Рассказывает Лёша активист партии НБП в одном из средних городов России.
Описать структуру можно примерно так. Три слоя. Первый сочувствующие, их в нашем регионе более 2000. Они вступили в партию, заполнили анкету, она отправлена в центр, время от времени показываются на общих собраниях, покупают литературу. Несколько сотен из них иногда ходят на собрания, общаются с нами, с ними можно работать.
Второй слой люди любящие общение, тусовка. Это 50-100 человек, которые заразились нашими идеями, часто приходят, в том числе на акции, иногда их можно подвязать на какую-то работу, но к серьёзной планомерной деятельности они не готовы. Если 100 тусовщиков пригласить на акцию, придёт в лучшем случае 30. У каждого своё дело, которому отдаётся большее предпочтение, чем партии. Он появляется, когда ему удобно.
Третий слой, сам тоже многослойный активисты. От 15 до 30 человек, которые реально планомерно занимаются деятельностью. Не обязательно на всех мероприятиях, но в любую свободную минуту. Если позвать, в сложной для организации ситуации подорвутся и прибегут многие из них, но не все. Постоянно работающих человек 10–15 есть всегда. Вот это самый костяк, который мобилизует остальные слои. Из них человек 5 просто фанаты своего дела! В любую минуту им можно позвонить, просто в любую, они сорвутся. Это верхушка пирамиды.
В рамках терминологии, предложенной в книге «Неформалы 2000ХХ» (12) и широко распространённой среди неформалов разных мастей, перевод с языка рассказчика будет следующим: Первый слой часть аудитории движения, сочувствующая часть. Второй слой аура, тусовщики вокруг объединения. Третий слой, те, что от 15 до 30 человек, актив клуба/ячейки, его основа, относительно стабильная часть клуба (сохраняется от 3,5 лет в рамках одной номинальной группы и до 7–9 лет в случае перехода к Системе или Кругу), обозначенная нами как коннектив. Четвёртый слой, те, что пятеро фанаты своего дела, ядро клуба, группа лидеров.
Среди этой пятёрки есть лидер гауляйтер. Он числится главой отделения в легальной структуре партии. Центр должен знать, к кому обращаться, но гауляйтер из Центра не назначается. По уставу работает только Москва, возможно, Питер. Другие регионы по факту живут как индейские племена: вождей не выбирают, вождём становятся. Человека, который больше себя отдал работе, через какой-то срок организация признает как лидера. Тут не требуется голосования, просто это все начинают осознавать. Так, например, произошло в нашем отделении. Люди, которые реально подтвердили свою способность делом помогать партии, пользуются наибольшим уважением. Слушают всех, особенно если идея интересная. Но если будет какое-то противостояние мнений, то это решится не голосованием, а тем, какая точка зрения победит среди более активных бойцов. Потому что всё равно осуществлять деятельность будут они.
Здесь перечислена часть важнейших признаков, на основании которых авторы склонны считать НБП неформальным движением: неформальный лидер, самоуправление (решают те, кто делают), сравнение с племенами (народное собрание — общий сбор, военная демократия — решают бойцы).
Обычная территория наших сборов центральная улица нашего города возле памятника. Даже зимой. Сбор длится около часа, иногда чуть побольше хватает. На аренду помещения у нас денег нет. Основная связь через мобилы и SMS. Интернетом мы редко пользуемся. Серьёзная деятельность, в основном, обсуждается на личных встречах.
Сильные движения продолжают своё существование даже в отсутствие такого важного ресурса как помещение личная территория отдельного клуба. Это свойственно не только НБП, но и другим политическим группам: троцкистам, анархистам, а также слабополитичным или совсем неполитичным ролевикам, ксп-шникам, рок-культуре и т. д.
При наличии физической территории — центра объединения — жизнь клуба, как правило, становится более эффективной. Слабые или стареющие клубы часто умирают после потери помещения. Способность жить без помещений характеризует НБП, как мощное молодёжное субдвижение в рамках политического метадвижения.
Примерно с 1996 по 1998 гг. в нашем городе было отделение НБП. Деятельность была не очень активная, лидер ушёл в свои дела, и она заглохла. В 2002 году мы начинали с нуля, я в этом участвовал, был в активе. Некоторые люди из старых вернулись и принесли какой-то невеликий опыт работы. Наш лидер из новых, благодаря его стараниям отделение было создано. Лидер с тех пор бессменный, а состав ядра варьируется. Моя деятельность не такая большая, но был и мой вклад в дело.
Интересно отметить, что и другие молодёжные политические группы отметили, что из состояния «летаргического сна», по нашей терминологии «мемориальной фазы» политических движений прошлой диссидентской волны, они вышли в первые годы нового тысячелетия. Тогда, к примеру, произошло «омоложение» троцкистских групп (29). Некоторые исследователи считают это следствием политических трансформаций, другие наоборот, считают последнее — следствием усиления общественной активности. В любом случае мы считаем данное обстоятельство «первой ласточкой» наступающей эпохи формирования новой волны синтеза неформальных движений. Движения живут волнами.
Все мы, в том числе актив и ядро, кроме работы в партии, зарабатываем себе на жизнь где-то работаем.
Ещё один из важнейших признаков, по которому авторы отличают неформальное движение от формальной организации: независимое распределённое ресурсообеспечение. Большая часть ресурсов вносится добровольно и бескорыстно рядовыми членами и активистами движения, чаще всего в натуральном виде — в виде собственного труда. На практике у большинства неформалов порядка 80 % ресурсов именно таковы. Однако ничего стопроцентного в природе не бывает, неформальные движения могут иметь и внешние источники ресурсов: спонсоров, меценатов, частный случай — государство. Случай, когда внешнее ресурсообеспечение составляет ровно 50 %, относится к категории философских вопросов из мультфильма: «Сколько бананов куча?»
Во время кампаний по сбору анкет и в предвыборный период партийная каждодневная деятельность почти без выходных в течение нескольких месяцев: каждый день ходить по квартирам, агитировать, собирать подписи. Это тяжело! Неприятная рутинная, нудная, обыденная работа занимает 80–90 процентов нашего времени. Распространение литературы, расклейка листовок, сбор подписей каждый день. Каждые выходные пикет надо банально стоять, продавать наши издания, общаться с людьми, если кто-то подходит. Минимум должно стоять два человека, но обычно от 3 до 15, бывает до 20–25 доходит, но уже это критическая масса начинается уже тусовка. Столько не нужно. В 2005 году на нас начались нападения, и пикеты теперь требуют организации охраны. Трое-пятеро стоят на точке, а остальные рассредоточены по близлежащим углам-закуткам и отслеживают группы нападающих. Это всё же чуть интереснее охранять, торговать чем ходить за подписями.
А приятная работа это какая-нибудь акция прямого действия. Например, наши ребята разбросали листовки и выкрикивали лозунги в здании городской думы, когда там было заседание по ЖКХ. Человек 5–7 вполне хватает для такой акции. Или приковаться к дверям горуправы, заблокировать вход. Тут достаточно два человека вообще. Двое приковались, а другие что, будут стоять, смотреть? Их всё равно заберут в милицию, не нужно большое число людей подставлять. Ещё интересная работа как минимум один митинг в месяц проходит, а бывает и 3–4. Желательно, чтобы он сопровождался какой-то более-менее яркой акцией. Акции не каждый месяц бывают, но стремятся к этому. В период защиты пенсионеров от отмены льгот акции были каждую неделю, иногда и несколько раз в неделю.
Общие сборы и акции прямого действия, особенно централизованные в других городах, с поездками привлекают к нам новичков, привязывают к ядру и активизируют людей. Желающих всегда много, постоянно новый народ работает, такая хорошая школа, обкатка происходит. Многие сочувствующие, съездив на акцию, активно включаются в работу. Если кто-то был задержан, то они начинают мыслить, мол, какого уж чёрта теперь имеет смысл бояться, всё равно уже на тебя все данные заведёны.
Похоже, что акции прямого действия (оно же бескровный информационный терроризм — биты) — основной транслятор движения нацболов.
Раньше все работали по мере того, как возникали рабочие вопросы, то есть все занимались всем. Постепенно наша организация созрела до того, что у нас появилось пять направлений: распространение прессы, организация митингов, сбор денег касса, охрана, политпросвещение. Каждый член актива является руководителем своего направления. Он мобилизует народ для своих целей, и вокруг него обязательно есть несколько ребят, которым больше всего нравится этим заниматься. Но если дело требует, то подключаются и другие.
