И когда из аудитории вышел последний студент, директор с некоей задумчивостью сказал двум своим коллегам — учителю литературы и Алексею Александровичу:
— Выше всяких знаний есть любовь к знаниям. Дети полюбили литературу, значит, они не пропадут в жизни!
Он пожал руку Алексею Александровичу и вышел из аудитории.
Учитель литературы доброжелательно улыбнулся коллеге.
— Вы — новатор, я стал вашим сторонником!
Но учителя, которые проходили мимо аудитории, или те, которые бегали по этажам большой школы, вслух или про себя возмущались выходкой учителя начальных классов, а его эксперимент считали недоразумением.
Так стал Алексей Александрович белой вороной среди учителей и так нажил он себе стаю неприятелей.
* * *
Но Алексей Александрович этим не был озабочен.
Во-первых, он и не мог вообразить, какие именно трудности навлёк на себя. Во-вторых, впредь он не собирался оставаться в школе и, таким образом, эти возможные осложнения могли бесследно испариться.
Три года учительской жизни оставили в нём любовь к детям, но никакую, хоть малейшую привязанность к этой профессии. Скорее наоборот. То, чему учили коллеги и на что они его настраивали, вызывало в нём уныние и жалость к учителям. Рутина — вот как он оценил школьную жизнь. Рутина и насилие. Было ещё одно слово, которым он мог бы оценить самую основу школы, но он тогда не пользовался этим словом, ибо его сознание не выходило за грани его же теории о случайностях и хаосе. Слово это было — духовность, и словам «рутина» и «насилие» он мог бы предварить слово «бездуховность».
Своё ближайшее будущее он видел далеко от школы. Потому в тот же день после зачётов он написал заявление об освобождении от учительской должности.
Милый директор обиделся. «Почему и зачем, — спрашивал он, — вы уходите из школы?» Обещал, что будет поддерживать его педагогическое творчество. Сказал, что видит в нём талантливого учителя.
— Нет, — настаивал Алексей Александрович, — школа — не моё дело…
— Тогда вот что: я не наложу резолюцию на ваше заявление вплоть до начала будущего учебного года.
На том и порешили.
Но Алексей Александрович в своём воображении сжёг все мосты, которые могли привести его обратно в школу.
Воспользовавшись свободой, он начал обходить редакции разных изданий и издательств, предлагая им свои услуги: корректора, корреспондента, стилиста, редактора, разносчика.
По вечерам садился у компьютера и через интернет запрашивал справки о работе.
Хотя эти хлопоты отнимали много времени и, казалось, у него не оставалось ни минуты, чтобы заняться чем-то другим, но это было не так. Внешние заботы не перекрывали внутреннюю озабоченность.
Да, да, он был весьма и весьма озабочен.
В одном журнале он вычитал, что слово «забота» означает: «за божественной тайной».
Перед ним возникла тайна.
Но может ли существовать какая-либо тайна, когда всё в мире строится на случайностях.
Случайное стечение обстоятельств может принести случайное счастье, так же как и случайное горе. В это он верил.
Но вот и объясни с помощью случайностей рождение в нём мысли о том, что мальчик, с которым он встретился в лесу, есть он сам, есть его живое детство!
Такого ведь не может быть?! «Наверное, у меня сдвинулись мозги, вот и всё». Может быть, мальчик действительно похож на него внешне, когда он сам был таким же маленьким. Вот и совпадение.
«А почему у тебя тоже заболело колено, когда он ушибся?» Задавал он этот вопрос самому себе и отвечал на него с лёгкостью и убедительно: «Это называется эмпатическим переживанием и известно всем психологам».
«Но сказал же тебе мальчик: „Мы скоро увидимся“? Опять наивный вопрос. Ребёнок всё может сказать, но не всё будет правдой. Надо же было ему что-то сказать на прощание? Вместо „до свидания“ он сказал: „Скоро увидимся“. Может быть, увидимся, может быть — нет, будет решать случайность».
Так разговаривая с самим собой, он обходил редакции и издательства. Затем шёл туда, куда вели ноги. А на этот раз они привели его на ту же последнюю остановку автобуса, где начинался лес.
«Вроде я не собирался сегодня пойти в лес. Что мне тут надо?!» — удивился он.
Тем не менее он зашёл в лес и нашёл то место, где встретился с мальчиком, и тот отговорил его сжечь записи, считая их важными для него.
«А ведь он был прав! Они были для меня важны, пока я надеялся, что разберусь в себе», — подумал Алексей Александрович. По совету мальчика он спрятал тетрадь в ящик своего компьютерного столика.
«Нет ли здесь мальчика случайно?» — подумал он и добавил: «Это была бы слишком высокая случайность».
Он вышел из леса и направился к остановке автобуса. И вдруг видит: подъезжает автобус, женщина помогает мальчику подняться. Он бежит, чтобы помочь мальчику не упасть, но падает сам и ударяется коленом об асфальт. Ему очень больно. Прохожие помогают ему встать.
— Вы сломали ногу? Может, вызвать «Скорую»? — спрашивает прохожий и достаёт мобильник.
— Спасибо, не надо! — говорит он.
Преодолевает боль и идёт к остановке. Но останавливается на полпути. Решает поставить эксперимент. Возвращается обратно, входит в лес, потом выходит в город и идёт по тротуару. Приближается к тому же месту и твердит самому себе, что не упадёт. Но именно перед последним шагом он забывает об осторожности, ибо видит, как женщина помогает мальчику подняться в автобус. И он падает на асфальт.
Опять острая боль в колене.
Теперь уже другие прохожие помогают ему встать, сочувствуют, предлагают вызвать такси. Но он стоит с выражением глубокой озабоченности. Такое лицо может быть только у помешанного. Люди, которые окружили его, в спешке отходят. А к нему вновь возвращается мысль, которая видоизменяется в разных вариациях, чтобы выразиться точнее: «Я есть тот мальчик… В том мальчике нахожусь я сам… Я повторяю своё детство…» Он разводит руками и, к удивлению прохожих, произносит с недоумением:
— Я же не могу дважды родиться?!
* * *
Утром ему позвонили из одного издательства и сообщили, что могут взять его на испытательный срок на должность корректора.
Он явился в издательство немедленно. Ему сразу выдали приказ о назначении, оговорили о зарплате. Потом молодая женщина отвела его к рабочему столику, где стоял компьютер, и сказала:
— Вот вам дискета с будущей книгой. Читайте прямо на компьютере и делайте правки. Работа срочная. Если будет что непонятно, обращайтесь ко мне.
Она уселась за своим столиком у компьютера недалеко от него, у окна.
В комнате их было трое: один пожилой человек, видимо, заведующий отделом, молодая женщина, может быть, редактор, и он сам.
Он вставил дискету в компьютер и приступил к работе.
Ошибок в тексте он обнаружил много, потому дело двигалось медленно. Но и книга увлекла его.
Правда, она была не в его вкусе, точнее, таких философских книг он ещё не читал. Потому ему было трудно понять, что есть Дальние Миры, что есть Космическая связь, что есть Веление Космической Жизни, что есть Тонкий Мир, как может быть сердце свыше действующим органом. Но мудрость, которая струилась буквально с каждой строки, поражала его. Ему приходилось два-три раза перечитывать страницу, чтобы править и не упускать мудрость.
Невольно запоминал фразы, которые в какой-то степени задевали его интересы. «Иди путём любви, иди путём труда, иди путём щита веры». Не о том ли Пути идёт речь, о котором говорил Конфуций? Нет, решил он, здесь, наверное, говорится о том пути, по которому можно найти свой Путь. «Иди сердцем и чаша путь утвердит». И он опять задумался. Какая чаша? Какой путь она утвердит? Как идти Сердцем? Ему показалось, что во фразе «иди Сердцем» подразумевается идея о случайностях: «Иди, как захочет Сердце, не думай ни о чём; что будет, то и будет», — так он истолковал мысль из книги.
«Как это так?!» — удивился он, когда вычитал: «Приучайтесь ничему не поражаться и не удивляться». Как не поражаться и как не удивляться? Зачем же тогда человеку эти свойства? Но раз написано, значит, есть здесь какая-то мудрость. Действительно, заключил он, если всё строится на случайностях, то чему же тогда можно удивляться? Тому, что произошло счастливое стечение обстоятельств? Ни поражаться, ни удивляться такой случайной обстановке, конечно, не нужно.
Он старался по-своему толковать мысли, которые заставляли его отрываться от правки текста и задумываться. Но вовсе не предполагал, что философская основа книги этого не потерпит.
В одном месте он споткнулся об эти мысли. В книге было написано о следующей истории:
«„Замок заблуждений“ — так называются развалины в Курдистане. Говорят, что замок был построен по ошибке; место было выбрано по ошибке; владелец женился по ошибке; играл в кости по ошибке; заболел по ошибке и погиб по ошибке. Можно допустить лишь известное количество ошибок!»
