Во-первых, психологию ребёнка надо не учитывать, а принимать как основу педагогического сознания и практики.
Во-вторых, многие учителя учитывают психологические особенности не своих учеников, а самих себя, чтобы им — учителям — было хорошо и комфортно; поэтому надо запрещать ученикам проявлять свой нрав.
В-третьих же, и это как норма, многие и многие учителя говорят о психологии детей, не зная саму психологию. Они учитывают, не зная что.
Вот беда какая!
* * *
Друзья Родной Школы!
Бейте в тревожные колокола!
На Школу нахлынуло стихийное бедствие — наводнение тестов!
Бедствие идёт с Запада и США.
Что такое хорошее сделали тесты и тотальное тестирование школьной молодёжи, скажем, в США, чтобы их немедленно внедрять в наши школы?
Именно внедрять, то есть, вводить тотальное тестирование насильно, властно, не спрашивая ни у народа, ни у учителей и, конечно, ни у самих школьников.
В чём американское образование преуспело, применяя тесты?
Может быть, тесты установили у них демократию и справедливость в образовании?
Нет, конечно. Демократия и справедливость в образовании зависят от доллара.
Может быть, тесты помогают им выявлять будущих Эйнштейнов?
Нет, конечно. Таланты так же проявляются или гибнут, как это бывает в обычной авторитарной школе.
Может быть, с помощью тестов они опередили уровень бывшего советского, а теперь российского образования?
Ни в коем случае! Не унижайте, пожалуйста, Родную Школу — она была и пока ещё есть одна из прекрасных Школ в мире.
Может быть, тестирование гуманизирует образование, повышает его воспитательный потенциал, выявляет личность?
Тоже нет. Не гуманизирует, а авторитаризирует; не личность выявляет, а обезличивает её.
Сколько десятков лет в США тестируют школьников, но образование от этого ничуть не продвинулось, и общество тоже не выглядит возвышенно.
Вот действительная картина США: 55 миллионов наркоманов; около 30 % населения являются гомосексуалистами и лесбиянками; 37 миллионов американцев нуждаются в серьёзной психиатрической помощи; половина взрослого населения не в состоянии написать даже письма; 44 миллиона взрослых не способны подсчитать, сколько денег израсходовано на покупки в супермаркете; с каждым годом усиливается тенденция правонарушений среди молодёжи, устрашающее количество самоубийств среди школьников и взрослых…
«Колоссальный рост потребления наркотиков — каждый день „крэк“ начинают употреблять тысячи новых наркоманов… Ужасная чума СПИДа… Ужасный рост числа разводов… Уровень убийств, повергающий в ужас и неверие остальной мир… Сатанинские серийные убийства… Исчезновение тысяч маленьких детей, похищенных сексуальными извращенцами… Обвал порнографии, сопровождаемый „разрешенностью“ на телеэкранах… Все это — следствие недостатков системы образования, или, скорее, того, что в США носит такое название… Специалисты сокрушаются по поводу того, что США сейчас занимают 39 место в мире по уровню образования».
Это я выписал из известной книги американского автора.
А индустрия тестов процветает, тесты гуляют во всех сферах жизни людей и, конечно, они угрожающе давят на сознание и подсознание молодёжи.
И будем знать ещё: весь мир является для США донором талантливых учёных и мастеров искусства.
* * *
Тогда в чём же нам искать блага тестов и тестирования?
В нашей действительности тестированию приписывают некие мифы. Якобы тестирование, тем более, машинное, снимает стрессы, которые школьники переживают при обычных экзаменах с экзаменаторами. Тесты абсолютизируют объективность в оценках знаний и способностей. Тесты устраняют коррумпированность в образовании и т. д. и т. п.
Какие-то силы в спешке готовят тестам трон и жезл высшей инстанции справедливости, и вот какой.
Если школьник догадается, что Пушкин есть российский поэт, а не французский, а не японский — это хорошо, это победоносное знание.
Если он догадается, что общего между ежом и молоком и ответит машине, что оба они свёртываются, тоже будет прекрасно. Машина примет этот ответ и выставит высший балл.
Если он не спутает Куликовскую битву с кулачным боем, опять придёт к нему победа.
Может быть, стоит вообще отказаться от обычных программ и учебников и перейти на обучение тестам? Если школа не сделает этого, есть армия людей, которые этим занимаются — это репетиторы. Они знают тесты наизусть и также наизусть могут научить им своих подопечных.
* * *
Тесты… Тесты… Тестирование…
Тестируют далее 3-4-летних детей перед тем, как принять их в детский сад.
Тестируют шестилетних детей перед зачислением их в 1 класс. Тестируют их на так называемые «феномены Пиаже».
Кладут перед ребёнком десять красных фишек кучкой, и также кучкой десять жёлтых фишек. «Посчитай, где больше фишек — в этой кучке или в той?»
Ребёнок считает и отвечает: «И здесь, и здесь по десять фишек, они равны».
Потом психолог кучку красных фишек оставляет нетронутой, а жёлтые фишки раскладывает на большом расстоянии друг от друга. И тут начинается смысл теста. «Чего теперь больше — красных фишек или жёлтых?»
Если ребёнок ответит, что теперь больше жёлтых фишек, то психолог сделает вывод: ребёнок не постигает смысла количества, потому он не готов для школы.
Но разве Пиаже говорил, что его феномен преграждает ребёнку путь к школе? И знал бы ещё школьный психолог, как тонко анализировал удивительный Лев Семёнович Выготский феномены Пиаже, знал бы школьный психолог смысл синкретности, знал бы идею Выготского о зонах развития, о сотрудничестве и, вообще, о бессмысленности подобного рода тестирования, то покраснел бы от стыда и извинился перед ребёнком за некорректное к нему отношение. И если он честен, отказался бы от выявления способностей и знаний детей подобными средствами.
* * *
Для того ли родилась Школа в жизни человечества, чтобы готовить своих питомцев выдерживать тесты и таким способом открывать себе врата жизни?
Что есть тесты — сумма системных знаний? Нет, тесты не есть такие знания, они и не помогают ребёнку систематизировать в себе знания.
Тесты — это искусственно и противоестественно образованный сумбур так называемой информации, в которой крупицы знаний выглядят жалко, беспомощно и обиженно.
Тесты — инородное тело для образования. Кому они нужны, если они ничего путного прогнозировать не могут и измерить качество личности молодого человека тоже не могут?
Да, есть те, кому они нужны: есть мощнейшая индустрия разработки тестов. Вот кому они нужны.
Заказывайте тесты, платите миллионы, и вы получите контейнеры с засекреченными тестами.
Тесты и тестирование отбрасывают Школу от своей сути — быть мастерской человечности. Перед таким монстром, каковыми являются всепоглощающие тесты, понятия — воспитание благородства, любви к Родине, веры, честности, трудолюбия, взаимопомощи — выглядят как жалкие атрибутики Школы, от которых лучше избавиться или же просто умолчать о них, и они уйдут в забвение.
Вам будет нетрудно проследить: сколько страстных речей и слов, и, конечно, времени, которому нет цены, было потрачено властями по вопросу тестов, и сколько за это же самое время было сказано слов об Учителе, о Школе, о Человечности, о Вере, о Благородстве, обо всём том, на чём зиждется духовно-нравственная опора личности, опора гражданина страны и общества в целом.
Финансируются тесты, машины тестирования, но не финансируется ничего, что связано с духовным и нравственным обликом личности.
И как бедна огромная Страна, как беден мир благородными людьми.
* * *
Предупреждение Константина Дмитриевича Ушинского: «Как яда, как огня, надобно бояться, чтобы к мальчику не забралась идея, что он учится только для того, чтобы как-нибудь надуть своих экзаменаторов и получить чин, что наука есть только билет для входа в общественную жизнь, который следует бросить им, или позабыть в кармане, когда швейцар пропустил уже вас в залу, где и прошедший без билета или с фальшивым или чужим билетом смотрит с одинаковой самоуверенностью… В учебную и воспитательную пору возраста учение и воспитание должны составлять главный интерес жизни человека, но для этого воспитанник должен быть окружён благоприятной сферой. Если же всё, что окружает дитя или молодого человека, тянет его от учения в совершенно противоположную сторону, тогда напрасны будут все усилия наставника внушить ему уважение к учению. Вот почему воспитание так редко удаётся в тех богатых, великосветских домах, где мальчик, вырвавшись из скучной классной комнаты, спешит готовиться на детский бал или на домашний спектакль, где ждут его гораздо более живые интересы…»
