На следующую ночь Хинемоа снова пришла к озеру, но сухие лодки снова лежали далеко на песке, и ее подозрения обратились в уверенность.
Ночь за ночью звала ее флейта Тутанекаи. Луна прибывала, потом начала убывать, любовь к Тутанекаи терзала сердце Хинемоа и лишала сна. А отдаленные звуки флейты разрывали ей уши. Закрыв глаза, Хинемоа видела, как Тутанекаи стоит на галерее своего дома и играет на флейте, потом откладывает ее и всматривается во мрак, стараясь разглядеть на темной воде еще более темное пятно лодки.
Наступили безлунные ночи, и Хинемоа почувствовала, что больше не в силах ждать. Каждую ночь ряды лодок на берегу будто насмехались над ней, и она больше не хотела даже смотреть на них. Хинемоа решила добраться вплавь до острова, где ее ждал возлюбленный. Она приготовила шесть больших высушенных тыкв и связала их льняной веревкой, чтобы они поддерживали ее на воде.
Когда Хинемоа подошла к маленькому пляжу, вновь раздалась песня Тутанекаи и Хинемоа забыла страх. Она сбросила плащ из красиво сплетенного льна — единственное, что было на ней надето, — привязала под мышки тыквы и пошла по воде, пока не почувствовала, что волны подхватили ее и понесли. Хинемоа смело плыла вперед. Она летела по волнам точно птица, которая вырвалась из клетки.
Внезапно звуки флейты будто утонули в шуме волн. Может быть, налетевший ветер отнес их в сторону, а может быть Тутанекаи перестал играть. Хинемоа испугалась. Темнота казалась непроницаемой, как стена. Хинемоа пыталась приподняться над водой, чтобы посмотреть, далеко ли до острова, но мрак обступил ее со всех сторон. Хинемоа не знала, куда плыть. Она уже не понимала, где остров Мокоиа, а где берег, который она покинула. Ее руки устали, пустые тыквы, казалось, перестали поддерживать ее тело, и даже маленькие волны жестоко били Хинемоа по лицу. Девушка замерзала в холодной воде.
Крик отчаяния вырвался из груди Хинемоа, когда что-то твердое вдруг ударило ее по щеке. И в то же мгновение слезы радости полились у нее из глаз, и она ухватилась за бревно, которое плыло по озеру. Не выпуская его из рук, Хинемоа приподнялась над водой, и в эту минуту ветер снова донес до нее звуки флейты. Хинемоа оттолкнула бревно и поплыла туда, откуда слышалась песня. Стало немного светлее, при слабом свете звезд она уже различала очертания острова. Временами Хинемоа чувствовала такую усталость, что ей приходилось отдыхать, но страх перестал терзать ее. Течение начало относить девушку от берега, но она напрягала все силы и плыла вперед, качаясь на волнах. Время тянулось невыносимо медленно, вода становилась все холоднее. Внезапно песня смолкла, в полной тишине Хинемоа слышала только, как волны безостановочно бьются о ее грудь. Хинемоа замерла и прислушалась. Вначале она ничего не услышала. Потом до нее донеслись какие-то неясные звуки: легкий удар и шипение, точно волна ударилась о берег и побежала вверх по склону. И тут же вновь раздалось шипение, будто волна покатилась назад, унося с собой мириады песчинок. Через мгновение она нащупала ногами дно.
Окоченевшая Хинемоа с трудом вышла на берег. Холодный ветер набросился на нее еще безжалостнее, чем воды озера. Она шла, вытянув вперед руки, и вскоре наткнулась на скалы. Они были теплые, а в воздухе запахло серой, потому что рядом лежало теплое озерцо. Хинемоа однажды была на острове, она знала, где оно расположено. Озерцо называлось Ваикимихиа и находилось как раз у подножия холма, на котором стоял дом Тутанекаи.
Хинемоа с радостью погрузилась в воду и почувствовала, как приятное тепло разливается по всему ее замерзшему телу.
Теперь, когда все опасности были позади и она была рядом с домом своего возлюбленного, ею вдруг овладела робость, она боялась показаться ему на глаза. Ведь ее одежда осталась на берегу в Офате. Вдруг Хинемоа услышала шаги: кто-то шел по тропинке к Ваикимихиа. В то же мгновение она вышла на берег и спряталась под скалой.
Человек остановился, что-то упало в озерцо, и Хинемоа услышала, как рядом с ней вода с бульканьем наливается в кувшин. Изменив голос, она спросила басом:
— Для кого ты берешь воду? Кто ты такой?
Услышав в темноте чей-то голос, человек с кувшином испугался:
— Я раб Тутанекаи. Я беру воду для своего хозяина.
У девушки забилось сердце.
— Дай мне кувшин, — сказала она, все еще притворяясь мужчиной.
Она говорила так уверенно, что раб тут же отдал ей кувшин. Хинемоа поднесла кувшин к губам и напилась. А потом размахнулась и швырнула пустой кувшин с такой силой, что он перелетел через озерцо и разбился о скалы на другом берегу.
Перепуганный раб рассердился и закричал:
— Что ты делаешь? Это кувшин Тутанекаи.
Хинемоа не произнесла в ответ ни слова, она только еще глубже забилась под скалу, нависшую над берегом. Раб старательно оглядел каждый камень, но никого не увидел.
— Кто ты такой? — пронзительно закричал он и, не дождавшись ответа, повернулся и побежал домой.
— Что случилось? — воскликнул Тутанекаи, взглянув на раба. — Я тебе велел принести воду, где вода?
— Твой кувшин разбит...
— Кто разбил мой кувшин?
— Человек, который прячется в Ваикимихиа.
Тутанекаи пристально взглянул на раба:
— Что ты болтаешь? Кто разбил мой кувшин?
— Человек, который прячется в Ваикимихиа, — упрямо повторил раб.
Тутанекаи решил сам пойти посмотреть, кто прячется в Ваикимихиа, но передумал. Он повернулся лицом к стене и сказал устало:
— Возьми другой кувшин и принеси воды.
Раб снова пошел за водой. Сколько он ни оглядывался по сторонам, ему не удалось увидеть незнакомца. Но как только он опустил кувшин в воду, кто-то сказал басом:
— Если это вода для Тутанекаи, отдай ее мне.
У раба задрожали ноги, он протянул кувшин. В темноте показалась чья-то рука, и кувшин снова полетел в скалы.
На этот раз раб не тратил слов на бесполезные пререкания. Он побежал без оглядки вверх по извилистой тропинке.
— Человек из Ваикимихиа опять разбил кувшин! — задыхаясь, проговорил он.
Тутанекаи закрыл глаза.
— Возьми другой кувшин, — равнодушно проговорил он. Прошло немного времени, и раб вновь появился перед Тутанекаи с пустыми руками.
Тогда Тутанекаи обуял гнев. Он забыл о своей тоске. Схватив мере, Тутанекаи побежал к Ваикимихиа.
Хинемоа услышала топот ног и тут же догадалась, что бежит ее возлюбленный. Раб ступал тяжело и медленно, Тутанекаи бежал легко и стремительно. Она забилась еще глубже под скалу и, когда шаги Тутанекаи замерли на краю водоема, затаила дыхание.
Взошла луна, тень Тутанекаи упала на воду. Под скалой была непроглядная тьма.
— Кто смеет бить мои кувшины?! — крикнул Тутанекаи. — Иди сюда, дерзкий незнакомец, я хочу посмотреть на тебя. Будь мужчиной! Что ты прячешься в воде, как рак?!
Хинемоа молчала. Сквозь упавшие на глаза волосы она видела, как тень на воде приближается к ней. Тутанекаи протянул руку и коснулся ее волос.
— Ага! — закричал Тутанекаи. — Я тебя нашел. Выходи, злодей! — Тутанекаи еще крепче ухватил Хинемоа за волосы. — Дай мне взглянуть на твое лицо.
Хинемоа встала. Прекрасная и робкая, как серебристая цапля, которую удается увидеть раз в сто лет. Она медленно подошла к краю воды и взглянула на своего возлюбленного.
— Это я, Хинемоа, — прошептала она.
Суровость растаяла на лице Тутанекаи, будто легкое облачко под лучами летнего солнца.
— Хинемоа!
Дым от костров поднимался прямо в небо, когда все собрались за утренней трапезой. Вдруг кто-то спросил:
— Где Тутанекаи?
Наступила тишина.
Наконец раб Тутанекаи вышел вперед.
— Я видел его последний раз ночью, он пошел к Ваикимихиа разыскивать незнакомца, — сказал раб.
— Какого незнакомца? — не поняли родные Тутанекаи.
И тогда раб рассказал про разбитые кувшины и про то, как Тутанекаи пошел сам отыскивать незнакомца.
— Очень странно, — сказал один из стариков. — Может быть, с Тутанекаи случилась беда? Конечно, он храбрый воин. Но по ночам, когда мрак скрывает оружие в руках врага, беда может случиться даже с храбрым воином. Беги к нему в фаре, посмотри, как он.
Раб побежал к дому Тутанекаи, родные не спускали с него глаз. В полной тишине стук хлопнувшей двери прозвучал, как удар грома.
Раб заглянул в темный фаре и побежал назад на марае.
— Там четыре ноги! — кричал он. — Я заглянул в фаре, а там четыре ноги, а не две!
Родные зашумели.
— Кто же с ним? — громко спросил отец, стараясь перекричать остальных.
Раб снова побежал к дому Тутанекаи. Через несколько минут он вернулся и с волнением сказал:
— С ним Хинемоа!
Родные подхватили его слова:
— Тутанекаи с Хинемоа!
Братьев Тутанекаи терзала ревность, каждый из них надеялся, что Хинемоа предпочтет его.
— Это не Хинемоа! — сердито кричали они. — На берегу нет ни одной лодки, она не могла приплыть сюда ночью. Раб лжет!
В эту минуту из фаре вышел Тутанекаи, он вел за руку Хинемоа. Она гордо шла рядом с мужем, на ней был его плащ. Родные приветствовали ее громкими радостными криками, заглушившими сердитые возгласы братьев Тутанекаи:
