В 1627 году, во время военного конфликта с Францией, англичане начали экспансию в Канаду, заложив на месте Пор-Рояля поселение Новая Шотландия. Годом позже они захватили французские форты в устье реки Святого Лаврентия, а еще через год овладели Квебеком и изгнали французов из Акадии. Однако мирный договор 1632 года сохранил за Францией Акадию и долину реки Святого Лаврентия, а англичане закрепились на восточном побережье современных США.
С середины XVI века британские суда бороздили Атлантику, двигаясь по треугольнику Европа — Африка — Америка. Из Европы корабли везли промышленные товары и сырье, обменивали их в Африке на рабов, перевозили живой груз в Южную, Центральную и Северную Америку, нагружали корабли заморскими товарами (нарушая, таким образом, испанскую монополию) и возвращались в Великобританию. К концу XVII столетия каждый четвертый британский корабль выполнял функции перевозчика рабов. Крупнейшими базами таких судов были Ливерпуль и Бристоль, а главным центром работорговли в Америке — Рио-де-Жанейро. Британские дельцы сколачивали состояния на доставляемых с американских плантаций сахаре, кофе и других товарах, добытых рабским трудом. Центром этого треугольника оказались Карибские острова, превратившиеся в место столкновения интересов крупных европейских держав.
Пытаясь покончить с контрабандой, Испания выдавала патенты корсарам, которые патрулировали в Карибском море, захватывая корабли, казавшиеся им подозрительными. Корабельная артиллерия и сами плененные суда переходили к испанскому флоту и использовались для защиты колоний. Один из баскских корсаров, Томас де Ларраспуру, был произведен в адмиралы. В 1622 году он прибыл на Антильские острова во главе эскадры из четырнадцати галеонов и двух сторожевых судов. Сделав своей штаб-квартирой остров Маргарита, он очистил окрестные островки от притонов английских и французских контрабандистов и объединил под своим началом флоты Новой Испании и метрополии. Годом позже он доставил в Испанию золотые слитки на сумму 13 миллионов реалов, заслужив славу лучшего командира эскадры. К несчастью, через десять лет, когда он скончался, Малые Антильские острова остались беззащитны.
Франция, которая не могла рассчитывать на свой регулярный флот, не сковывала «частную инициативу». В 1625 году французский флибустьер Пьер Белен д'Эснамбюк, погнавшись за испанским галеоном, овладел островом, который Колумб открыл во время своего второго плавания и назвал именем своего святого покровителя — Сан-Кристобаль (Сен-Кристоф, ныне Сент-Кристофер). Д'Эснамбюк проявил такие администраторские таланты, что министр-кардинал Ришелье дал ему привилегию на колонизацию островов, еще не занятых христианами, при помощи Компании островов Сен-Кристоф, превратившейся через десять лет в Американскую островную компанию. За это десятилетие д'Эснамбюк занял Мартинику (его племянник Жак Диель дю Парке основал там поселение Сен-Пьер), Тортугу, Гваделупу и Мари-Галант, а Доминика на долгие годы стала крупнейшей французской колонией в Америке. За острова разгорелась борьба между французами и англичанами. В 1627 году д'Эснамбюк и Пьер Вадроск, выбитые с Сен-Кристофа, поселились на Тортуге, которая превратилась в базу французских, английских и голландских флибустьеров, изгнавших еще остававшихся там испанцев и основавших общину «Береговое братство».
В 1629 году испанские войска под командованием дона Фабрике де Толедо атаковали поселения на Тортуге. Большинству колонистов пришлось скрываться в лесах на соседней Эспаньоле. Именно их позднее и стали называть буканьерами.
Французское слово «буканьер» происходит от туземного «букан» — так называли решетку из сырого дерева, на которой коптили мясо, а заодно и само это мясо. Дело в том, что на Малых Антильских островах практически не было крупной дичи, зато на больших островах вроде Эспаньолы во множестве расплодились быки и свиньи, некогда завезенные сюда испанцами и с тех пор одичавшие. Буканьеры были охотниками на диких животных; они продавали корсарам и контрабандистам мясо диких свиней, кожи диких быков, а также соль, выпаренную из морской воды в шкурах, получая взамен ружья, порох и ром. Изначально этим промышляли беглые рабы, уцелевшие индейцы араваки, разорившиеся белые фермеры,[10] мулаты и даже испанцы, но постепенно в их рядах появились бывшие корсары. Примитивное метательное оружие они сменили на крупнокалиберные ружья особой модели, которые заказывали во Франции. Буканьеры поражали пиратов ловкостью в стрельбе: быстро перезаряжая свое ружье, они успевали сделать три выстрела за то время, пока солдат колониальной армии делал только один. Порох у них тоже был особенный, произведенный на заказ во французском Шербуре; его хранили во флягах из тыкв или в запечатанных воском трубках из бамбука, которые, если в них вставить фитиль, превращались в гранату. Буканьеры объединялись в группы по 10–30 человек, состоявшие из охотников и их слуг, обзаводились сворой сильных и свирепых собак особой породы. Большинство из них были французами, хотя встречались также англичане, голландцы, португальцы; на Эспаньоле они основали небольшие поселения в местах корсарских стоянок, начав также выращивать табак Они были вольными и смелыми людьми, испанцам так и не удалось с ними справиться: вооружившись мушкетами, короткими шпагами и пистолетами, а также мачете и ножами для разделки дичи, буканьеры на лодках-пирoгах нападали на испанские корабли, выходя из боя победителями. Co временем дичь в местных лесах была их усилиями практически истреблена, и во второй половине XVII века множество буканьеров пополнили собой экипажи флибустьеров, из-за чего два этих термина стали практически синонимами.
Испанцы бросили свои главные силы на Эспаньолу, чтобы покончить с остатками французских и английских поселенцев; французы воспользовались этим и вернули себе Тортугу, в то время как англичане перебрались на остров Невис и основали там в 1631 году Компанию острова Провиденс. Англия назначила губернатором Невиса и Тортуги Энтони Хилтона, ясно дав понять испанцам и французам, что отныне эти острова принадлежат именно Англии.
Обеспокоенные захватом Невиса французы попросили правительство срочно прислать губернатора на Тортугу. Вскоре туда прибыл Жан Левассёр с отрядом рабочих, которые пополнили собой ряды поселенцев. В 1633 году формальным губернатором Тортуги всё еще являлся Энтони Хилтон, и в надежде расширить английские плантации он привез на остров первых рабов. Но это не помогло англичанам закрепиться здесь, и в 1634 году генерал-губернатор французской Вест-Индии назначил местом своей новой резиденции именно Тортугу, покинув Сен-Кристоф. Пока Англия и Франция делили остров, она превратилась в логово буканьеров, пиратов и каперов всего Карибского моря. Их ряды множились за счет беглых африканских рабов, которых англичане неосмотрительно расселили по всему острову.
Остров не раз переходил из рук в руки. Так, в 1635 году на Тортугу прибыл новый английский губернатор Николас Рискиннер, причем приплыл он на корабле пирата Ричарда Лейна, прежде атаковавшего колонию на острове Провиденс. Но Рискиннер вскоре умер, не выдержав местного климата, и английскую колонию захватили испанцы, перебив ее население. Тогда англичане объединились с французами и отстояли свои владения. Так повторялось несколько раз, и фактическими хозяевами острова стали пираты.
Таким образом, создание постоянных поселений на Малых Антильских островах можно поставить в заслугу пиратам и контрабандистам; однако эти новые колонии находились вне торговых морских путей, используемых испанцами. По сути, это были ворота Карибского моря. Корсары, гоняющиеся за испанскими галеонами, навещали их только на пути из Европы в Америку, а возвращались назад другим маршрутом: повторный заход на Малые Антильские острова существенно удлинил бы путешествие из-за неблагоприятной розы ветров.
Не позаботившись заселить россыпь островов напротив побережья Венесуэлы, испанцы постепенно лишились и их. На самом крупном из них, Кюрасао, в 1634 году обосновались их враги, голландцы, превратив остров в базу для флибустьерских набегов. Кюрасао занимал стратегическое положение: отсюда было рукой подать и до Больших, и до Малых Антильских островов, до Каракаса и Куманы, а также до залива Маракайбо у северного берега Венесуэлы.
Корсары превратились в «последний довод королей»; не они боролись за честь представлять интересы того или иного монарха, а правители старались переманить самых удачливых пиратов на свою сторону. Так же как Тортуга, из рук в руки переходил Дюнкерк — логово корсаров в Европе. В двадцатых годах XVII века он принадлежал испанцам, и базировавшиеся в этом порту корсары каждый год перехватывали в среднем 229 рыболовных и торговых судов — голландских и британских. В октябре 1б4б года французы, опираясь на помощь голландского военного флота, осадили и взяли город. Корсарские набеги прекратились. Однако Дюнкерк перестал подчиняться испанской короне только в 1658 году, после знаменитого сражения в песчаных дюнах. Еще утром 23 июня Дюнкерк был испанским, к полудню он уже стал французским, а вечером Людовик XIV передал его союзникам-англичанам. В 1662 году Карл II Стюарт вернул его французскому монарху за выкуп.
