пор выставлен на обозрение в церкви, освященной в ее честь.
Однако не все искали только то, что хотели найти, или предпочитали далекие звезды изучению анатомии человека. Римский ученый Гален занимался анатомическими штудиями, а по прошествии Средних веков стало появляться все больше рисунков с изображением мышц и органов. И тут явился Леонардо да Винчи. На этот раз мы обращаемся к нему как к великому анатому.
Леонардо начал зарисовывать внутреннее строение тела, чтобы правдоподобно изображать человеческие фигуры. Вначале он наблюдал за анатомированием трупов, затем принялся за дело собственноручно. Он произвел больше тридцати вскрытий при свечах в церковной крипте.
Леонардо да Винчи. Человеческий зародыш в утробе матери. 1490-е © Bibliothèque des Arts Décoratifs, Paris, France / Archives Charmet / Bridgeman Images
Вот один из его самых знаменитых анатомических рисунков.
Он срезал третью часть матки, чтобы показать плод со скрещенными лодыжками. Ниже можно увидеть приведенные для сравнения изображения семян в скорлупе (похоже на плод конского каштана в разрезе). Это наглядный пример образности мышления Леонардо. Древесное семя – метафора человеческого зародыша.
В человеческом теле Леонардо видел целый мир, а проводя аналогии, обращался не только к растениям, но и к животным. У него есть рисунок матки беременной коровы. Леонардо прежде всего наблюдал. Он писал, что «пупочная вена есть начало всех вен животного, зарождающегося в матке, и она не имеет своего начала ни в одной из вен беременной женщины». Тот факт, что у матери и ребенка раздельные системы кровообращения, будет установлен лишь через несколько столетий.
Конечно же, рассечением тел занимался не один Леонардо. В 320 году до н. э. благодаря операции, получившей впоследствии название кесарево сечение, родился индийский император Биндусара. Беременность героини персидского эпоса X века принцессы Рудабе так затянулась, что ради спасения матери и ребенка ее чрево разрезали. И мать, и ребенок выжили; впоследствии младенец стал великим героем Рустамом. В древности ставкой в таких случаях часто была жизнь матери, но развитие медицины привело к тому, что подобным способом в настоящее время рождается четверть детей в Великобритании и треть в США, а в Италии эта цифра еще выше; в Китае же таких новорожденных половина.
Чаще всего роды изображаются, как на этой миниатюре, с точки зрения стороннего наблюдателя.
Рождение Юлия Цезаря. Книжная миниатюра. Ок. 1473–1476 © British Library
Двое мужчин принимают младенца, двое других ведут беседу; художник словно стоит еще дальше, у ног матери. На ней роскошное платье, ожерелье и красивый золотой пояс, что особенно помогает при родах. Для пущего комфорта она лежит на деревянной скамье в помещении, напоминающем подземелье замка. Глаза роженицы открыты, но никто, даже ребенок, не смотрит на нее. А как бы выглядела эта сцена, увиденная ее глазами или глазами миллионов рожающих женщин? Когда роды проходят естественным образом, живот матери скрывает от нее первые секунды жизни младенца, но в случае кесарева сечения это не так. Разумеется, иногда процесс операции скрыт от роженицы экраном, некоторым делают общую анестезию, и они не имеют понятия о том, что происходит, и все же теоретически мать может видеть момент появления на свет своего ребенка. В замечательном документальном фильме «Чжун Го – Китай», снятом Микеланджело Антониони в 1972 году, есть сцена родов в больнице: китаянке в ноги и в живот втыкают очень длинные акупунктурные иглы. Затем их подсоединяют к проводам и подают разряд, после чего начинается операция. Посмотрите на лицо роженицы в тот момент, когда доктора разрезают ее живот.
«Чжун Го – Китай», Микеланджело Антониони / RAI Radiotelevisione Italiana
Она улыбается, находясь в полном сознании, отвечает на вопросы членов съемочной группы (поэтому она смотрит в нашу сторону и чуть выше камеры) и даже принимает пищу. Экран на груди мешает ей следить за действиями врачей, но, если бы его не было, она увидела бы фонтанчик густой околоплодной жидкости, брызнувшей, когда рассекли матку, и затем несколько вертикальных надрезов, сделанных, чтобы увеличить отверстие и вытащить ребенка. Доктор поворачивает новорожденного, когда он появляется, и мы видим, как эта амфибия, оказавшись на суше, начинает пользоваться легкими, за секунды проделав то, на что ушли миллионы лет эволюции. Глаза ребенка открываются – вначале он будет видеть черно-белые пятна, затем начнет различать лицо матери, цвет, глубину, а там уже станет любоваться пейзажами и небом. В фильме появление младенца снято очень красиво, мы словно зрители в театре. Это определенно понравилось бы Леонардо.
Рисунки Леонардо были опубликованы лишь спустя много лет после его смерти, но он стал одним из первопроходцев, заглянув в новую область познания и наметив пути ее изучения. Посмотрите на эту потрясающую фотографию анатомического театра в Падуе, построенного в 1594 году. Это словно сжавшийся Колизей. Ряды для зрителей уходят вверх концентрическими кругами; внизу – одно-единственное кресло и стол для трупов. Есть что-то поистине театральное в этом показе и рассказе на круглой сцене, перед собравшейся аудиторией.
Анатомический театр, построенный в 1594–1595 гг. © University of Padua, Italy / Bridgeman Images
Тени здесь как на картинах итальянского сюрреалиста де Кирико. Не так много в мире сооружений, столь требовательно направляющих взгляд зрителей на определенную точку в пространстве. Эту фотографию можно было бы поместить на обложку книги, посвященной зрительному восприятию, а еще она вновь напоминает нам о том, что наука в лучших своих проявлениях антиколониальна. Если крестоносцы и конкистадоры идут напролом, движимые личным эгоизмом и чувством национального превосходства, то научное наблюдение терпеливо и исполнено смирения. Оно не спешит и не боится пересматривать собственные догмы. И лишь в том случае, если опровергнуть их не удается, принимает их за истину.
Как мы увидим, в последующие века люди заглянут внутрь тела, используя иные диапазоны электромагнитного спектра, чем видимый свет, но сейчас давайте обратим внимание на одну область, объединяющую наблюдение, науку и человека. Врачам не нужно делать надрез на теле, чтобы понять, как оно функционирует, или поставить диагноз. В старину врачи больше уделяли внимание толстым медицинским фолиантам, чем осмотру пациента. Но со временем пришло понимание, что диагностика – это наблюдение, и не только за физическим, но и за психическим здоровьем. В странах, где не хватает медицинского оборудования, врачам приходится еще тщательнее изучать симптомы болезни своих пациентов, ведь диагносты – те же детективы в своей сфере.
