III. Правда ли это? Только осознав, что именно и каким способом сообщается в данной книге, можно решить, правда это или нет. Данный вопрос требует от вас критической оценки. Вы должны принять или отвергнуть информацию, которую вам предлагают. Вы должны быть особенно внимательны к агитационным искажениям при подаче новостей. В процессе чтения ради понимания вам необходимо решить, согласны ли вы с тем, что поняли. В этом случае нужно следовать правилам третьего, критического прочтения.
IV. Что из этого следует? Если прочитанный вами текст является в чем-то ошибочным, нет нужды идти дальше. Но если информация достоверна, необходимо задать этот вопрос. Нельзя читать ради получения информации, не определив ее значимость по отношению к приведенным фактам. Факты редко преподносятся без некоторой интерпретации, явной или скрытой. Особенно это касается чтения информационных дайджестов, где такие факты отобраны по значимости, то есть с точки зрения интерпретации. А если вы читаете ради понимания, то нет конца поиску, который на каждом этапе возобновляется вопросом «И что дальше?».
Эти четыре вопроса передают суть обязанностей читателя. Более того, первые три из них объясняют, почему существует три способа чтения текстов любого рода. Три группы правил соответствуют самой природе человеческой речи. Если бы коммуникация не представляла собой столь сложный процесс, в структурном анализе вообще не было бы необходимости. Если бы язык был идеальным механизмом, а не таким относительно непрозрачным средством общения, интерпретация стала бы лишним процессом. Если бы ошибки и некомпетентность не ограничивали правду и знания, нам не пришлось бы критически анализировать тексты.
Четвертый вопрос касается различия между информацией и пониманием.
Если прочитанный вами материал является в первую очередь информацией, следует идти дальше и достигать понимания. Невзирая на то что уже многое понято, нужно продолжать поиск новых значений.
Конечно, недостаточно просто выучить эти вопросы. Вы должны помнить о них в процессе чтения, а главное — уметь давать точные и ясные ответы. Именно эта способность, по сути, и составляет искусство чтения.
- 5 -
Умение читать все что угодно может быть целью, но подобная цель — не лучшая отправная точка для серьезной практики. Нельзя нарабатывать навык с чтения любого материала, ведь одни виды текстов позволяют развивать его намного легче, чем другие. Например, слишком просто получить что-то из газет, журналов и дайджестов, даже если читать их пассивно и невнимательно. Более того, все плохие привычки поверхностного чтения напрямую связаны с этими хорошо знакомыми нам материалами. Поэтому в данной книге я все время настаивал, чтобы вы читали ради понимания, а не ради получения информации. Такое чтение сложнее, непривычнее, но дает лучшую возможность для развития мастерства.
По той же причине желающим научиться читать следует выбирать хорошие, а лучше великие книги. Дело не в том, что трудности, которые могут возникнуть на этом пути, — это наказание за грех поверхностного чтения. Скорее наоборот: книги, которые можно понять только в процессе активного чтения, — это идеальное средство для реабилитации пострадавших от пассивного чтения. Я не считаю, что такая терапия сродни радикальным средствам, с помощью которых можно или выжить, или неминуемо угаснуть. Дело в том, что в нашем случае пациент может сам регулировать дозу, увеличивая число упражнений на ранних стадиях. «Лекарство» начнет действовать, что называется, с первого приема. И чем сильнее будет это действие, тем больше сможет получить читатель.
Итак, начинать лучше всего с великих книг. Они настолько хорошо подходят для этой цели, словно были специально созданы для людей, жаждущих научиться читать. Такие книги напрямую связаны с проблемой обучения чтению почти так же, как вода связана с обучением плаванию. Есть лишь одно важное различие. Для плавания вода необходима. Но научившись читать благодаря великим книгам, вы сможете перенести свои способности просто на хорошие книги, а затем вообще на любые книги и тексты. Человеку, который не тонет на большой глубине, не о чем беспокоиться, находясь на отмели.
Глава шестнадцатая. Великие книги
Как я уже упоминал в предисловии, мне пришлось отредактировать эту главу в соответствии с новым Приложением 1 к немного переработанному изданию моей книги. И все же я не менял радикально ее смысл и содержание. Позвольте объяснить почему.
В этой главе я изначально планировал рассказать о рекомендуемых великих книгах, перечисленных в Приложении 1. В ней я рассматривал характер великих книг в целом и излагал критерии, по которым можно распознать любую великую книгу. Далее на конкретных примерах я показывал, как эти книги участвуют в «великой беседе», вплетаясь в нить наших мыслей. Все это содержится и в переработанной главе, но теперь примеры соответствуют книгам и авторам, перечисленным в новом Приложении 1.
С тех пор как я написал оригинальную главу, в понимании проблемы чтения и во взглядах на великие книги произошли значительные изменения. Я выделил их в предисловии к данному изданию. В большой степени эти изменения связаны с публикацией и распространением «Великих книг Западного мира» и «Преддверия великих книг»[48]. Существование таких списков, а особенно «Синтопикона»[49], дважды коренным образом изменяло контекст этой главы.
Первый том «Великих книг Западного мира» содержит эссе Роберта Хатчинса под названием «Великая беседа», где более подробно, убедительно и красноречиво излагается все, что я говорил о сути великих книг в первой редакции своей шестнадцатой главы, и описывается взаимосвязь этих книг так хорошо, как мне и не снилось. Следовательно, мне вовсе не нужно было переделывать эту главу. Эссе, которое я хотел из нее сделать, написал Роберт Хатчинс. Существование «Синтопикона» — еще одна важная причина того, почему изменения в этой главе были весьма поверхностными. «Синтопикон» постоянно ссылается на великие книги в связи с разными мыслями, темами и подтемами, позволяя читать эти тексты совершенно новым способом. В предисловии к «Синтопикону» я описал этот новый способ чтения, назвав его синтопическим. Его суть состоит во «вчитывании» в целый ряд великих книг вместо «беглого пролистывания» одного произведения. Здесь я считаю целесообразным повторить эту же мысль, но в более сжатом виде.
И наконец, перечитывая эту главу год за годом, я обнаружил, что дискуссия о том, как читать великие книги без «Синтопикона», наводит на мысли о самом «Синтопиконе». Двадцать пять лет назад я не мог даже мечтать о таком способе чтения, который стал реальностью благодаря «Синтопикону». (Я очень хотел опубликовать подобный указатель, но даже не надеялся, что мечта когда-нибудь воплотится.) Теперь, оглядываясь назад, я еще яснее вижу, насколько это полезное и мощное средство. Чтение великих книг без его помощи — это интеллектуальный опыт, с которым едва ли что-то сравнится в мире мышления. Но чтение с «Синтопиконом» еще больше оправдывает себя. Надеюсь, читатель убедится в этом сам, прочтя данную главу, и простит меня за то, что я сохранил ее в книге, невзирая на очевидный анахронизм содержания, — ради развития самого читателя.
- 1 -
Книги не перестанут издавать никогда. И потому вряд ли когда-нибудь перестанут появляться списки книг. Первое влечет за собой второе. Книг всегда было больше, чем мог прочесть один человек. А поскольку их количество растет век за веком, приходится составлять все больше и больше списков.
Безусловно, важно знать, что читать, но не менее важно понимать, как это делать. Надеюсь, что, научившись читать, вы проводите в общении с книгами много времени. Однако в лучшем случае за всю жизнь вы сможете прочесть лишь небольшую часть всех написанных книг. А потому желательно, чтобы это была хорошая литература. Здесь нам повезло — великих книг даже слишком много. Так, издание «Великие книги Западного мира» включает в себя пятьдесят четыре тома, где перечислены одна тысяча сорок пять произведений семидесяти четырех авторов.
Традиция составлять списки лучших книг существует так же давно, как чтение и письмо. Это делали еще учителя и библиотекари древней Александрии. Их списки становились основой образовательной программы. В Риме этим занимался Квинтилиан[50], выбирая, по его словам, лучшее из древней и современной классики. В Средние века списки литературы для обучения составляли и обновляли все — мусульмане, иудеи и христиане. В эпоху Возрождения Монтень и Эразм Роттердамский, стремясь вдохнуть жизнь в систему образования, создавали списки книг, которые читали сами. Оба гуманиста предлагали рассматривать себя в качестве эталона благородного и начитанного человека. Образование в ту эпоху строилось на основе гуманитарных наук. Ученикам рекомендовалось читать великие труды древних римлян — поэзию, биографические и исторические документы, а также различные эссе о проблемах нравственности.
