У Святослава был брат – Улеб. Это имя сегодня произносится как Глеб. По происхождению, оно скандинавское. Улеб – это Олав (Олаф). В отличие от Святослава, Улеб, как и княгиня Ольга, уже был христианином.
Потерпев в 971 году поражение от византийцев в Болгарии, Святослав обвинил в нем Улеба и его немногочисленных единоверцевв – христиан, бывших в его войске.
Согласно Иоакимовской летописи, он приказал замучить Улеба и его сторонников в Белобережье – на острове Березань, и пообещал, что после возвращения в Киев поступит так же с остальными приверженцами веры Христа, уже проникшей к тому времени на Русь из Константинополя.
Таким образом, первыми нашими христианскими мучениками стал брат Святослава Улеб и его безымянные дружинники, погибшие на Березани.
Летопись сохранила историю еще об одних мучениках-христианах (отце и сыне), которых язычники сожгли в Киеве уже при сыне Святослава – Владимире. Жрецы Перуна выбрали их в жертву по жребию. Конечно, жребий выпал на этих христиан отнюдь не случайно. Жреческая корпорация Перуна была обеспокоена распространением новой религии и решила уничтожить конкурентов.
Так что вражда между язычниками и христианами на Руси не затихала.
32
Торгово-купеческая мощь Великого Новгорода породила, по мнению академика Михаила Николаевича Покровского, торговый капитализм
В то время Великий Новгород наращивал свою торговую мощь.
Уважаемые читатели! Чтобы далее вам была понятна роль Великого Новгорода в истории России, советую вам ознакомиться с трудами одного из самых интереснейших историков России и Советского Союза Михаила Николаевича Покровского, с его в царское и советское время запрещенным трудом «Русская история с древнейших времен». Почему запрещенным, узнаете далее.
Михаил Николаевич Покровский (1868 – 1932) – видный русский историк-материалист, советский политический деятель. Лидер советских историков в 1920-е годы прошлого века, академик Белорусской АН (1928), академик АН СССР (1929).
Михаил Николаевич был выпускником историко-филологического факультета Московского университета. В университете под влиянием великих русских историков В.О. Ключевского и П.Г. Виноградова происходило его становление как ученого-исследователя академического типа.
М.Н. Покровский в начале XX века увлекся марксизмом, перешел в стан социал-демократов. В апреле 1905 года стал членом РСДРП(б). Однако еще до того, как Покровский стал марксистом, он пришел к выводу, что историю творят не монархисты и идеалисты, а материалисты, то есть те, кто создает в стране производственный капитал. Взгляды свои он изложил в 1909–1914 годы в своем наиболее значимом произведение – капитальный труд по истории России под названием «Русская история с древнейших времен».
Об этом историческом многотомнике Мили́ца Васи́льевна Не́чкина – советский историк, академик Академии Наук СССР, академик Академии Педагогических Наук СССР, лауреат Сталинской премии – отозвалась без выкрутасов:
«Этот труд представляет собой крупный вклад в науку… Грядущий исследователь русской истории обязательно пройдет через изучение работы М.Н. Покровского. Можно с ней не соглашаться, но нельзя ее обойти».
Основное значение этого труда заключалось в том, что в нем впервые в русской историографии была сделана попытка систематически изложить историю России с древнейших времен до конца XIX столетия с позиций материализма. Эта трактовка истории России в корне отличалась от концепций официальной промонархической историографии, что дало работе острое политическое значение.
Ранее история не только России, но и других стран излагалась, как история государства, то есть как история фараонов, королей, ханов, князей, императоров. Покровский написал историю Российского общества, то есть ее производителей – купцов, ремесленников, фабрикантов, заводчиков, то есть тех, кто создает для страны капитал.
Поэтому царские власти быстро издали указ об изъятии I тома «Русской истории с древнейших времен» из учебных библиотек и уничтожения V тома.
Жизнь Великого Новгорода в древние времена – это «сплошной базар», то есть «достал – продал», на вырученные деньги снарядил дружину на Север, собрал дань с северных народов, дань продал и так далее. В чем ж заключались товар-дань?
Ни где более вы не найдете данные о новгородской купеческой торговле, кроме как у М.Н. Покровского:
«У Новгородской Руси была обширная колониальная область, захватывавшая все южное побережье Ледовитого океана, до Оби приблизительно. Здесь был практически почти неисчерпаемый запас наиболее ценных предметов тогдашнего обмена, на первом месте – мехов. Недаром меховая торговля первая приобрела в Новгороде оптовый характер».
Свое утверждение М.Н. Покровский основывал на интереснейшей работе доктора исторических наук, профессора Варшавского университета А.Н. Никитского (1842–1846), посвятившего жизнь исследованию истории Новгорода и Пскова XI–XV веков, уделяя большое внимание социально-экономической тематике.
М.Н. Покровский привел в своей «Русской истории с древнейших времен» из публикации А.Н. Никитского «История экономического быта Великого Новгорода» в журнале «Чтения московского общества Истории и Древностей Российских» в 1883году (тома I и II) следующие показатели торговой деятельности купеческого Великого Новгорода:
В Новгороде «меха обращались в торговле обыкновенно большими количествами – тысячами, полутысячами, четвертями, сороками, дюжинами, десятками и пятками; отдельными же единицами встречались редко. Более ценные меха шли в продажу обыкновенно меньшими единицами, больше всего сороками; менее же ценные – тысячами и даже целыми десятками тысяч.
…Из числа первых в источниках специально упоминаются меха собольи и бобровые, куньи и лисьи, хорьковые, горностаевые и ласковые, шкурки норок или речных выдр и рысей. Из числа вторых, менее ценных мехов, в торговле встречались медвежьи, волчьи, заячьи меха и в особенности в больших количествах беличьи шкурки.
Последние нужно подразумевать, кажется, во всех тех случаях, когда в источнике говорится просто о пушном товаре, вроде «Sehon werk, Russen werk, Naugaresch werk».
Покровским привел и другие отрасли новгородской торговли:
«Почти монопольное господство на меховом рынке одно уже обеспечивало Новгороду прочное место в системе обмена, складывавшейся ко второй половине средних веков вокруг Балтийского моря.
Но что было еще важнее по тогдашним условиям – в новгородских колониях был едва ли не единственный на всю Россию источник драгоценных металлов.
«Закамское», т. е. уральское, серебро попадало и в Западную Европу и в Москву, пройдя через форму новгородской дани, собиравшейся Новгородом с Югры и других уральских племен, унаследовавших богатства древней Биармии, так соблазнявшей еще скандинавских витязей.
Здесь еще в конце XII века возможны были экспедиции, напоминавшие походы за данью Игоря (киевского Князя, из-за требования чрезмерной дани убитого древлянами – С.А.) и его современников. В 1193 году целое новгородское ополчение стало в Югорской земле жертвой собственной жадности и коварства туземцев, «обольстивших» новгородского воеводу, говоря ему:
«Копим для вас серебро и соболей и всякие иные узорочья: не губите своих смердов и своей дани».
Воевода поверил, а на самом деле Югра копила воинов. Когда все было готово, его с «вячышши мужами» – все начальство новгородской рати – заманили в засаду, где они и погибли. После этого Югре нетрудно было справиться с лишенными руководителей и вдобавок истомленными голодом дружинниками.
Всего 80 человек вернулось домой:
«И печаловались в Новгороде князь, и владыка, и весь Новгород (но тем не менее новгородцы не были такими кровожадными, как княгиня Ольга, не сожгли югорчан – С.А.)».
Но отдельные неудачи не мешали тому, чтобы, в общем и целом, закамское серебро правильно поступало в новгородскую кассу. И недаром Иван Данилович Калита (московский князь – С. А.) так добивался уступки ему именно этой разновидности новгородской дани. Большая часть столового серебра и его, и даже еще его внуков и правнуков была новгородского происхождения, с именами новгородских владык и посадников.
Перехватыванье новгородских «данников» с закамским серебром для врагов Новгорода было таким же излюбленным средством борьбы (с Новгородом – С.А.), как для английских корсаров XVI века перехватыванье испанских галлионов с золотом, шедших из Нового Света. А когда Иван Васильевич (царь Иван IV Грозный – С.А.) наносил смертельный удар Новгороду, он прежде всего другого поспешил отрезать восточные колонии своего противника, заняв Двину».
В первые годы советской власти исторические труды Покоровского приветствовались. Он был даже наречен главой «исторической школы Покровского – ленинской». В этой «ленинско – покровской школе» творцами истории признавались трудовые массы.
