Иван Клулас - ЛОРЕНЦО ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ

Далее поется о том, что непреложность светил запечатлена Любовью. Призвание планеты Венеры — привлечь к себе детей всех прочих знаков, желающих обрести счастье:

В том же карнавальном шествии прославлялся и «триумф Вакха», который восседал в колеснице вместе со своей возлюбленной Ариадной в окружении нимф и сатиров. Эта знаменитая песня Лоренцо начинается словами:

Шесть следующих строф посвящены пляскам сатиров и нимф, гротескному шествию старого пьяницы Силена со свитой, истории царя Мидаса, который все превращал в золото и не мог утолить жажду. В последнем куплете — восторженный призыв к молодым людям наслаждаться:

На Масленицу 1489 года девушки пели его песню, обращаясь к «цикадам» (старухам-сплетницам):

В «Песне о перевернутых лицах» Лоренцо обращается к социальной сатире. Ряженые, исполнявшие эту песню, надевали маску с глазами на затылке и как будто пятились назад. Они воплощали предателей и тех, кто для потехи показывал всему свету свои срамные части тела:

Еще семь карнавальных песен Лоренцо предназначались для шутовских шествий профессиональных корпораций. Текст их неприличен, а подтекст еще неприличнее. Конди­теры, торговцы пряниками и вафлями и булочники хвалили свои товары, которые формой и крепостью понравятся всем дамам и девицам. Парфюмеры предлагали дамам благовония, привлекающие любовников. Продавцы мускуса восхваляли возбуждающую силу этой тошнотворной жидкости из желез кабарги. Крестьянки предлагали покупательницам фрукты и овощи — длинные пупырчатые огурцы, большие вздутые бобы, недвусмысленно намекая на их сходство с мужским детородным органом. Наконец, садовники, лукаво подмигивая, распевали, как правильно сажать саженец:

В то же время для праздников светских Лоренцо по-прежнему писал стихи утонченные, черпая вдохновение в куртуазной любви, а еще сочинял «песни для танцев» (баллаты). Некоторые их мотивы близки «Песне о Вакхе и Ариадне»:

А вот строки из другого стихотворения:

Лоренцо теперь как никогда остро ощущал быстротечность времени: ведь он почти постоянно страдал от жесточайших приступов подагры и подолгу был прикован к инвалидному креслу или к постели. Не в силах развеять тоску, он искал утешения в молитве. Его благочестивые размышления на Страстной неделе 1491 года породили несколько гимнов (лауд). Чтобы народ начал их петь, лауды положили на ту же мелодию, что и карнавальные песни. Так, «Похвала Богородице» пелась на мотив разбитной песни огородниц:

И гимн, посвященный Страстной пятнице, исполнен истинного трагизма:

Эти прекрасные гимны, как и желал Лоренцо, были восприняты народным благочестием. Вечером в Страстную субботу набожные мужчины, женщины и дети приходили в собор Сайта-Мария дель Фьоре на службу в честь Божьей Матери. Каждый квартал по очереди пел свои лауды под управлением своего хормейстера, так называемого «капитана хвалящих». Среди авторов этих гимнов были Фео Белькари и мать Лоренцо — Лукреция Торнабуони, а также много священнослужителей.

Самым популярным проповедником был тогда брат Мариано да Дженаццано из ордена отшельников-августинцев. Этот гуманист, владевший изящной латынью, в свои проповеди Священного Писания вкраплял цитаты из Цицерона и Вергилия. Полициано описывает его добродушным и здравомыслящим человеком, не очень строгим, но и не снисходительным к порокам своего времени. Его общество любил не только Полициано, но и Пико делла Мирандола, да и сам Лоренцо. Все они часто бывали у него в большом красивом монастыре, построенном Франческо Джамберти у ворот Сан-Галло. Вероятно, Лоренцо, разбитый недугом, не раз находил у брата Мариано истинное утешение.

Но уж кто поистине соблазнил флорентийцев мощью своих пророческих слов, так это брат Джироламо Савонарола.

Необычайная судьба выпала на его долю. Он родился в 1453 году в Ферраре и воспитывался при блестящем дворе д'Эсте, где его дед служил лейб-медиком. Внешние данные Джироламо: выразительное, но некрасивое лицо, маленький рост, рыжие волосы, хриплый голос — никак не способствовали успеху в этом мире. В восемнадцать лет несчастная любовь к одной девице из рода Строцци внушила ему яростную ненависть к плотским удовольствиям. Он оставил мир и в апреле 1475 года в Болонье постригся в орден доминиканцев. Обратив отвращение к человечеству на самого себя, он неустанно занимался самобичеванием, очень мало ел, спал на соломе. И на публике, и в частных беседах он обличал пороки своих современников. Побывав в нескольких монастырях своего ордена, Савонарола 28 апреля 1482 года получил от капитула Ломбардской провинции должность чтеца во флорентийском монастыре Сан-Марко. Путешествовавший при этом Пико делла Мирандола стал свидетелем долгого богословского спора, в котором феррарец победил своего соперника. Пико проникся уважением к Савонароле и рассказал о нем своему другу Лоренцо Медичи.

В 1482—1484 годах о монахе во Флоренции почти ничего не знали, кроме того, что он наставляет послушников Сан-Марко. На его проповеди в Рождественский и Великий пост в монастыре Сан-Лоренцо приходили всего двадцать—тридцать слушателей, в то время как паства брата Мариано заполняла весь большой неф Флорентийского собора. Но в 1485 году доминиканцу было видение: Бог сказал ему, что время возмездия пришло, и велел Савонароле сообщить эту страшную весть людям, за что обещал ему венец мученичества. Савонарола долго колебался, но в первый четверг Великого поста 1486 года осмелился рассказать о своем откровении. Времена мира подошли к концу: по слову апостола Луки, уже секира при корне дерев лежит[6]. Начальство отослало беспокойного монаха сперва в Болонью, потом в Феррару. Там он лишь окреп в убеждении, что настало время апокалипсиса. Он чувствовал, что на нем лежит миссия исторгнуть из Флоренции, матери всех пороков, сатанинские прельщения. Но его слово уже не звучало с городских кафедр, в то время как брат Мариано в общем-то убаюкивал верующих своими умеренными проповедями благочестия.