Сущность смешного остается во все времена одинаковой. Тем не менее преобладание тех или иных черт в “смеховой культуре” позволяет различать в смехе национальные черты и черты эпохи. Говоря о национальном своеобразии юмора, нельзя не видеть в нем элементов, общих для всех народов. Такие явления, как глупость, жадность, лень, бахвальство, характерные для человечества в целом в силу общих законов социального развития, как правило, в одинаковой степени служат предметом осмеяния у разных народов. Другое дело, что форма такого осмеяния будет обусловлена национальной спецификой. В. Г. Белинский писал: “Тайна национальности каждого народа заключается не в его одежде и кухне, а в его, так сказать, манере понимать вещи”. Манера понимать вещи наиболее отчетливо проявляется в национально окрашенных формах комизма. Такую же мысль высказывал Гете, когда говорил, что “ни в чем не обнаруживается характер людей так, как в том, что они находят смешным”» [цит. по 6, с. 95].
Г. Тард, рассматривая происхождение общества с точки зрения подражательной коммуникации, полагал, что есть два типа установления равновесия в обществе: расширение области индивидуального путем подражания выдающимся членам общества и подчинение поведения индивида коллективным образцам. Если европейский тип социальной коммуникации развивался по первому пути, то восточные практики — по второму (см.: Тард Г. Законы подражания // Социология ХIХ — ХХ вв. М., 2002).
Категория комического связана со всей системой эстетических взглядов общества, с общими принципами эстетического отношения человека к действительности. Вот почему китайцы совсем по-другому могут воспринять то, что мы считаем смешным, и засмеяться там, где, с нашей точки зрения, нет ничего смешного. Для смеха недостаточно наличия комического в действительности, необходима еще и способность к его восприятию — чувство комического. Остроумная манера писать состоит в том, что она предполагает ум также и в читателе, что она не все договаривает, а предоставляет возможность читателю самому себе сказать об отношениях, условиях и ограничениях, при которых данная фраза только и является действительной и может быть мыслимой.
На восприятие комического всегда накладывает свой отпечаток положение человека в обществе, характер его эстетических взглядов. Вот почему восприятие или невосприятие «западного» юмора говорит нам об образованности и воспитании китайского слушателя или читателя. В равной степени европейский читатель оказывается в полном недоумении, читая «юмористические» произведения китайских авторов, не находя в них ничего смешного.
В Китае решающее влияние на юмор оказали древние мифологические и этические традиции, освящавшие жесткий коллективизм, неотделимость личности от общества, приоритет массовых действий и взаимопомощь. Отсюда необыкновенная в Китае популярность театрального действа. К неколлективному смеху здесь относятся скорее с осуждением, а индивидуалист, как правило, является объектом насмешек [16]. Китайский реализм и практицизм исходят из геоисторических условий, и юмор в Китае возник параллельно реализму. Бедность, богатство, уважение и презрение здесь чередовались постоянно. Да и китайская пословица гласила: «Лучше воробей в руках, чем феникс в небе». Юмор в этих условиях служил в жизни своеобразным «смазочным» веществом.
Авторитет коллективизма подкрепляет конфуцианство, поддерживая консервативные традиции. Общество, в котором имеет место строгая субординация, смех над родителями, начальством, государством, правительством, императором находился под запретом. Большинство китайских шуток и анекдотов — не более чем назидательные истории, юмор которых малопонятен или вовсе непонятен европейцу [15, c. 308–312].
Линь Юйтан в свое время недоумевал по поводу того, что иностранцы порой задавали вопрос: «Есть ли у китайцев юмор?» С его точки зрения, это все равно что спрашивать у арабского торгового каравана, есть ли в пустыне Сахара песок. По крайней мере, хотя бы теоретически китайцы должны иметь чувство юмора, потому что юмор рождается из реализма, а китайцы являются необыкновенными реалистами. Юмор рождается из здравого смысла, а у китайцев его в переизбытке. Чжао Чживэй считает, что азиатская форма юмора есть продукт чувства удовлетворенности и беззаботности, и этого у китайцев тоже в переизбытке. Юморист обычно является пораженцем, который любит рассказывать о своих неудачах и злоключениях, а китайцы часто представляются нам как люди разумные и хладнокровные.
Трудно охарактеризовать природу китайского юмора несколькими словами. Тем не менее известные писатели и критики, ученые и исследователи пытаются дать определение или, скорее, общую характеристику тому или иному типу национального юмора. Так, Ф. М. Достоевский в «Братьях Карамазовых» отмечал «тугое картофельное и всегда радостно-самодовольное немецкое остроумие», Н. Г. Чернышевский считал, что «в русском народе много встречается шутливых юмористов, но почти всегда их юмор едок, несмотря на свою веселость; юмор малороссов простодушен».
Наша задача — выяснить, какова эстетика смеха у китайцев, какими средствами, в том числе и языковыми, пользуется китайский юмор, какова «способность» воспринимать комическое представителями данной нации. В Китае существуют два понятия: цзы во и чао во. Цзы во — это роль, которую играет человек, приспосабливаясь к окружающей среде. Чао во — это истинная роль человека. Для того чтобы как следует сыграть свою роль в обществе, человек должен «отрегулировать» самого себя, посмотреть на себя со стороны. Это и есть цзы во. С другой стороны, для того чтобы осуществить свою мечту, человек должен найти силы для чао во. Именно чао во (превзойти себя) помогает видеть дальше и глубже. В восприятии или создании комического главное — это «превзойти себя» и увидеть смешное, негативное и несправедливое в жизни людей.
У представителей различных наций свое чувство комического. Человек может сделать неожиданные и неверные выводы, увидев, скажем, подтекст там, где его нет, или пройти мимо языкового каламбура и шутки, не заметив их.
Теория юмора в мировой науке исследована достаточно полно. Не обойден и китайский юмор. Ему посвящены работы ряда российских и зарубежных исследователей. Проблеме традиционного юмора в китайском искусстве, древней и средневековой поэзии, драме и прозе посвящено, в частности, исследование американского ученого Г. Уэллса [198]. Сатира и юмор в древнем Китае стали предметов изучения Д. Кнекгеса [187]. Комическому жанру сяншэн посвящена книга М. Кайкконен [186], А. Воскресенский, В. Ларин [65] и Н. Спешнев писали о комическом в китайских анекдотах и простонародной литературе [55]. На международной конференции, посвященной памяти известного китайского актера, исполнителя комических монологов и диалогов сяншэн Хоу Баолиня, которая проходила в Пекине в 2002 г., было немало докладов, в которых речь шла об особенностях китайской смеховой культуры.
В современном Китае теме комического уделяется достаточно большое внимание. В последние 10–15 лет юмор как понятие литературоведческое стал предметом серьезного изучения и со стороны китайских ученых (Чэнь Сяоин, Дуань Баолинь, Сюэ Баокунь и др.). В Китае выпускаются сборники классических китайских анекдотов, издаются произведения в жанре сяншэн (юмористические диалоги), входившие в репертуар известных артистов. В магазинах можно найти видеозаписи выступлений отдельных исполнителей, многочисленные сборники китайских и иностранных анекдотов — забавных коротких рассказов или басен, в конце которых авторы или составители подчеркивают морализующее начало самой истории. Примером может служить сборник «Смех Всевышнего» с характерным подзаголовком «Великая мудрость в коротких историях». Вместе с тем в большом количестве переиздаются сборники комических историй («Лес смеха) времен Минской и Цинской династий. Поскольку в Китае большинство исполняемых текстов опубликовано, то исполнять их имеет право каждый.
Знакомство китайцев с понятием «юмор» произошло следующим образом. 23 мая 1924 г. известный китайский литератор, переводчик и общественный деятель Линь Юйтан в пекинской газете «Чэньбао фукань» опубликовал статью, в которой призывал переводить зарубежную прозу и пропагандировать юмор. Так впервые в китайском языке появилось слово юмо — фонетическая калька с английского humour. Справедливости ради заметим, что попытка привить это слово китайскому языку была сделана еще в 1907 г., но она осталась незамеченной. По законам китайского языка, со временем происходит замена заимствований подобного рода на исконно китайские слова, однако со словом юмо ничего подобного не произошло, так как адекватного понятия и нужного лексического соответствия для него в китайском языке не нашлось. Многочисленные собственно китайские термины, призванные обозначать понятия, связанные с комедийным началом, такие, как фэнцы, хуэйсе, хуацзи, чаосяо, сисюэ, дахунь, сяохуа, наоцзюй и многие другие, не могли передать понятие юмо в том его английском жанровом значении, в каком он попал благодаря Линь Юйтану в китайский язык. Вне зависимости от точек зрения различных авторов, которые порой существенно отличаются друг от друга, все сходятся на том, что слово юмо, в том числе и в современном китайском языке, имеет широкое и узкое значения. Чаще это слово используется в широком смысле — как обозначение любой комичной ситуации, которая может вызвать смех. В этом его значении оно прочно вошло в состав китайского языка. В узком же значении слово юмо как литературоведческий термин употребляется достаточно редко. Мы в своих рассуждениях будем идти именно от узкого значении этого слова.
