Тогда учитель дал высокую оценку взглядам Гэнкаку на предмет, сказав: «Хорошо ты сказал».
Тико был адептом медитации, которой он учился у Пятого патриарха. Через двадцать лет практики он счел, что хорошо понимает цель медитации или «самадхи». Гэнкаку, узнав о его достижении, пришел к нему и сказал: «Что ты тут делаешь?»
«Я погружаюсь в «самадхи».
«Ты говоришь о погружении, но как ты погружаешься в «самадхи» — с умом, полным мыслей, или с умом, лишенным их? Если ты скажешь — с умом, лишенным мыслей, тогда все неразумные существа и предметы такие, как растения или кирпичи, могут достичь «самадхи». Если ты скажешь — с умом, полным мыслей, то все разумные существа могут достичь этого состояния».
«Когда я погружаюсь в «самадхи», то я не осознаю, есть у меня мысли или нет».
«Если ты не осознаешь ни того, ни другого, тогда ты все время находишься в «самадхи», зачем же ты говоришь о погружении или возвращении из него. Если, однако, действительно существует погружение или возвращение, то это не Великое «самадхи».
Тико не знал, что ответить. Помолчав немного, он спросил, у кого учился Гэнкаку и как он понимает «самадхи».
Гэнкаку сказал: «Мой учитель Эно, и, по его мнению, высокая истина мистически статична и совершенно неизменна: не следует отделять субстанцию от функции, они принадлежат к одной и той же реальности. Пять «скандх» пусты по своей природе, а шесть органов чувств не реальны. Истина не знает движения внутрь или наружу, а также не может быть пассивной или активной. Дхьяна, в сущности, не имеет никакого определенного убежища. Не привязываясь к убежищу, оставайся безмятежным в дхьяне. Дхьяна по природе бессмертна. Не связывай себя мыслями о рождении и смерти, размышляй в дхьяне. Направь свой ум в пространство, но не имей никаких мыслей о пространстве».
Таким образом, познакомившись с точкой зрения Шестого патриарха относительно самадхи или дхьяны, Тико пришел к самому учителю и попросил дать ему дальнейшие наставления. Патриарх сказал: «То, что тебе сказал Гэнкаку, верно. Направь свой ум в пустоту, но в то же самое время совершенно не думай о пустоте. Тогда истина полностью и беспрепятственно проявится. Каждое движение твое будет исходить из чистого сердца, а невежда и мудрец станут равными в твоих глазах. Субъект и объект потеряют свое различие, а сущность и внешность станут одной реальностью. Когда ты постигнешь таким образом мир абсолютного единства, ты достигнешь вечного самадхи».
Чтобы внести больше ясности и определенности в понимание точки зрения Шестого патриарха относительно медитации, позвольте мне процитировать еще один отрывок «Сутры помоста».
Один монах сослался однажды на гатху, сочиненную Гарином, которая гласит следующее:
Я, Гарин, знаю способ.
Посредством которого я могу отбросить все мысли:
Объективный мир больше не волнует ум,
И с каждым днем созерцаю мое просветление.
Услыхав это, Шестой патриарх заметил: «Это не просветление: оно ведет человека к рабству. Послушай мою гатху.
Я, Эно, не знаю никакого способа,
Мои мысли необузданны:
Объективный мир всегда волнует ум,
И какой прок от созревающего просветления?»
Это достаточно хорошо показывает, что Эно, Шестой патриарх, был, с одной стороны, против умственного умиротворения с его доктриной «абсолютной пустоты», а с другой — против идеализма, который отрицает существование объективного мира. Его дхьяна была активной, однако выше мира конкретного, поскольку он не исчезал в ней.
4. Метод, посредством которого Эно демонстрировал истину дзэна, был чисто китайским, а не индийским. Он не прибегал к абстрактной терминологии и романтическому мистицизму. Метод был прямым, простым, конкретным и в высшей степени практическим. Когда монах по имени Ме-дзедзе пришел к нему за наставлением, он сказал: «Покажись мне таким, каким ты был до рождения». Разве это не по существу? Никакой философской беседы, никаких утонченных рассуждений, никаких мистических образов, а прямое, ясное, авторитетное заявление. Таким образом, Шестой патриарх проложил дорогу, а его ученики быстро последовали по его стопам и достигли успеха. Посмотрите, как великолепно использует этот метод Ринзай в своей проповеди о «человеке без титула». Другой пример: когда Эко увидел Эдзе из Нангаку, он сказал: «Откуда ты? — потом добавил: — Что это сюда пришло?» Эдзе понадобилось целых восемь лет для того, чтобы ответить на этот вопрос удовлетворительно. Впоследствии такая манера задавать вопросы стала почти установившейся формой приветствия среди учителей дзэна.
Нань-ин спросил вновь прибывшего монаха: «Ты откуда?»
«Я из Нань-шана».
Учитель сказал: «Ты так же ошибаешься, как и я».
Кегэн спросил Сансе: «Откуда ты?»
«От Ринзая».
«Принес его меч».
Сансе взял подстилку с сидения (дзагу), ударил Кегэна ею по лицу и ушел.
Бокудзю спросил одного монаха: «Откуда ты пришел?»
«Из Ян-шаня».
«Ты лжешь», — сказал учитель. Другой раз он задал этот вопрос другому монаху:
«Откуда ты явился?»
«С Запада Реки, мой господин».
«Сколько сандалий ты износил?» — с этим монахом явно обошлись мягче.
В связи с различием между индийским и китайским методами, часто возникает вопрос о различии, если таковое имеется, между «Татхагатха дхьяной» и «Патриархальной дхьяной». Например, когда Кегэн показал свою «Песню бедности» Кедзану, последний сказал: «Ты понимаешь «Татхагатху дхьяну», но не понимаешь «Патриархальной дхьяны». Когда Бокудзю спросили о различии между ними, он ответил: «Зеленые горы — это зеленые горы, а белые облака — это белые облака».
Эно умер в 713 году, в то время, когда династия Тан переживала свои счастливые дни, а китайская культура была на вершине своего исторического развития. Немногим более ста лет после смерти Шестого патриарха Рю Соган, один из самых блестящих ученых в истории китайской литературы, оставил памятную надпись на его надгробии, после того как император Сиен-цун посмертно присудил Эно титул «Большого Зеркала» (дай-чень). Эта надпись гласит: «Шестым патриархом после Бодхидхармы был Дай-чень. Сначала он работал в качестве слуги. Нескольких слов учителя было достаточно, и он моментально понимал глубочайший смысл, содержащийся в них. Он произвел на учителя очень большое впечатление и в конце концов получил от него символ веры. После этого он скрывался в южных областях, и в течение шестнадцати лет никто ничего не знал о нем. Наконец, он решил, что пришло время отправиться в мир. Он обосновался в Цао-цих (это название места, которое Эно сделал центром дзэн-буддийской веры) и начал проповедовать». Говорят, что число учеников достигало в определенный период нескольких тысяч.
Согласно его доктрине, реальность — это отсутствие действия, пустота — это истина, а высший смысл всего — это нечто грандиозное и неподвижное.
Он учил, что человеческая природа от начала до конца абсолютно совершенна и не требует никакого искусственного очищения, так как она в корне связана с тем, что безупречно. Император Чун-цун услышал о нем и дважды присылал своего сановника с просьбой нанести ему визит, но из этого ничего не вышло. Тогда императору пришлось довольствоваться переданными ему словами, которые он принял как духовное руководство. Учение Шестого патриарха во всех своих деталях актуально по сегодняшний день: все, кто вообще интересуется дзэном, получают все нужные сведения в «Цао-ци».
После Эно дзэн раскололся на несколько школ, две из которых существуют даже по сегодняшний день в Китае, а также и в Японии. Одна из них, основанная Геси из Сайгэна (740 г.) продолжает существовать теперь в виде школы Сото, а другая, основанная Эдзе из Нангаку (677-744), сейчас представлена школой Ринзая. Несмотря на многочисленные видоизменения, во многих отношениях принцип и дух дзэн-буддизма сейчас так же живы, как и во времена Шестого патриарха, и как огромное духовное наследие Востока они продолжают пользоваться исключительным влиянием, в особенности среди интеллигенции Японии.
Часть III. ОПЫТ ПРОСВЕТЛЕНИЯ
«В чем суть буддизма?»
«Пока не постигнете, не поймете».
Из «Передачи Светильника»
1. О САТОРИ — РАСКРЫТИИ НОВОЙ ИСТИНЫ В ДЗЭН-БУДДИЗМЕ
Сущность дзэн-буддизма состоит в том, чтобы научиться по-новому смотреть на жизнь. Этим я хочу сказать, что если мы хотим постичь сокровенную природу дзэна, мы должны оставить все наши обычные умственные привычки, которые определяют нашу повседневную жизнь, мы должны попытаться обнаружить какой-нибудь другой способ оценки вещей, или, другими словами, посмотреть — всегда ли удовлетворяет наши духовные нужды старый, привычный способ. Если нас почему-то не удовлетворяет эта жизнь, если в нашем обычном образе жизни есть нечто такое, что лишает нас свободы в самом высшем смысле, мы должны стремиться найти то, что даст нам чувство совершенства и удовлетворенности. Дзэн предлагает сделать это для нас и заверяет, что мы приобретаем другое мировоззрение, в котором жизнь примет более свежий, более глубокий и более удовлетворяющий аспект. Такое приобретение, однако, является действительно и естественно величайшим умственным катаклизмом, с которым только может встретиться человек в своей жизни. Это нелегкая задача. Она представляет собой своего рода «крещение огнем», при котором человек должен пройти сквозь бури, землетрясения и горные обвалы.
