Как уже говорилось, в традиционном китайском обществе браком занимались родители, которых больше интересовал социальный статус сторон. В этом случае выбор осуществлялся в соответствии с одной из трех возможных моделей — выбор по обстоятельствам; выбор, определяемый социальной прослойкой; выбор по обстоятельствам в пределах одной социальной прослойки. Ли Иньхэ отмечает, что китайский тип — третий.
Каковы критерии выбора, какие факторы влияют на выбор и какова степень такого влияния в современном Китае? Тут мнения ученых представляют известный интерес. Так, Джиоти предлагает восемь критериев: характер, образование и интеллект, внешность и здоровье, экономические условия, темперамент, возраст, умение вести домашнее хозяйство, религия [89, с. 3]. У Фишера в книге «Брачный рынок в Советском Союзе» последовательность критериев иная: он тебя любит, ты любишь его, характер, образование, здоровье, внешность, национальность, профессия, экономические условия [89, с. 3]. Одни исследователи в качестве важного фактора отмечают сходство во внешности потенциальных партнеров, другие пишут, что женщины, в особенности старшие по возрасту, больше обращают внимание на религию; вдовцы и вдовы обращают на это больше внимания, чем холостые.
В Китае было проведено анкетирование, опрошено 1000 человек (по 500 мужчин и женщин), от 20 до 71 года. (Сведения взяты из всекитайского справочника брачных объявлений.) В анкете предлагалось сообщить о себе следующие данные: профессия, рост, образование, внешность, матримониальная ситуация, характер и мораль, здоровье, хобби, заработок, ситуация в семье (проживание с родителями), жилищные условия, предприимчивость, а также указать свои требования к партнеру: возраст, характер и мораль, рост, биография и семейное положение, образование, здоровье, профессия, место проживания, предприимчивость, чувства, прописка (город, деревня).
При этом женщины больше говорят о своей внешности; мужчины — о здоровье, зарплате, жилье, домашней ситуации; женщины отмечают особенности своего характера, выдвигают требования к росту партнера, его образованию, профессии, предприимчивости и хозяйственности.
Итак, при выборе партнера больше всего внимания обращалось на возраст, рост, образование, характер, профессию, матримониальную ситуацию и семью, внешность, здоровье. Во всех опросах интерес к образованию и профессии партнера был выше у женщин. Китайцев меньше интересуют или вообще не интересуют религия, национальность, чувства. 92 % опрошенных ханьцев сообщили, что они нерелигиозны. Что касается «чувств», то либо китайцы из-за стыдливости об этом умалчивают, либо действительно обращают на этот фактор меньше внимания, чем на Западе.
Сегодня в Китае существует проблема романтической любви. Страна находится в процессе трансформации от феодального общества к социалистическому или от традиционного общества к современному (модернизированному). В какой-то мере это переход от основных факторов поддержания жизни к романтической любви. Традиционно романтической любви не придавалось большого значения, хотя в литературе есть немало примеров этому. Романтическая любовь еще не гарантирует счастливую жизнь. Люди постарше менее романтичны, чем молодежь. В современном обществе, в особенности в последнее время, романтики стало гораздо больше. Это в основном относится к молодежи, которая стала больше обращать внимания на свою внешность. У молодых людей к прочим требованиям добавилось чувство юмора у партнера!
Чувственность и романтическую любовь на первое место ставят горожане, в частности жители крупных городов, таких, как Пекин. Это в равной мере относится и к так называемым ганьбу (чиновникам) и интеллигенции (госслужащие и творческие работники). Кроме романтических чувств, их интересует наличие у партнера чувства юмора, хобби, степень образования. Здесь «интеллигенция» опережает прочие категории опрашиваемых в 5,7 раза.
Ли Иньхэ приходит к выводу о том, что чем ближе условия жизни к современному типу, тем большее значение придается любви. Это в определенной степени соответствует теории взаимосвязи романтической любви и модернизации. Возможен и традиционный китайский вариант. Вопрос только в том, хорошо это или плохо.
Касаясь причин развода, автор выделяет несколько основных: неудачный брачный союз (41,9 %), вина одной из сторон после женитьбы (35,7 %), несовместимость характеров (34,6 %), нет гармонии в сексуальной жизни (34,4 %). Кроме этого, учитывались и другие причины или их совокупность, например: противоречия с родителями одной из сторон, нежелание иметь детей, неизлечимые болезни, половая жизнь жены до брака, отъезд жены за границу.
Эти же вопросы применительно к даосской школе рассматривает Е. А. Торчинов в книгах «Даосские практики» (СПб., 2001), «Даосская алхимия» (СПб., 2001), «Гэ Хун. Баопу-цзы» (СПб., 1999), в которых в переводе на русский язык впервые представлен трактат «Баопу-цзы» и упоминаемые китайскими исследователями данного вопроса эротологические трактаты «Десять вопросов» и «Речи о Высшем дао-пути Поднебесной». Автор пишет, что любовь предполагает еще и взаимное сексуальное влечение. Любовь должна стоять над пользой и выгодой, не быть утилитарной, а в Китае это не так. Тем не менее и в Китае встречались счастливые брачные союзы, например поэтессы Ли Цинчжао и ее мужа Чжао Минчэна.
В Китае традиционно существовали определенные требования к поведению невесты до свадьбы и женщины в супружеской жизни. На первое место здесь выступает понятие чжэньцао — «целомудрие», которое, в свою очередь, подразумевает девственность и нравственную чистоту. До свадьбы требовалось «сохранять чистоту» (шоу цзе), после свадьбы «соблюдать верность» (шоу чжэнь), а в случае смерти мужа «оставаться верной памяти мужа» (шоу цзе). Девушку, потерявшую до свадьбы девственность, называли «нечистой» (бу цзе) или «грязным товаром». Существовало и другое уничижительное прозвище — «рваная туфля», т. е. туфля, которую кто-то уже надевал. Если же замужняя женщина вступала в связь с другим мужчиной, то общественная мораль называла такую женщину «доступной любому мужчине». В современном китайском языке в этом значении используется слово «автобус» (общественный транспорт, доступный каждому). Мужа такой женщины называли ванба (в современном разговорном китайском языке означает «черепаха»), т. е. человек, забывший восьмой пункт кодекса конфуцианской морали — стыд. Заметим, что в другом иероглифическом написании ван означает «забывать», а ба — числительное «восемь».
Во времена династий Юань и Мин существовало правило, согласно которому если женщина «работала» в публичном доме, то мужчина из этой семьи обязан был носить на голове зеленый платок. Поэтому мужчина-рогоносец в современном Китае именуется «носящим зеленую шапку» (дай люй маоцзыды).
Что касается верности мужу после его смерти, то новый брак вдовы также считался делом позорным. Вообще понятие шоу цзе в старые времена имело в виду «государственную этику». Существовало выражение «верный сановник не служит двум господам, верная жена не меняет своего мужа», таким образом, государственная этика переносилась и на семью. Естественно, все ограничения и требования относились к женщине, а не к мужчине, которому дозволялось все как до свадьбы, так и после нее.
Однако в истории Китая встречались случаи, когда «слабая половина» требовала справедливости и равноправия. Правда, нередко это приводило к обыкновенному распутству. Так, Лю Чуюй, сестра брата императора времен Южных династий, требуя «равноправия», получила от него в свое распоряжение тридцать «красавчиков» (сяо бай ляр), умудряясь при этом гулять на стороне! Или, например, самая известная распутница эпохи Чуньцю, дочь Чжэн Мугуна Ся Цзи, которая вела беспутный образ жизни с пятнадцати лет. Таких примеров множество [167].
Вполне законно возникает вопрос, существует ли в современном Китае понятие адюльтера. Ли Иньхэ, опираясь на результаты опроса, отмечает сам факт существования так называемой супружеской измены в современном Китае. При этом общественное мнение колеблется от резкого осуждения факта адюльтера до его принятия и даже одобрения. В конце 1980-х гг. при выборочном опросе в городе Пекине Ли Иньхэ обнаружила, что уровень адюльтера составил всего 6,4 % [88, с. 164]. Опрос, проведенный в 1989 г., показал, что 82,4 % людей не одобряют внебрачных связей, 93,1 % резко их осуждают. Тем не менее отношение к данному вопросу на сегодняшний день неоднозначно.
Представляет несомненный интерес то, как Ли Иньхэ сопоставляет проблему секса на Западе и в Китае. Она пишет: «С одной стороны, мне кажется, что ситуация в Китае походит на общество в Древней Греции и Риме, когда искусство половой любви не расценивалось как правильное или неправильное и половая жизнь рассматривалась как нечто целое. Внимание больше уделялось получению удовольствия и сдержанности. С другой стороны, мне кажется, что ситуация в Китае больше напоминает Викторианскую эпоху, которую подразумевает Фрейд, где аскетизм есть цена за цивилизованность каждого человека. Однако несомненно одно: сексуальная картина в современном Китае разительно отличается от той, что на Западе» [88, с. 316].
