При династии Чжоу была придумана не только династия Ся, но еще несколько династий, которые якобы ей предшествовали. Эта история начинается с мифа о сотворении мира, затем в ней рассказывается о ряде небесных императоров, которые жили каждый по тысяче лет. Потом появляются три императора: Фу-си, обучивший людей основам письма и заложивший основы института брака; Шэнь Нун, научивший людей обрабатывать землю; и Хуан-ди — Желтый Император, познакомивший людей с разными ремеслами. Мироустроительную деятельность Желтого Императора продолжили его последователи Яо и Шунь. Шунь назначил своим наследником Великого Юя и основал династию Ся. Все эти императоры предстают в обличье святых, правивших страной в золотой век, с коих пор они всегда считались идеалом, к которому должны стремиться люди более поздней и более порочной эпохи. Поскольку подобный идеал присутствует в большинстве древних культур, можно предположить, что иньцы также верили в существование в незапамятном прошлом периода aetas aurea («золотого века») и что цари династии Чжоу восприняли от них эти представления и приспособили к собственным политическим целям. Советуем читателю запомнить имена святых императоров Хуан-ди, Яо и Шуня, поскольку они будут часто встречаться на последующих страницах.
Царство Чжоу занимало лишь небольшую часть той территории, которую мы ныне называем Китаем. Оно охватывало примерно территорию современных провинций Хэбэй, Шаньси, Шаньдун и северную часть Хэнани; центральная часть царства простиралась по обе стороны от Желтой реки. Первоначально государство было весьма небольшим, и вся светская и духовная власть в нем сосредоточивалась в руках царя-жреца, который наделял феодальных князей титулами и земельными участками. Эти князья были выходцами из боковых ветвей царского дома, из числа лояльных сторонников Чжоу или же из представителей древних местных родов. По другую сторону границы проживали «варвары», с которыми чжоуские цари и их вассалы вели постоянные войны.
Экономическую основу царства Чжоу составляло сельское хозяйство, ориентированное на производство проса, ячменя и прочих злаков. Значительную роль играло шелководство. Железо стало известно только к концу рассматриваемого периода, но население эпохи Чжоу, равно как и предшествующей эпохи Инь, умело выплавлять отличную бронзу. Из домашних животных были известны свиньи, буйволы, овцы, собаки и лошади, разводили домашнюю птицу. Лошадей использовали в качестве тягловой силы, прежде всего для боевых колесниц, составлявших основу чжоуской армии.
В чжоуском обществе соблюдалось четкое классовое разделение: с одной стороны — князья, которые от имени царя управляли вверенными им землями и сражались во славу правителя, а с другой — простолюдины, которые трудились на земле для своих господ. Представители правящего класса проживали в домах, обнесенных стенами из утрамбованной земли. В таких резиденциях проживали феодальный князь, его главная супруга, прочие жены и наложницы, слуги мужского пола с их семьями. Простолюдины весной и летом жили во временных бараках и хижинах, возведенных на обрабатываемых ими полях, а с наступлением первых холодов перебирались в полупостоянные жилища, разбросанные вокруг особняков их хозяев. И знатные, и простые люди сидели дома прямо на земляном полу, покрытом тростниковыми циновками и шкурами, а во время трапез и попоек пользовались низкими сиденьями и столиками. Высокие столы и стулья вошли в употребление только через пятнадцать веков. Чжоусцы пили алкогольный напиток, который получали из проса посредством брожения. И мужчины, и женщины носили одинаковое нижнее белье, напоминавшее по покрою пончо. Сверху надевали платье, состоявшее из двух частей: нечто вроде кофты с длинными рукавами и длинная широкая юбка. Верхнюю одежду украшали вышивками. Кофту или куртку запахивали спереди таким образом, чтобы правая пола была поверх левой[11] после чего ее закрепляли на талии длинной полоской ткани. Мужчины, особенно во время церемоний, носили также гамаши или гетры, а голову покрывали шапочкой, которую не снимали ни дома, ни на улице. Замужние женщины укладывали волосы в прическу при помощи шпилек и лент. Только со второй половины эпохи Чжоу вошли в употребление настоящие штаны, оснащенные мошной.
У простых людей не было родовых имен, они не могли владеть землей, и вообще не имели никаких прав. Однако не следует считать, что их участь была хуже, чем у европейских простолюдинов, во многих отношениях она была даже лучше. В их обязанности входило обрабатывать орошаемые поля и оберегать их от наводнений и прочих стихийных бедствий. Спрос на рабочую силу был огромным. Хозяин нуждался в своих крестьянах и в случае войны, поскольку они составляли основу его ополчения. Недовольные притеснениями со стороны власть имущих простолюдины часто бежали в другое имение. Поскольку среди состоятельных князей зависть и распри были обычным явлением, покидавшие их подданные могли рассчитывать на радушный прием в другом месте. Князья собирали налоги и порой учиняли нечто вроде самосуда, но в повседневную жизнь простого народа вмешивались минимально. Обычай «права первой ночи» в Китае был совершенно неизвестен[12].
Хотя жизнь, которую вели представители правящего класса и простолюдины, была совершенно обособленной, религиозные представления у всех были в основном одинаковыми. Человека они воспринимали лишь как одну из форм одушевленной природы. Подобно другим древним народам, китайцы отмечали определенную параллель в чередовании ночи и дня, смене сезонов и жизненном цикле человека. Специфической для Китая была вера в существование таинственной жизненной силы — ци, которая пронизывает всю вселенную и одушевляет все, в чем она присутствует. Существовала идея о вечном круговороте, характеризующемся подъемом и упадком, которая позднее оформилась в комплекс представлений о вечных, взаимозависимых и взаимодействующих космических принципах: положительном (ян) и отрицательном (инь). Считалось, что эти две силы следуют определенному пути, который являет собой высший порядок природы, впоследствии получивший название дао. Тем, кто вверял свою жизнь и сознание этому миропорядку, была гарантирована долгая и счастливая жизнь; те же, кто от него отклонится, оказывались подверженными страданиям и преждевременной смерти. Пребывающие в гармонии с естественным миропорядком тем самым накапливали большое количество ци, благодаря чему приумножали свою добродетель — дэ. Этот термин следует понимать в его первоначальном значении магической силы наподобие мана. Но силой дэ мог обладать не только человек: считалось, что она присуща также птицам, животным, растениям, деревьям и камням. Например, аист или черепаха живут долго потому, что обладают большим запасом дэ. Поскольку сосны и грибы чжи зимой не увядают, они воспринимались как вместилища дэ. Нефрит считался особенно изобилующим добродетелью.
В рассматриваемый период женщине приписывалось обладание особенно мощной силой дэ. В ханьских и послеханьских текстах выражение нюй дэ означало всего-навсего «женскую добродетель», но в двух более ранних текстах под ним следует понимать «силу женского очарования». Впервые этот термин встречается в историческом сочинении эпохи Хань, где один любвеобильный князь порицается за то, что он «лелеял женское дэ» (хуай нюй дэ) (см. «Ши цзи» Сыма Цяня, гл. 39, где говорится о цзиньском князе Чун-эре). Из контекста ясно, что в данном случае понятие дэ обозначало способность женщины привязывать к себе мужчин не столько своей красотой, сколько женской магической силой. Точно в таком же значении термин нюй дэ использован в известной цитате, приводимой в «Цзо чжуань»: «Дэ юной девушки безгранично, злоба замужней женщины бесконечна» (нюй дэ у ци, фу Кань у чжун) (см. CT, р. 362; 635 г. до н. э.). Вполне вероятно, что эта цитата связана с другим высказыванием, приводимым также в «Цзо чжуань»: «Женщина — существо темное, способное развратить сердце мужчины» (CT 3, р. 438; 531 г. до н. э.).
Чтобы пребывать в гармонии с естественным миропорядком, представители правящего класса старались руководствоваться ритуалом — ли и церемониалом — и, то есть правилами, регулирующими поведение во всех мелких и крупных вопросах общественной и личной жизни. В этих правилах нашел отражение сакрализованный социальный порядок, который был приведен в соответствие с космическим законом Неба — тянь, являвшимся одновременно безличной силой и регулирующим механизмом. В спорных случаях или же в преддверии особо важного мероприятия прибегали к услугам гадателей. Помимо описанного выше гадания на лопаточных костях существовал еще один популярный метод, когда использовали пучок высушенных стеблей тысячелистника. Узнать о будущем или о воле Неба можно было также через медиума, который впадал в транс, после чего произносил пророческие речи. Сохранились упоминания о медиумах-мужчинах (см) и медиумах-женщинах (у), но некоторые свидетельства позволяют предположить, что первоначально эту функцию выполняли именно женщины.[13].
