222
Лютер. Застольные беседы // Легенда о докторе Фаусте. М.; Л.: Издательство Академии наук СССР, 1958. С. 21–22 (Литературные памятники).
Plass E. M. This Is Luther: A Character Study. St. Louis: Concordia Publishing House, 1948 [Reprint 1984]. P. 154.
Das Lutherhaus Wittenberg: eine Museumsgeschichte / Hrsg. von Stefan Laube und Uta Kornmeier. Leipzig: Evangelische Verlagsanstalt, 2003. S. 98 (Schriften der Stiftung Luthergedenkstätten in Sachsen-Anhalt. Bd. 3); Laube S. Von der Reliquie zum Relikt. Luthers habseligkeiten und ihre Musealisierung in der frühen Neuzeit // Archäologie der Reformation. Studien zu den Auswirkungen des Konfessionswechels auf die materielle Kultur / Hrsg. von Carolla Jäggi und Jorn Staecker. Berlin: Walter de Gruyter, 2007. S. 445.
Голиков И. И. Деяния Петра Великого, мудрого преобразителя России, собранные из достоверных источников и расположенные по годам. Издание второе. Т. 5. М.: В типографии Николая Степанова, 1838. С. 106. Сведения о посещении Петром Виттенберга и тамошней комнаты Лютера впервые в сводном виде были приведены И. И. Голиковым в «Деяниях Петра Великого» (первое издание: М., 1788–1789), будучи извлечены им из полулегендарного текста «Любопытных и достопамятных сведений о Петре» (СПб., 1786) и камер-фурьерских журналов Петра (Журнал, или Поденная записка <…> Петра Великого. СПб., 1770. Ч. 1. С. 344). См. также: Письма и бумаги императора Петра Великого. Т. 12. Вып. 2. М.: Наука, 1977. С. 424. Занятно, что французский медик Николя-Габриэль Леклерк, составивший и издавший в 1783–1786 годах в Париже шеститомную историю России (The Clerc. Histoire physique, morale, civile et politique de la Russie ancienne (a) moderne. 5 (st. 6) Tome. Paris, 1783–1786), имевший доступ к тем же источникам, но не сумевший их правильно понять, изложил историю посещения Петром Виттенберга противоположным образом, а именно так, что Петр якобы сполна уверовал в подлинность рассказанной ему истории и оставил на стене соответствующую тому подпись. Дотошно раскритиковавший халтурное и недобросовестное сочинение Леклерка Иван Болтин процитировал вышеприведенный ляп его автора (не сумевшего в данном случае, судя по всему, попросту отличить отрицательное предложение от утвердительного), однако, как нарочитое «засвидетельствование неправды в угождение пустосвятства, и признание бытия никогда не существовавшего». В опровержение Леклерка Болтин ссылался на Штелина, который пересказывал историю посещения Виттенберга Петром в согласии с тем, что можно прочитать и у Голикова, — с тем, однако, отличием, что Петр «подле чернильного пятна написал русскими буквами: ПетрЪ» (Примечания на историю древния и нынешния России г. Леклерка, соч. генерал майором Иваном Болтиным. Т. I. СПб.: Печатано в типографии горнаго училища, 1788. С. 567, 568). Штелин сообщал также: «Чтоб сохранить навсегда сие собственноручное начертание российскаго монарха сделана уже давно около него жестяная рамка, выдавшаяся близ двух дюймов от стены, в поперешнике имеющая около 7 или 8 дюймов с решеткою тогож металла, сквозь которую ясно можно читать царское имя», и то, что сам он «видел и читал» эту надпись «в помянутом месте» еще в 1735 году (Штелин Я. Подлинные анекдоты Петра Великаго слышанные из уст знатных особ в Москве и Санктпетербурге, изданные в свет Яковом фон Штелиным, а на российской язык переведенные Карлом Рембовским. Изд. 2-е. М, 1787). Вполне можно допустить, что Петр, не раз демонстрироваший современникам свой скепсис в отношении разного рода чудес и легендарных сказаний, не считал нужным принимать на веру и то, что рассказывали ему в Виттенберге. По другим — вторичным и вполне фольклорным сведениям — Петр написал на стене «Петр видел и не верит» (Настольный словарь для справок по всем отраслям знания. Справочный энциклопедический лексикон / Сост. под ред. Ф. Толля. В 3 тт. Т. 1. СПб.: Типография и литография И. Паульсона, 1863. С. 400. См. также: Фурман П. Письма путешественника к друзьям // Сын Отечества. 1848. Кн. 3. Отд. 7 («Смесь»). С. 7). Замечу, кстати, что в популярной биографии Петра, написаной историком Н. И. Павленко, история с посещением комнаты Лютера ошибочно связывается с Вюртембергом (Павленко Н. И. Петр Первый. М: Молодая гвардия, 1975 и другие издания).
McGrath A. Е. Christianity’s Dangerous Idea: The Protestant Revolution — a History from the Sixteenth Century to the Twenty-first. New York: HarperOne, 2007. P. 56.
«Ja, Luther hatte es verstanden, als er dem Teufel das Tintenfass an den Kopf geworfen! Nur vor Tinte ffirchtet sich der Teufel; damit allein verjagt man ihn» (Börne L. Gesammelte Schriften. VI. Fragmente und Aphorismen. Hamburg: Hoffmann und Campe, 1829. S. 106 (Nr. 144). Ср. у Леонида Андреева: «Вот Лютер бросил в черта чернильницей, а что хорошего из этого вышло? Ничего. Только то, что черт возненавидел с тех пор чернильницу и чернила и нарочно выдумал красный карандаш» (Андреев Л. О писателе // Курьер. 1902. 29 сентября. № 269).
В католической традиции таковы, в частности, легенды о написании Священной книги Грааля, в которой крови Христа, собранной Иосифом Аримафейским и сохраненной в Граале, соответствуют чернила, которыми будет писаться его история. Кровь из божественных ран преображается в чернила, которые должны быть нанесены на бумагу с тем, чтобы поведать историю Спасения (Zambon F. Robert de Boron e i segreti del Graal. Firenze: Olschki, 1984. P. 106–107). В православной традиции см. схожие образы у св. Димитрия Ростовского, в интерпретации которого материальный след в книге — киноварный инициал — преобразуется в кровь христианских воинов, которые героически «стоят аки киноварем червленеющеся, кровию своею обагряющеся, не щадяще излияти кровь свою за Христа», и претворяется в кровь Искупления: «Имаши Христе в руку твоею данную ти трость, и маши и киноварь кровь свою предражайшую, молим да переменится убо трость в трость книжника скорописца, ею же бы вписал нас за рабов вечных своею кровью искупленных, в книги своего вечного Царствия» (соотвественно: Св. Димитрий, митрополит Ростовский. Собрание поучительных слов и других сочинений. М., 1786. Ч. 5. Л. 5 об.; Поучения и слова иже во святых отца нашего Димитрия митрополита Ростовского. М., 1892. С. 8–9). В то же время чернила могут пониматься как отрава, соответствующая «яду» ими написанного. См. напр., по записи допроса соловецкого бельца Григория Черного (1670), антиниконовскую легенду: «И в нынешнем де <…> году Соловецкого монастыря старец Евлампей сказывал ему, Гришке, в Сумском остроге в тюрьме и иным тюремным сидельцом всем вслух: как де монах Никон был в Москве в патриархех, и он де из языка своего кровь точил и пускал в чернила, и те де чернила отсылал он на Печатный двор для печатанья книг, и хто де те книги учнет честь, и тот де на истинный путь обратитца не сможет» (Барское Я. Л. Памятники первых лет русского старообрядчества. СПб.: Типография М. А. Александрова, 1912. С. 31). В приключенческой «Повести о Савве Грудцине», появление которой приурочивается к тем же 1760-м годам, неразумному герою «родственник»-бес подсовывает чернильницу, и тот записывает под его диктовку расписку, предавая себя тем самым в услужение дьяволу. См. также последнюю строфу в песне Александра Галича «Еще раз о черте» (1969): «Тут черт потрогал мизинцем бровь… / И придвинул ко мне флакон, / И я спросил его: „Это кровь?“ / „Чернила“, — ответил он. / Аллилуя, аллилуя! / „Чернила“, — ответил он» (Галич А. Возвращение: Стихи, песни, воспоминания. Л.: Музыка, 1990. С. 32).
Watt I. Myths of Modern Individualism: Faust, Don Quixote, Don Juan, Robinson Crusoe. Cambridge: Cambridge University Press, 1996. P. 11.
Rix H. D. Martin Luther. The Man and the Image. New York: Irvington Publishers, Inc., 1983. P. 308–311 ff.; Manchester W. A World Lit only by Fire: The Medieval Mind and the Renaissance. Boston: Little, Brown & Co., 1992. P. 139–140.
Цит. по: Гобри И. Лютер: М.: Молодая гвардия; Палимпсест, 2000. С. 480, 481. Все цитаты — из трактата Лютера «Против папства в Риме, основанного Дьяволом» (1545).
Lindhardt J. Martin Luther: Knowledge and Mediation in the Renaissance. Lewiston (NY): Edwin Mellen, 1986. P. 97. (Texts and Studies in Religion. Vol. 29).
Manchester W. A World Lit only by Fire: The Medieval Mind and the Renaissance. P. 139–140.
См., напр., в памфлете Лютера «Шем Гамефораш» («Тетраграмматон»): «Когда Иуда повесился и его кишки излили свое содержимое, а мочевой пузырь опорожнился, евреи с готовностью собрали эти драгоценные вещи, жадно глотали их и тем самым приобрели такую остроту глаза, что стали видеть такие тонкости Писания, которые ни Матфей, ни сам Исайя <…> не могли бы заметить, или, может быть, они смотрели в задницу своего бога Шеда и нашли все это написанным в этой дымовой трубе» (Цит. по: Хэй М. Кровь брата твоего: Корни христианского антисемитизма / Пер. с англ. М. Финкельберг. Иерусалим: Библиотека Алия, 1991 — цит. по: krotov.info/lib_sec/22_h/ey/_2.htm). Из литературных примеров Новейшего времени, соотносящих семантику чернил и нечистот, напомним характерно «демонический» пассаж в «Мастере и Маргарите» Михаила Булгакова о воробушке, гадящем профессору-психиатру Кузьмину в чернильницу (Булгаков М. А. Собрание сочинений в 5 тт. Т. 5. М.: Художественная литература, 1990. С. 209). В «Поминках по Финнегану» (1939) Джеймса Джойса есть сцена, где Шем-Писака превращает свое тело в пергамент, делая на себе записи чернилами, частично изготовленными из собственного дерьма (Joyce J. Finnegans Wake. New York: Penguin, 1976. P. 185–186).
