальчиков.
В итоге к 1903 г. в состав Убежища для сценических деятелей на Петровском острове входили четыре здания:
– Убежище (каменное здание – Савинский корпус);
– приют (деревянное);
– электростанция (смешанное);
– пансион (деревянное).
Кроме того, на территории приюта имелся сохранившийся до наших дней ледник.
Все работы по обустройству шли самым экономичным образом, старались не работать через посредников, а заключали договора непосредственно с производителями оборудования, причём с самыми надёжными. Фирма «Зигель» поставляла водопроводное оборудование, «Сименс и Гальске» – электрическое, «Сан-Галли» – механические детали, «Отто-Дейц» изготовил оборудование для электростанции.
Для выработки электроэнергии фирма «Отто-Дейц» поставила 25-сильный газовый двигатель, вырабатываемый им ток, предназначался для питания 375 лампочек накаливания, установленных во всех помещениях и в церкви. На тот момент это было самое передовое оборудование. Русское театральное общество даже оправдывалось по поводу установки дорогостоящего оборудования, утверждая, что сделано это не из-за стремления к роскоши (электрическое освещение стоило значительно дороже керосиновых ламп), а из-за желания сократить расходы на служебный персонал, которому пришлось бы ежедневно заправлять в помещениях приюта до сотни керосиновых ламп.
Налаживанием быта Убежища занимались последующие несколько лет. Подрастал сад, разбитый в 1897–1898 гг., который на всё лето становился заботой стариков. Заведующая Убежищем Жанна Агарёва в 1913 г. писала: «В настоящее время в Убежище содержится 38 человек, 28 женщин и 10 мужчин. Каждый призреваемый пользуется помещением, полным содержанием, одеждой, бельём и обувью. Кроме того каждый получает из канцелярии И.Р.Т.О. по 2 р. в день на личные, мелкие расходы. Комнаты, в которых живут старики, разной величины. В небольших помещениях по одному человеку, в больших по два… При Убежище есть садик, одной стороной расположенный по берегу реки. Весной мы засаживаем его цветами. В садике старики проводят все дни… Бог знает, надолго ли старикам такое счастье!».
Савинский кабинет после реконструкции. 2015 г.
Савинский кабинет. 2011 г.
Да, обстановка в Убежище в 1900-х гг. ничем не напоминала казённую. Отставные актеры словно пытались опровергнуть утверждение одного из петербургских журналов, писавшего после посещения Убежища в 1913 г. о том, что «здесь каждый живёт прошлым, настоящего нет». Особенно ярко праздновали в заведении Рождество Христово. Зимним вечером на Святках Савина набивала карету подарками для детей приюта и медикаментами для стариков, брала с собой в попутчики одну из молодых актрис Александрийского театра и отправлялась на Петровский остров. После того, как пересекали мост через Ждановку, мороз ощущался все явственнее, карету бросало на ухабах плохо очищенного Петровского проспекта; актрисы кутались в меха, поглядывая на занесённые снегом домики Петровского острова, на кирпичные стены «Баварии». Огней вокруг почти не было, лишь вдали мерцали лампы электрического освещения Убежища.
«Опустошай карету», – командовала М.Г. Савина встречавшим карету детишкам, каждого приглашая на торжество. «Стар и млад водили хороводы, пели песни, затевали игры, – вспоминала В.Л. Львова-Климова, посещавшая Убежище вместе с М.Г. Савиной, – Мария Гавриловна принимала во всем деятельное участие, раздавала подарки. Никто не был забыт…»
По давней русской традиции на Святках ценились богоугодные дела, поэтому в Убежище наведывались известные актеры и певцы. Здесь играли пианист Зилоти, скрипач Ауэр, бывал Шаляпин, ну а звёзды Мариинского и Александрийского театров считались своими.
Ф. Шаляпин выступает в кабинете Савиной. 1910-е гг.
М.Г. Савина, по воспоминаниям современников, весьма непростая, самолюбивая и волевая женщина, в благотворительности раскрывала истинный свой характер – чуткость и милосердие. Всю свою жизнь она за кого-то хлопотала, кого-то куда-то устраивала, в шутку называя себя «старшим рассыльным» Театрального общества.
Пожалуй, со смертью М. Г. Савиной в 1915 г. и закончилась самая романтическая страница Убежища. За 20 неполных лет её попечительства заведение прошло путь от небольшого, плохо обустроенного приюта на Кирочной до всеми признанного благотворительного учреждения с собственным зданием, электростанцией и даже своей церковью. По сегодняшним меркам – это чудо, но в то время благотворительные традиции в русском обществе были ещё сильны, и там, где нынешние бизнесмены возвели бы элитное жильё, меценаты и купцы XIX в. устроили богадельню.
Домовая церковь Убежища, освящённая в честь Николая Чудотворца, сыграла для жителей Петровского, а впоследствии и Крестовского острова значительно большую роль, нежели предполагалось при её строительстве. В 1920-е гг. она станет фактически единственной приходской церковью на всю округу. Поэтому о ней особый разговор.
Современные исследователи недоумевают, почему церковь освятили лишь спустя четыре года после постройки здания Убежища, однако ничего удивительного тут нет. Именно столько времени заняли внутренняя отделка храма и выполнение трудоемких живописно-малярных и резных работ. Стены с большим умением расписала мастерская Пашкова в духе живописи Владимирского собора в Киеве, весь иконостас и алтарь – либо копии, либо мотивы картин Васнецова и Нестерова. Цветные витражи в окнах с изображениями двенадцати апостолов изготовили в Риге.
Очевидцы утверждали, что внутренняя отделка храма соответствовала византийскому стилю. У правого клироса стояли иконы святых, особо чтимых актерами: святителя Димитрия Ростовского, мучеников Ардалиона и Порфирия – «из лицедеев и комедиантов», святого Трифона, чью церковь в Москве любили провинциальные актеры.
Сохранившиеся отчёты свидетельствуют, что на работы по внутренней отделке храма истратили 12 331 руб.: живописно-малярные и иконописные работы – 6415 руб.; позолотные – 300 руб.; живопись на стекле – 2340 руб.; столярно-резные работы – 3276 руб.
Журнал «Театр и искусство» в 1906 г. писал: «В субботу 11 февраля в Убежище для престарелых сценических деятелей состоялось освящение церкви, небольшой по размерам, но удивительно гармоничной и стильной. Около 200 молящихся совершенно заполнили нижнее помещение храма и хоры, устроенные для тех из „инвалидов сцены“, которые по немощи не могут спускаться вниз со 2-го этажа, где расположены их комнатки. На торжестве присутствовали: М.Г. Савина, В.А. Теляковский, В.П. Далматов, В.С. Кривенко, представители Театрального общества… Церковь сооружена на особые пожертвования, по рисункам архитектора г. Гейслера».
Чин освящения совершил священник церкви театрального училища В.Ф. Пигулевский, хор Александро-Невской лавры во время богослужения исполнил литургию П.И. Чайковского. «Особые пожертвования», о которых говорит журнал, – это средства, выделенные Е.И. Молчановой, Л.Е. Рудаковской-Молчановой, М.Г. Савиной и А.Е. Молчановым.
Домовая церковь во имя Свт. Николая. 2015 г.
Никольская церковь утрачена (переоборудована в служебные помещения) в 1930-х гг., и судить о ней мы можем по описанию 1913 г., составленному заведующей Ж. Агаревой: «Церковь не особенно большая, но очень уютная, и художественно отделана. С правой стороны барьером отделена часть церкви. Здесь стоит кресло часто посещающей церковь попечительницы Убежища М.Г. Савиной, стулья для стариков призреваемых и здесь же молятся воспитанники пансиона. За барьером, рядом с воспитанниками пансиона, стоят дети приюта. В остальной церкви публика – прихожане. Церковные хоры помещаются в верхнем этаже. Там поёт прекрасный хор певчих П.А. Соколова и молятся старушки, живущие в верхнем этаже и не имеющие сил сойти в церковь вниз. У нас свой священник и свой диакон. Оба живут у нас. Квартира священника в здании приюта, диакона в здании служб… Службы у нас бывают по воскресеньям и во все праздничные дни, в 10 ч. утра…».
