18 (5) июля в Подмосковье вечером выходили смотреть на «играние» месяца. Если месяц при всходе виден, то кажется, будто он перебегает с места на место, изменяет свой цвет и прячется за облака. Люди думали, что в этот день у месяца свой праздник, а коли «месяц играет — хороший урожай обещает».
25 (12) июля — Прокл. «На Прокла от росы промокло»; «Роса мочит по зорям»; «Роса да туман живут по утрам».
29 (16) июля — жатва. В средней полосе России начинали жать рожь. Первый сноп назывался именинным. Его встречали как дорогого гостя. С него начинали молотьбу, соломой кормили больной скот, а зерна ржи считались целебными для людей и птиц. Начав жатву, оставляли на поляне несжатую полоску хлеба — «Волосу на бородку». Замолкают птицы. Лето перешагивает свой знойный возраст.
1 августа — по старому стилю 19 июля.
Август в народе получил много названий: «жнивень», «серпень» — от разгара жатвы; «зарев» — от холодных и ярких зорь. В Сербии август — «женчь», «жнейска», «прашник», в Белоруссии — «ленораст», потому что в августе расстилали лен на росные луга. Люди давно заметили: пропитанная влагой соломка легче отдает волокно. Из такого льна ткань получалась светлее, мягче, крепче. Об августе говорили: «Батюшка август крушит, да поле тешит»; «Овсы да льны в августе смотри».
1 августа (19 июля) — «мокриды». Существовали приметы: «Смотри осень по мокридам»: хороший день предвещал сухую осень, а дождливый — сырую.
2 августа (20 июля) — Илья. Пословицы гласили: «На Илью до обеда лето, а после обеда — осень»; «До Ильина дня под кустом сушит, а после Ильина на кусте сохнет»; «Илья-Пророк два часа уволок»; «Ильинская соломка — деревенская перинка»; «Новый хлеб — на Ильин день»; «До Ильина дня мужик купается, а после Ильина с рекой прощается».
По народным наблюдениям, с Ильина дня начиналась осень, появлялись холодные утренники. Отсюда пошла поговорка: «На Ильин день и камень прозябает». Теперь охотники могут выезжать в поле травить волков. У них была своя примета: если зверя затравят, то весь год счастливы будут. Крестьяне считали, что волки выходят из своих нор после покосов, а до тех пор будто никто не может открыть волчьих выходов.
Существовало поверье, что в этот день звери и гады выбираются из своих нор и бродят по лесам и лугам, что скотину, выпущенную на луг, непременно растерзают звери или ужалит змея. На Ильин день «нечистые духи» вселяются в зверей и гадов, чтобы мстить домашнему скоту и людям, и только одному грому под силу разогнать этих врагов.
Несмотря на все предполагаемые опасности, знахари отваживались собирать в этот день змей и вытаивать из них сало на свечи. Крестьяне верили, что в руках знахаря змеиные свечи производят непостижимые чудеса. В Тульской губернии крестьяне отыскивали старые дубы, из-под которых били ключи. Сдирали с дубов кору, вымачивали ее в ключах, а потом привешивали себе как ладанки, чтобы зубы не болели.
4 августа (22 июля) — Марья. По наблюдениям крестьян Тульской губернии, обильная роса уничтожает белизну льна и укорачивает рост. Оттого и родилась поговорка: «Коль на день святой Марьи росы, то льны будут серы и косы».
6 августа (24 июля) на Руси и на Украине называли «паликопны», потому что он был известен сильными грозами, которые спаливали копны в поле.
9 августа (27 июля) — Николай-Кочанский. Вилки и кочаны завиваются.
Пантелеймон-целитель. В этот день ходят за целительными травами и кореньями к заповедным лощинам, полянам, болотным урочищам.
12 августа (30 июля) — Сил. «Озимая рожь, посеянная на Сила, родится сильной».
14 (1) августа — первый Спас[207] — проводы лета. Улетают ласточки: «Ласточка весну начинает, осень накликает»; «У Спаса всего в запасе — и дождь, и вёдро, и серпоугодье».
15 (2 августа) — Степан-сеновал. Крестьяне косят траву на сено.
На другой день — Антоны-вихревеи, затем Авдотьи-сеногнойки.
19 (6) августа — второй Спас. Время срывать спелые яблоки. Спасовка-лакомка.
Через день — Мироны-ветрогоны.
23 (10) августа — Лаврентий. Крестьяне гадали, смотрели в воду: коли спокойная, не волнуется, значит, осень обещает быть тихой и зима без злых метелей.
27 (14) августа — Михеев день. «На Михея дуют ветры-тиховеи — к хорошей осени»; «Михей с бурей — к ненастному сентябрю»; «Михеев день с бурей, ветром, с бабьим летом перекликается».
28 (15) августа — Дожинки (Оспожинки) — праздник окончания жатвы. Называли его еще Успенье.
Крестьяне устраивали в складчину угощение, варили пиво, забивали барана, пекли пироги, созывали родных и соседей. Крестьянки выходили в поле, обвязывали последней соломой серпы, катались по жнитве, приговаривая: «Жнивка, жнивка! Отдай мою силку на пест, на колотило, да на молотило, да на криво веретено». После этого наряжали последний сноп (именинный) в сарафан да кокошник и с песнями несли на гостиный двор. Там их встречали и угощали вином и обедом.
На Украине со сжатием последнего снопа сплетали с песнями венок и одевали его на голову почетной девице, после чего отправлялись на боярский двор ударить челом своему боярину. Девица на дворе вручала боярину венок, а боярин, принимая его, целовал девицу и угощал поселян.
С 28 (15) августа — в селах Руси начиналось «бабье лето» и продолжалось до 11 сентября (29 августа).
Перед «бабьим летом» крестьяне обычно заканчивали посев озимых хлебов, иногда сев продлевался еще на три дня — все зависело от погоды и скорости уборки. Женщины провожали мужей на посевную хлебом-солью, на телегу клали три снопа, а на них — семенную рожь в мешках. На поле засевальщиков встречали ребята с гречневой кашей. После того как мужчины отсеются, пирог и кашу съедали всей семьей. Досевки праздновались в складчину. В городах и селах с этого дня начинались великоденские гулянья с хороводами.
К этому дню заканчивали сев, но нередко оставались такие, кто не очень поспешал с работой, сеял с ленцой. О таких говорили: «С Фролова дня засевают ретивые, а с Семена — ленивые». Крестьяне праздновали окончание сева со своими лошадьми: купали их в реке и в благодарность за помощь в нелегком крестьянском труде заплетали в гривы ленточки. Отсеявшись, начинали «помочи» — работы всем миром в пользу вдов и сирот: косили им сено, удобряли поля, рубили дрова, молотили снопы.
И. П. Сахаров приводит народное сказание об августовских чудесах, существовавшее в Рязанской губернии, в селениях, расположенных на берегах рек Вожи и Быстрицы.
Живет на Прекольских болотах чудо чудное, диво дивное. Там, на болоте Ермаковом, слышатся свист и пение. Кто свистит, кто поет — никто не ведает.
Из могилки на болоте выбегает белая лошадь, обегает все могилки, прислушивается к земле, раскапывает землю копытами и жалобно плачет над покойниками. Зачем она бегает, что слушает, о чем плачет — об этом никто не знает.
Ночью на болоте появляются огни и перебегают от могилки к могилке. А огни те не такие, как в городах бывают на свечах, а как в деревнях на лучине. Они горят по-своему, светят иначе. Как загорят, так каждую могилку видно, а как засветят, видно, что на дне болота лежит, да уж так видно, как в избе лавку.
Пытались добрые люди поймать белого коня, но не тут-то было — конь никому в руки не дается. От свисту и от песен, что с болота несутся, люди глохнут, а про огонь и говорить нечего. Вестимо дело. Кто огонь поймает?
Поселяне говорят, что здесь когда-то давно-давно было побоище: сражались русские князья с татарами, бились не на живот, а на смерть. Татары уже начали одолевать князей, как ни отсюдова, ни оттудова выезжает на белом коне неведомый богатырь со своими сотнями. Бьет и колет татар направо и налево и добил их чуть не всех. Но тут подоспел окаянный Батый: он убил богатыря, а его белого коня загнал в болото. С тех пор белый конь ищет своего богатыря, а его сотня удалая поет и свищет — авось откликнется удалой богатырь…
29 (16) августа — третий Спас — ореховый. К этому дню поспевают орехи. Ласточки отлетают в три раза, в три Спаса.
1 сентября — 19 августа по старому стилю. Древнерусские названия сентября — «руен», «руин» связывались с желтым цветом осени, «ревун» — с дождями, непогодой, «рюи» — с гоном, ревом оленей, «хмурень» — с угасанием солнечного света и ранним наступлением сумерек.
Сентябрь начинался днем Стратилата — тепляка, про который на Руси говорили: «Батюшка юг пустил ветер на овес»; «Тепляк держится, ушедшему лету вслед кланяется».
