В отличие от балагурства существует еще и острословие. Одним из приемов острословия является нарушение обычной логики действия, поступка или разговора. Сюда можно причислить и характерные для китайского языка и столь любимые китайцами недоговорки-иносказания. Как отмечает А. Бергсон, «остроумный народ непременно любит театр. Остроумный человек всегда немного поэт» [5, с. 69]. Сказанное всецело относится и к китайцам.
Целесообразно выяснить, как в комическом проявляются характерные черты китайского образа мышления, в особенности в плане восприятия, которое непосредственно связано с психологией этнофора, его вкусом и эстетическим воспитанием.
Учитывая различную природу национальных культур, порой возникает необходимость популяризации и объяснения некоторых произведений, которые непонятны простому, непросвещенному зрителю. Не секрет, что еще сравнительно недавно колоратурное сопрано вызывало хохот и недоумение у неподготовленной китайской аудитории. Подобная реакция возникает у неподготовленного западного зрителя при прослушивании произведений китайской музыкальной драмы (пекинской оперы).
Популярность певца Витаса в Китае объясняется именно тем, что в верхнем диапазоне его голос без тембровых колебаний напоминает голоса исполнителей женских ролей в китайской опере.
Интермедийность жанра конферанса — основа его сущности. Еще Шекспир вводил эксцентрика Вильяма Кемпа, который во время пауз выходил, задирал публику, разговаривал с ней на самые животрепещущие темы дня (спектакли в елизаветинские времена шли без декораций и без антрактов). В чем-то это похоже на частушки-шулайбао, которые актер исполняет в антрактах в пьесе Лао Шэ «Чайная». В китайских театрах во время паузы между номерами в проходах появлялись торговцы сигаретами и всякой снедью, предлагая покупателям приобрести тот или иной товар. Здесь мы находим кое-что общее.
Другой любопытный пример. Как известно, конферансье — это человек, который, разговаривая с публикой, объединяет зрительный зал со сценой, это своеобразный посредник между залом и артистами. В Китае общение актера с залом (такой своеобразный «демократический» художественный прием) появилось совсем недавно, и это произошло не без влияния европейской, а скорее американской эстрады. Во время торжественного открытия Международного фестиваля комического искусства в г. Тяньцзине в 2001 г. попытка американского актера вызвать из зала на сцену «участников» для его интермедии, сначала привела публику в замешательство. Никто не хотел выходить на сцену, чтобы не оказаться смешным в глазах других и не «потерять лицо». Импровизация всегда ценилась в искусстве конферанса. Однако спонтанная импровизация актеров и тем более спонтанное поведение зрителя в Китае отсутствует — не позволяет интровертность характера и стереотип поведения.
Обычно конферансье создавали для себя маски — скажем, полный веселый человек, любящий поговорить, подразнить зрителя, или, наоборот, серьезная маска, за которой скрывается острая ирония. У китайского сатирического дуэта тоже существуют свои маски. Скажем, один выступает как бы учителем, а другой — учеником. Первый умен, сдержан, ироничен и снисходителен к слабостям своего собеседника, который самоуверен, нахрапист, трус лив, подловат, завистлив. Чаще всего сценическое амплуа первого — резонер, и играет он честного, немного наивного человека, понимающего недостатки своего партнера и высмеивающего его. Один из актеров, как правило, комик, другой серьезен и во всех отношениях положительный. Исполняемые произведения имеют четкий законченный сюжет.
Приемы создания смеховых точек, так называемых баофу, в Китае хорошо известны. Существуют учебные пособия на тему, как писать смешно и какие для этого существуют языковые приемы, скажем прием ложной гиперболизации, которая порой напоминает черный юмор, недомолвки, которые приводят к недопониманию, и т. д. Обычные приемы в комедии — это повторение, инверсия, интерференция, прием стилевого контраста. Положение комично, когда оно может быть истолковано сразу в двух совершенно противоположных смыслах [65]. Такой прием в китайских репризах встречается довольно часто. Распространенным приемом создания смеховых точек или кульминаций является также прием сань фань сы доу (три раза перевернуть, на четвертый вытряхнуть). Суть его в том, что в парном конферансе первые три реплики (вопрос-ответ) актеров предполагают положительный ответ, а в четвертом — отрицательный, но отвечающий по инерции соглашается и попадает впросак.
В Китае существуют совершенно четкие требования к исполнителю сяншэнов — комических монологов и диалогов. Китайский актер должен помимо всего обладать четырьмя умениями: шо, сюэ, доу, чан, т. е. владеть речью, копировать, смешить и петь. Думается, что трафаретность, определенный стереотип также есть специфическая черта сяншэнов. В Китае известные актеры, как правило, имеют учеников, которым передают свое мастерство и свой репертуар. Ученики в этом случае копируют исполнительскую манеру и стиль учителя, в том числе и традиционный репертуар. Зрителю интересна не столько новизна произведения, сколько мастерство и имя самого исполнителя.
Российские исполнители произведений комических жанров используют намеки, недоговорки, иронию. Зрителю предоставляется возможность самому додумывать, что имел в виду автор и исполнитель. Для этого, в частности, необходимы паузы. Авторы, безусловно, рассчитывают на эрудицию, политическую грамотность, культуру и чувство юмора зрителя. Китайский зритель, не владеющий абстрактным мышлением в достаточной степени и воспитанный на китайском «юморе», который ближе к жанру короткого рассказа типа басни, с трудом овладевает силлогизмом: понятие, суждение, умозаключение. Додумать, обобщить увиденное или услышанное, т. е. сделать умозаключение, для него представляет определенную трудность.
* * *
Приведем несколько примеров китайского юмора. Человек назвал свою кошку «тигр-кошка». Его друг предложил назвать кошку драконом, так как дракон сильнее тигра. Но облака выше дракона, поэтому решили назвать кошку облаком. Потом выяснилось, что облака может развеять ветер, назвали кошку ветром. Но ветер бессилен перед стеной, назвали стеной, а ее может подточить мышь. Назвали мышью, но тут выяснилось, что ее может съесть кошка. В конечном итоге решили кошку назвать кошкой. Другие примеры. Жена вела себя слишком расточительно и бросила мужа в мусорный бак, хотя он сгодился бы еще лет на десять.
Собака написала характеристику на осла: «Осел тупой и упрямый». Когда «товарищи» ее поправили, она тут же переписала: «Товарищ осел осторожен и занимает твердую позицию».
О войне китайцев с японцами ходил следующий анекдот. Поступило сообщение о том, что в сражении погибло 100 китайцев и 10 японцев. Некто воскликнул: «Как хорошо!» Люди вокруг были удивлены. В новом сообщении говорилось, что в сражении китайцев погибло 10000 человек, а японцев 100. «Здорово!» — воскликнул некто, к удивлению окружающих. Когда сообщили, что в большом сражении погиб миллион китайцев и 100 тысяч японцев, некто заорал: «Прекрасно, скоро японцев не останется!»
Последний пример представляет собой едкую сатиру на времена «культурной революции» в Китае, когда в любой ситуации необходимо было слепо следовать «указаниям» свыше и проявлять «революционное сознание». В фотоателье памятка посетителю: «Все революционные товарищи, которые приходят в наше революционное фотоателье с тем, чтобы сделать революционный портрет, при входе в нашу революционную дверь, задавая революционный вопрос, должны прежде выкрикнуть революционный лозунг. Если же революционные массы не будут произносить революционных лозунгов, то революционные сотрудники, решительно отстаивая революционные позиции, не дадут революционного ответа. С революционным приветом!»
Далее следует диалог между двумя актерами.
— Ничего не скажешь, вполне «революционные». В те времена как было? Входишь, а дальше полагалось так: Служу народу! Товарищ, позвольте спросить.
А тот:
— Бороться с частнособственническими настроениями, критиковать ревизионизм! Спрашивайте.
— Видишь, сразу обратили внимание. Уничтожим буржуазное, создадим пролетарское! Мне бы сфотографироваться.
— Разрушим личное, установим общественное! Какого размера?
— Революция не бывает преступной! Пять на шесть.
— Бунт — дело правое! Платите деньги.
— Политику на первый план. Сколько с меня?
— Добиваться немедленно ощутимых результатов! Юань тридцать.
— Раскритикуем реакционные авторитеты! Возьмите деньги.
— Долой материальное стимулирование! Вот Вам квиток.
