Не беспокойтесь о несогласии окружающих. Ваша задача — составить собственное суждение. Наблюдая за длительной дискуссией, которую философы ведут в своих книгах, вы должны научиться оценивать, что верно, а что нет. Вы имеете право на подобную оценку при условии, что качественно прочли философскую книгу, поскольку этот факт — помимо опыта глубокой интерпретации — подтверждает ваши способности к расширенному чтению.
Наиболее важная особенность философских вопросов состоит в том, что любой человек должен ответить на них сам. Разделив чужое мнение, вы не ответите на вопрос, а уйдете от него. Ответы дают только знания — и это должны быть ваши личные знания. Здесь вы не можете полагаться на свидетельства экспертов, как это можно делать при чтении научных книг.
Следует отметить еще два аспекта расширенного чтения философских книг. Не растрачивайте время на чтение книг о философах и их частной жизни. Старайтесь читать самих философов. А при чтении античных, средневековых и даже некоторых современных философов не беспокойтесь по поводу ошибок или неточностей в научных знаниях, которые будут встречаться в этих книгах.
Философские знания опираются на общий мировой опыт, а не на результаты научных исследований. При внимательном изучении аргументов вы увидите сами, что неверная информация или отсутствие информации по научным вопросам фактически не имеет значения.
Кроме того, имеет смысл учитывать время жизни философа, книгу которого вы читаете. Это поможет не только определить его место в диалоге с предшественниками и последователями, но и понять, какими научными примерами он намерен иллюстрировать свои мысли. Та самая вежливость, которая велит быть снисходительными к людям, говорящим на иностранном языке, поможет вам научиться проявлять толерантность по отношению к мыслителям, которые в свое время еще не располагали известными нам всем научными фактами. Все эти люди могут сказать нечто важное, и с нашей стороны будет неумно и недальновидно игнорировать их слова из-за узости собственного мышления.
- 7 -
Существует еще два класса книг, которые до сих пор я не упоминал вообще. Первый — математика, а второй — теология. Причина в том, что на начальном уровне чтения они не представляют особенных проблем. А на более высоком уровне проблемы становятся слишком сложными, чтобы их рассматривать в этой книге. И все же попытаюсь несколько упрощенно рассказать о них.
В целом способ утверждения и аргументации в книге по математике ближе к философскому, чем к научному. Математик, как и философ — это «диванный мыслитель». Он не проводит опытов, не занимается специальными наблюдениями. Опираясь на самоочевидные или предполагаемые принципы, он обосновывает свои выводы и решает поставленные задачи.
Трудность в чтении этих книг отчасти связана с символами, используемыми в математике. Мы знаем, что математик пишет на особенном языке, отличном от обыденной речи. У него своя грамматика, свой синтаксис и свои правила функционирования. Отчасти поэтому метод филигранных доказательств присущ именно данному предмету. Мы уже не раз видели, что стиль изложения Евклида и других математиков радикально отличается от стиля прочих авторов.
Если вы хотите стать компетентным читателем книг по математике, то должны знать особую грамматику и логику этого предмета. Общие правила, которые мы рассматривали, можно разумно применять к изучению математики, рассматривая их через призму особых принципов. Добавлю, что логика научной аргументации и философского доказательства не только отличается от математической — эти два вида логики вообще существенно различаются между собой. Хочу, чтобы вы поняли: научный мир знает множество особых видов грамматики и логики, а также массу специфических случаев применения правил к разным книгам по разным предметам.
Теперь скажу несколько слов о теологии. Она отличается от философии тем, что ее исходными принципами являются догматы веры, соблюдаемые приверженцами определенной религии. Аргументация, которая опирается на предпосылки, подвластные разуму, — философская, а не теологическая. Богословская книга всегда основывается на догматах и авторитете церкви, провозглашающей их. Даже если вы — человек не верующий или не принадлежите к данной церкви, это не помешает вам качественно прочесть богословскую книгу, относясь к ее догмам как к математическим допущениям. Но прошу вас помнить, что догмат веры — это не то, что верующий допускает. Вера, для обладающих ею людей, — это самая точная форма знания, а не гипотетическое мнение.
Существует одно специфическое средство расширенного чтения, идеально подходящее для изучения богословских трудов. Религиозные люди верят в явленное слово Божье, переданное в Священном Писании. Таким образом, иудейская теология требует от читателей знакомства с Ветхим Заветом, христианская — с Новым Заветом, мусульманская — с Кораном и так далее.
На этом месте я должен остановиться. Проблема чтения Священного Писания — если вы веруете, что оно является словом Божьим, — наиболее сложна. О том, как следует читать Писание, на сегодняшний день существует едва ли не больше книг, чем обо всех аспектах чтения, вместе взятых. Слово Божье — это самый сложный для чтения текст. Усилия верующих полностью соответствуют сложности этой задачи. Думаю, можно с полным основанием говорить, по крайней мере, в европейской традиции, что Библия — это книга, обладающая множеством самых разных смыслов. Ее читают не только чаще всего, но и тщательнее всего.
- 8 -
В заключение этой главы я сделаю краткий обзор средств расширенного чтения. Что лежит за пределами книги, которую вы читаете?
На мой взгляд, в данном вопросе особое значение приобретают три средства: опыт — общий или специальный, другие книги и живое обсуждение. Полагаю, роль опыта как внешнего фактора очевидна. Другие книги могут быть самыми разными. Справочники, учебники, комментарии, великие книги, посвященные тому же или близкому предмету.
Вы можете старательно соблюдать все правила ограниченного чтения. Но практика показывает, что этого редко хватает для качественного прочтения книги — интерпретирующего или критического. Опыт и другие книги — вот самые необходимые средства расширенного чтения. В ходе занятий со студентами я не перестаю поражаться тому, что они не используют эти удивительные средства и не знают, как читать книгу саму по себе.
Согласно системе самостоятельного выбора предметов, студент отдает предпочтение какому-то конкретному курсу, рассматривая его как нечто отдельное. Но, как правило, разные предметы в нем не связаны между собой.
Кроме того, ни один курс не имеет отношения к насущным проблемам и повседневному опыту студента. Эта тенденция активно распространяется и на книги. Студенты даже не пытаются связывать между собой смысл прочитанных книг, даже если он очевиден, или сопоставлять слова автора с личным опытом. Они читают о фашизме и коммунизме в газетах. Слушают о демократии по радио. Но, похоже, им не приходит в голову, что в великих политических трудах, которые они читают, речь идет о тех же проблемах. Только говорится о них более литературным языком.
Не далее как в прошлом году мы с мистером Хатчинсом читали ряд политических трудов со своими студентами. Сначала они подходили к изучению каждой книги как к объекту, существующему в вакууме. Несмотря на то что разные авторы явно вели полемику друг с другом об одном и том же, студенты не задумывались, что суть одной книги стоит воспринимать сквозь призму опыта, изложенного в другой. Однако хорошие студенты научились устанавливать все эти связи после первого же нашего призыва к такому действию. Одно из занятий стало наиболее ярким — мистер Хатчинс вдруг задал вопрос: стал бы Гоббс защищать Гитлера после того, как тот отправил пастора Нимеллера[45] в концлагерь? Постарался бы Спиноза спасти пастора? Как поступили бы Локк и Джон Стюарт Милль?
Проблемы свободы слова и свободы сознания позволили нашим студентам понять, что книги давно ушедших из жизни авторов по-прежнему затрагивают самые животрепещущие темы. Мнения студентов по вопросу о Нимеллере разделились, точно так же разделились мнения и в книгах: Милль выступал против Гоббса, Локк — против Спинозы. Хотя студенты и не могли помочь пастору Нимеллеру, его история научила их распознавать противостояние политических принципов с учетом реальных последствий. Студенты, которые раньше не видели недостатков Гоббса и Спинозы, начали сомневаться в своих первоначальных суждениях.
Польза расширенного чтения состоит в особой ценности контекста. Мы уже видели, как он помогает интерпретировать слова и предложения при поиске терминов и утверждений. Мы знаем, что книга является контекстом для любой ее части, а книги, связанные одной темой, создают еще более широкий контекст, помогающий интерпретировать ее.
