Мирча Элиаде - Миф о вечном возвращении

122

Как известно, термины «историцизм» или «эволюционизм» обозначают несколько философских подходов. Достаточно напомнить релятивистский витализм Дильтея, storicismo assoluto (абсолютный историзм) Б. Кроче, attualismo (актуализм Джентиле, "исторический разум" Ортеги-и-Гассета, чтобы убедиться, сколь многими значениями наделяли Историю в XX веке. Ср. также Images et Symboles, p. 223 sq.

Мы позволим себе упомянуть к слову, что создателями и проповедниками «историцизма» стали представители тех наций, для которых история никогда не была постоянным ужасом. Возможно, эти мыслители предпочли бы другой подход, если бы они принадлежали к нациям, отмеченным "роком истории". В любом случае, интересно было бы узнать, смогли бы с легким сердцем насладиться теорией, согласно которой все, что происходит, «прекрасно» именно в силу того, что произошло, мыслители прибалтийских, балканских или колониальных стран.

Следовало бы уточнить, что в данном контексте "современный человек" — это тот, кто считает себя исключительно историческим существом, то есть «человеком», исповедующим историцизм, марксизм или экзистенциализм. Не стоит и говорить и том, что далеко не все наши современники соответствуют этому условию.

См. об этом нашу работу Traite d'Histoire des Religions, p. 340 sq.

И это без учета возможностей "магического творчества" в традиционных обществах, которое было вполне реальным

Только с помощью аргументации такого типа можно было бы создать социологию познания, которая не вела бы к релятивизму и скептицизму. Экономические, социальные, национальные, культурные и т. п. «воздействия» на разнообразные "частичные идеологии" (в том значении, какое придал этому термину Карл Манхейм) не отменяли бы тогда объективного значения — подобно тому, как бред или наркотическое отравление поэта, создавшего под их влиянием новое творение, не отменяет ценности последнего. Все эти социальные, экономические и т. п. «воздействия» были бы, напротив, лишь способом взглянуть на духовную вселенную под новым углом зрения. Однако, само собой разумеется, что социология познания (социологический анализ бытования идеологических систем) могла бы избегнуть релятивизма лишь при условии признания автономности разума, чего, если мы не ошибаемся. Карл Манхейм сделать не посмел.

Не следует самодовольно отвергать подобные утверждения по той лишь причине, что в них речь идет о чуде. Если после появления христианской веры чудеса происходили слишком редко, то это вина не христианства, а самих христиан.