Хронисты Джованни Камби и Аламанно Ринуччини приводят один случай, взволновавший жителей Флоренции. Это было в 1489 году, во время жеребьевки постов провинциальной администрации. Жеребьевку должна была проводить синьория вместе с коллегиями. Но в нужное время в Коллегии гонфалоньеров не собралось кворума. Приоры послали за отсутствующими. Нашли всех, кроме шестидесятилетнего Пьетро Боргини, который уехал на охоту. Он явился только поздним вечером в охотничьих сапогах и черной шапке. На другое утро синьория по предложению гонфалоньера справедливости Нери Камби решила наказать Боргини и еще трех уклонистов поражением в гражданских правах на три года.
Лоренцо Великолепный тогда был в Пизе. Возмущенный таким приговором, он передал синьории через своего канцлера приказ отменить решение. Приоры отказались. Тогда по настоянию Лоренцо Совет семидесяти и комитет по внутренним делам наказали трехлетним лишением гражданских прав самого гонфалоньера, а четырех членов коллегии восстановили в правах.
Общество сочло это решение справедливым. На самом деле Лоренцо схитрил, взяв под защиту якобы преследуемых. В сущности, они принадлежали к тому же привилегированному классу, что и Камби — единственная разница была в их положении по отношению к народным массам. Члены коллегии были как бы представителями народа при синьории. Тронуть их — означало тронуть народ. Лоренцо не хотел ссориться с народом по процедурному вопросу. Удовлетворив горожан, он без труда завоевал себе популярность.
Между тем он по-прежнему жил жизнью простого гражданина. Лоренцо уступал дорогу любому, кто был старше его. Зная, что в Милане и в Риме его сыну Пьеро непременно предложат почетное место, он советовал ему скромно держаться во втором ряду. Он никогда не отказывался посетить в гостинице послов других иностранных держав или проезжих кондотьеров, хотя с течением времени все больше страдал от подагры и ревматизма. Если Лоренцо не мог явиться на собрание, он посылал туда своего представителя Пьера Филиппо Пандольфини, советы которого высоко ценил, или же своего канцлера Пьеро де Биббиену.
Но он всегда был в курсе всех дел и всегда умел выдержать паузу, чтобы вместе со своими советниками обдумать проблему и найти наилучшее ее решение. Каким бы напряженным ни был его распорядок дня, он находил время для расслабления и созерцания. В дипломате, финансисте и политике не умер коллекционер, знаток и любитель искусства, поэт. Официально Лоренцо был членом двух правительственных комиссий, отвечавших за культурную жизнь города. С 1472 по 1484 год он, как мы уже говорили, входил в правление Флорентийского университета, благодаря ему был создан университет в Пизе. Будучи членом комиссии дворцовых дел (Gli operai del Palagio) с 1479 года до смерти, он познакомился с величайшими художниками своего времени, и общение с ними, как и с представителями изящной словесности, доставляло ему одну из величайших радостей, доступных человеку.
Роспись Сикстинской капеллы — триумф флорентийских мастеров
Следствием примирения Флоренции с Римом стало создание бесценного произведения искусства.
В 1475 году папа Сикст IV начал перестраивать большую капеллу Ватикана, примыкавшую к папской резиденции со стороны базилики Святого Петра. Именно в ней собирались консистории и конклавы, проходили папские мессы и торжественно оглашались постановления. Сикстинская капелла находилась на втором этаже дворца и сообщалась с покоями понтифика. Она замышлялась одновременно как тронный зал и как храм.
Весьма аскетичная архитектура этого помещения длиной тридцать метров, шириной тринадцать и высотой двадцать метров призвана была прославлять величие хозяина дворца. Но величие наместника Христова не могло утверждаться лишь восславлением его земной власти: оно должно было свидетельствовать о власти Того, на Ком зиждилась власть посредника между Небом и землей. Программа росписи капеллы предусматривала две серии фресок: жизнь Христа и параллельная ей жизнь Моисея — ее ветхозаветный прообраз.
Руководителем работ папа избрал тридцатидвухлетнего умбрийца Пьетро Вануччи, родившегося в окрестностях Перуджи, из-за чего он и был прозван Перуджино. Но масштаб предприятия требовал участия многих художников. Ни один город, кроме Флоренции, не мог дать столько живописцев, способных воплотить этот замысел. Как только кончилась война, синьория и Лоренцо послали трех своих соотечественников в помощь Перуджино, который работал с ними вместе еще в мастерской Верроккьо.
Сорокадвухлетний маститый художник Козимо Росселли заканчивал тогда фреску в монастыре Благовещения. Доменико Бигорди по прозвищу Гирландайо и Сандро Филипепи, носивший прозвище Боттичелли (тому и другому было около тридцати лет), только что завершили прекрасные фрески в монастыре Оньисанти. 27 октября 1481 года все они получили папский заказ. Вместе с Перуджино мастера подрядились написать десять фресок за полгода. Первые четыре фрески были сданы в январе 1482 года; каждую оценили в 250 дукатов. Всего было написано двенадцать фресок в нефе и три над главным алтарем. Эти фрески («Рождество», «Вознесение», «Обретение Моисея в корзине») принадлежат Перуджино; позднее поверх них Микеланджело написал «Страшный суд».
Работа спорилась. У каждого мастера была команда помощников. Например, у Перуджино служил молодой Пинтуриккьо, у Росселли — мальчик Пьеро ди Козимо. Когда началась Феррарская война, дело застопорилось: папа выступил на стороне Венеции против Флоренции, и флорентийцы в Риме опять стали нежелательными гостями. Лоренцо отозвал своих послов, и 14 мая 1482 года они покинули Рим. Вместе с ними на родину вернулся и Гирландайо, вскоре он женился, а затем снова уехал в Рим, чтобы закончить работу. Но флорентийским художникам в Риме стало совсем неуютно, и осенью они отбыли на родину. Папе пришлось вызвать других живописцев, в том числе уроженца Кортоны Луку Синьорелли с помощником Бартоломмео делла Гатта. Когда роспись наконец была завершена, Сикст IV 15 августа 1483 года освятил капеллу.
Слух о дивных фресках Сикстинской капеллы распространился по всей Европе. Зрители не могли отвести глаз от изображенных на них персонажах. В них узнавали реальных людей, которые состояли при папском дворе, или приезжали к понтифику в составе посольств, или служили в банках, лавках и казармах, расположенных вокруг Ватикана. С восторгом узнавали Джироламо Риарио с маршальским жезлом на фреске Боттичелли «Искушение Христа», управляющего банком Медичи Джованни Торнабуони, его сына Лоренцо и знаменитого гуманиста Иоанна Аргиропулос в «Призвании Петра и Андрея» Гирландайо.
Боттичелли «Искушение Христа», фрагмент
Позже именно реалистическая манера исполнения сикстинских фресок побудила зрителей искать в них намеки на современные события. Гибель фараонова войска при переходе через Красное море толковали как воспоминание о победе при Кампо Морто; наказание Корея, испепеленного Господней молнией, — как отлучение архиепископа Замометича, вручение ключей апостолу Петру — как образ мира с Неаполем. Все эти толкования были конечно же ошибочны. Фрески были заказаны задолго до этих событий. А воплощают они идею, вычитанную католическими экзегетами в Ветхом и Новом Завете: первенство римского престола и данная ему Богом власть даровать спасение людям.
5 октября 1482 года Перуджино, Гирландайо и Боттичелли вернулись во Флоренцию и вскоре получили заказ на роспись зала Лилий во Дворце синьории.
Гирландайо и капелла Сассетти в церкви Санта-Тринита
Флорентийским старшинам так понравились портреты приближенных папского двора на ватиканских фресках, что они пожелали и себя увековечить на стенах капелл в родном городе.
Надо сказать, что Джованни Торнабуони приглашал Гирландайо работать в Риме еще до заговора Пацци: он заказал ему фрески в Санта-Мария сопра Минерва, где похоронил свою супругу Франческу ди Лука Питти, скончавшуюся в 1477 году. Франческо Сассетти, товарищ и соперник Торнабуони в делах, не желал отстать от него. Он только что закончил строительство роскошной виллы в Монтуги и собирался устроить себе достойную своего богатства погребальную капеллу. Переговоры с монахами Санта-Мария Новелла закончились ничем. Тогда Сассетти договорился с церковью Санта-Тринита, расположенной неподалеку от своего городского дворца. Ему выделили северную капеллу на хорах. Там он велел выбить напротив друг друга по обе стороны от алтаря две ниши под арками, украшенными резьбой. В нишах установили для него и для его жены Неры Кореи порфировые саркофаги работы Джулиано да Сангалло. Вокруг гробниц по заказу Сассетти Гирландайо изобразил его символы — кентавра и пращу, а также написал гризайлем сцены в античном духе и на сводах — фигуры сивилл. Но главное внимание было уделено алтарной части. Для нее Гирландайо написал картину «Рождество»: пастухи (в которых можно узнать коммерсантов из семьи Сассетти) преклоняют колени перед Младенцем Иисусом, изображенным у подножия сapкофага. Святой Иосиф смотрит вдаль — там поднимаются в гору три волхва (тонкий намек на семью Медичи). В общем, как и было принято, библейские сцены на картине содержали намек на современность.
