А кроме того, есть основания утверждать, что «правые» (во всяком случае, старые «правые» – образца XIX века) защищали интересы не только привилегированных, но отчасти и угнетённых слоёв тоже. Вспомним о том, что социальное рабочее законодательство в Англии было делом правых – «тори». Да и попытки «феодальной реакции» отстоять церковные земли от секуляризации и введения в рыночный оборот тоже объективно защищали интересы беднейшего крестьянства и множества социально опустившихся людей, кормившихся на церковных землях и от доходов церкви. Буржуазия, экспроприировавшая владения церкви, оставляла их без куска хлеба. Эти беднейшие слои составляли реальную политическую базу «правых» на юге Европы, опираясь на которую «правые» без труда подавляли многочисленные либеральные заговоры и мятежи.
Существует ещё одно довольно распространённое отождествление «правых» и «левых» с консерваторами и реформаторами: «правые», как считается, – консерваторы, т. е. сторонники сохранения существующих социально-политических порядков, учреждений, институтов; «левые» же – сторонники реформ и прогресса. Помнится, в начале «перестройки» коммунистов именно в этом смысле нередко именовали «правыми», а «демократов» – «левыми». Но с тех пор как последние пришли к власти, роли поменялись; ныне уже «демократы» – «правые», а коммунисты заняли своё традиционное место на левом фланге. И в этом очевидное слабое место данного толкования. Стоит реформаторам прийти к власти, как они вскоре сами становятся консерваторами. Ни о каком устойчивом идеологическом смысле противопоставления «правых» и «левых» здесь и речи быть не может.
Таким образом, при ближайшем рассмотрении сущность данных понятий постоянно ускользает. Впору отчаяться, опустить руки и объявить, что они вообще лишены какого-либо постоянного смысла. К такому выводу пришёл, к примеру, известный русский философ-либерал С. Л. Франк. Он выразил мнение о том, что понятия «правого» и «левого» сложились как более или менее случайные комбинации определённых противостоящих друг другу признаков, которые на каком-то историческом этапе отражали реальное общественно-политическое противостояние, а затем распались; что это деление устарело, не отражает современную проблематику и продолжает господствовать лишь по инерции, «проще говоря – по недомыслию»[91].
Категория «этноса» позволяет и в данном случае найти выход из тупика, проникнуть в глубинный смысл разделения на правое и левое в политике, определить его ясно и недвусмысленно.
Прежде всего, следует обратиться к традиционному мифологическому, т. е. этническому по своей природе, сознанию. Левое и правое – одно из главных мифологических противопоставлений. В восприятии большинства этносов, в том числе индоевропейских народов, «левое» ассоциируется с «отрицательным», а «правое» – с «положительным». Хотя в мифологии многих племён Африки и Америки существует обратное отношение. Если выстроить ряд противопоставлений, связанных с правым и левым в традиционном этническом сознании, то получится примерно следующее[92]:
Таким образом, применительно к этносу понятие «правого» соответствует положительным жизнеутверждающим ценностям сознания, а «левое» – всему негативному.
Теперь попробуем навести мостик от сферы этнического сознания к политике. Наиболее устойчивым синонимом «правого» является «консерватизм», – эти два термина постоянно сопутствуют с момента их появления в политической жизни. Мы уже отметили, что консерватизм социально-политических учреждений и институтов не может служить основой понятия «правого». Если под «правым» подразумевается существующий режим, сгнивший внутренне, в котором правящие слои лицемерно апеллируют к традиционным ценностям лишь для поддержания своего господствующего положения, – то, пожалуй, именно «левые», разрушающие этот паразитический строй, больше отвечают этнической правде.
Но если предположить, что речь идёт не о консерватизме сложившихся исторических форм, а о консерватизме духовных ценностей, то это меняет дело. Духовные ценности народа имеют долговременный характер и не связаны жёстко с теми или иными конкретными социальными учреждениями. В различные исторические эпохи они могут выражаться различными способами. Консерватизм духовных ценностей имеет целью сохранить неизменное духовное ядро в меняющейся исторической обстановке. Такой консерватизм совсем не обязательно «консервирует» сложившиеся социальные и политические институты. На определённом этапе развития общества последние могли вполне соответствовать своему предназначению – служить установлению оптимального социально-политического порядка согласно с духовными воззрениями народа, могли быть вполне адекватны текущей ситуации, – но с течением времени неизбежно устаревали, превращаясь в препятствие к своей изначальной цели, в паразитический нарост на теле народа. Так, крепостное право в России изначально возникло для того, чтобы обеспечить материальными средствами государственных слуг для исполнения ими своих служебных обязанностей. Но с освобождением дворянства от обязанности государственной службы крепостничество потеряло своё морально-правовое оправдание. В XIX веке этот средневековый институт использовался для буржуазной эксплуатации крестьян помещиками, стал носить паразитический характер. И слом этого паразитического строя вполне соответствовал принципам духовного консерватизма, если уж невозможно было наполнить его прежним содержанием. Причём духовный консерватизм вступил здесь в противоборство с консерватизмом формальным, отстаивавшим, по сути, только привилегии помещиков.
Консерватизм всегда пытался противопоставить рационализму либералов опору на «органически» сложившиеся структуры, а всё органическое в жизни общества имеет этническую основу. В отличие от других идеологий консерватизм имеет чисто формальный характер, – содержание в него привносит этнос. Ведь все духовные ценности народа имеют этническое происхождение; не только «национальные», «державные» традиции, но и ценности семьи, брака, религии, труда, собственности, порядка – всё то, что отстаивает консерватизм, – неизбежно этнически окрашены. Духовные ценности нации – суть ценности этнической культуры, продукты этнического сознания. Духовный консерватизм отстаивает оригинальность культурного лица своего народа, свободу его жизненных проявлений, продолжение его существования.
Традиционными противниками консерваторов выступали либералы, а затем и социалисты – «левые». Из всех ассоциаций, которые сопутствуют в политике «левому», главной и непременной является «свобода»; нередко к ней прилагается также «равноправие», «равенство» (лозунги либерально-буржуазной Французской революции). Различие среди «левых» идеологий только в степени этой «свободы» и в сфере распространения «равенства». Либерализм акцентирует внимание на «свободе», а социализм – на «равенстве». Причём, принципиально, пределов им не полагается: в либерализме – для свободы индивидуума, так как человеческая личность превыше всего; в социализме – для равенства, поскольку равенство, тождественное справедливости, здесь есть высшая ценность. Но что такое эта «свобода» и это «равенство»? «Свобода» в либерализме – это свобода от всех стеснений, от всех рамок, от всякой иерархии. Правда, либералы не делают последних выводов из своих посылок, останавливаются на полпути, стесняя из прагматических соображений индивидуальную свободу искусственными законами. Но, конечно, подобные условности не могут остановить человека, и за них эти выводы делают более последовательные собратья либералов из «левого» лагеря – анархисты, которые доводят либеральную идею до логического конца. А поскольку этническое сознание всегда иерархийно, то либерализм выражает тенденцию для этноса разрушительную. Свобода здесь – это свобода атомизированного существования, избавленного от включённости в какую бы то ни было иерархию. И социалистическое равенство достижимо лишь при подобной «свободе», как равенство свободных атомов. В любой иерархичной структуре атомы займут совершенно различные («неравные») положения. Это отношение «свободы» и «равенства» наглядно демонстрирует подлинное генетическое родство либерализма и социализма, при всех их внешних шумных разногласиях.
Подведём итоги. Левые (теперь мы можем писать этот термин без кавычек) принципиально антагонистичны этносу и этнической культуре, а правые принципиально привержены этнической культуре и традиции. Для правого, пассионарного сознания отношение к существующему социально-политическому порядку определяется степенью соответствия его этническому идеалу. Обскуранты относятся к существующему порядку положительно или отрицательно в зависимости от того, какое место они в рамках его занимают: принадлежат ли к господствующим материально обеспеченным верхам («эксплуататорам») или к обездоленным низам («эксплуатируемым»).
