Эпохальная победа над фашистской Германией имела глубокие последствия для коммунистической системы. Формально то был величайший триумф коммунистического режима. Но с этого момента всё его дальнейшее существование стало процессом постепенного падения. Только авторитет Сталина удерживал ещё тоталитарную систему от крушения, – но то была уже агония. Со смертью Сталина рухнула главная подпора тоталитаризма – репрессивный аппарат, система ГУЛАГа. Оставался только внешний, постепенно ветшающий антураж. Хрущёв безуспешно пытался его обновить. Хрущёвское форсированное строительство коммунизма, борьба с религией и остатками частной собственности – последний приступ нигилистского социалистического энтузиазма.
Импульс победы в великой войне позволил коммунистическому режиму просуществовать ещё четыре десятилетия. Победа над фашизмом придала ему большой мировой авторитет. Успешная экспансия на заключительном этапе Второй мировой войны поставила под власть СССР всю Восточную Европу. Извлекли выгоду коммунисты и из ослабления стран Запада в ходе крушения колониальных империй. Большой социалистический блок, образовавшийся в результате этих событий, увеличил ресурсы и возможности коммунистической системы. Крупные заделы в индустрии и науке позволяли поддерживать на уровне обороноспособность, добиваться отдельных прорывов в передовых областях (атомная энергетика, космос). Огромные ещё не освоенные природные ресурсы страны предоставляли возможности для экстенсивного индустриального развития.
Тоталитаризм для СССР остался в прошлом, сменившись гораздо более мягким авторитарно-полицейским идеократическим режимом. Его внутренняя энергетика в послевоенные годы неуклонно падала. Возможности мобилизации человеческой энергии на поддержку режима внутри СССР постоянно сокращались: во-первых, вследствие падения авторитета самого режима, в идеологию которого не верила доже значительная часть партийного аппарата; во-вторых, из-за огромного витального истощения великорусского этноса – несущей основы всей этнополитической системы СССР. В войнах и бедствиях XX века он понёс огромные жертвы, напряжение непрерывной почти вековой индустриализации и холодной войны с Западом истощило его витальные ресурсы. К исходу века русская деревня – витальная основа нации оказалась совершенно вычерпана; по мере того как росли города и промышленные стройки, деревня приходила в упадок и пустела.
Разделение пассионарных элементов и обскурантов-нигилистов в рамках химерной системы лишало её поддержки первых (которых она продолжала подавлять); а вторые, освободившись от пресса репрессивной машины НКВД, стали под личиной конформизма паразитировать на существующем режиме. С оскудением внутренних источников коммунистическая химера могла бы, теоретически, поддержать своё существование за счёт мировой экспансии. Но здесь коммунизм столкнулся с серьёзным конкурентом – либеральной химерой Запада. Последняя нуждалась в экспансии не меньше, чем СССР, но, будучи по структуре более цельным образованием (европейский этнос + европейская негативная система), обладала большей внутренней прочностью и вдобавок располагала значительно превосходящими материально-техническими ресурсами.
Таким образом, энергетические источники существования коммунистической химеры были исчерпаны. Отсутствие перспектив ощущалось уже во всеобщей апатии 70-х. Нефтяной допинг Сибири несколько продлил годы её существования. Но в середине 80-х пошёл процесс обвального разрушения, получивший наименование «перестройки». Запад усилил натиск на истощённого противника, и восточная социалистическая химера рухнула. Но главная причина катастрофы была не в активности Запада; падение СССР явилось результатом внутреннего распада химерной целости.
С крушением СССР территориально обкорнанная Россия попала под власть Запада, стала элементом его мировой политической системы. Господство в идеологии захватила новая негативная система – либерализм («демократия»), на которую мгновенно переключились советские обскуранты с партбилетами и без оных. Пассионарные патриотические силы России были слишком ослаблены и разобщены многолетним господством марксистского режима, а витальность народа слишком истощена, чтобы можно было оказать действенное сопротивление распаду державы, разграблению национального достояния иностранными и доморощенными хищниками.
Господство либеральных обскурантов ввергло страну в настоящую экономическую катастрофу с обвальным падением производства и жизненного уровня, обнищанием населения, – фактическим его вымиранием. Реформы гуманистов – либералов по демографическим потерям для России вполне сопоставимы с потерями при тоталитарном коммунистическом режиме. Но постсоветский либеральный режим это мало беспокоит, ведь по существу он представляет собой филиал глобальной антисистемы Запада с функциями контроля над колонией и посредничества в паразитической эксплуатации её природных богатств. А западные наставники и руководители российских либералов не стесняются заявлять, что их вполне устроит сокращение населения России до 50, а то и до 15 миллионов.
Положение трагическое, но не безысходное. С окончанием холодной войны и значительной деиндустриализацией России витальность народа так или иначе восстановится. Падение же коммунистической химеры имеет то положительное следствие, что пассионарные элементы этноса и негативные элементы антисистемы окончательно разделяются. Либерализм гораздо менее способен увлекать пассионариев химерной утопией, чем коммунизм. Это создаёт предпосылки консолидации пассионарных сил народа России.
На первый взгляд, в положении России ничего не изменилось: одна химера сменила у власти другую. На самом деле разница между прежним и новым положением принципиальная: если в состав коммунистической химеры русский этнос входил составным элементом, то либеральная химера для него – система совершенно внешняя и чуждая. Таким образом, этнический и антисистемный элементы в России разделяются и будут существовать самостоятельно друг от друга. Освободившийся от связи с негативной системой русский этнос теперь прямо противостоит антисистеме, которую продвигает либеральная химера, паразитирующая на энергии народа России и её материальных ресурсах. Таким образом, перед народом в повестку дня встаёт задача выработки эффективных способов противодействия либерально-западной паразитической эксплуатации и поиска приемлемой формы существования в условиях господства Западной Орды. Сможем их решить – переживём Западную Орду так же, как пережили Золотую Орду.
Великорусский этнос вступил в заключительную половину фазы обскурации и приближается к окончанию периода активного существования. Скорее всего, у великорусов до перехода в мемориальную фазу ещё есть в запасе не менее полувека. Но они оставляют после себя российскую (русскую) суперэтническую систему – этническую структуру более высокого порядка, гораздо более мощную и долговечную. Так что русская история продолжается и конца ей пока не видно.
Глава 29
Перспективы мирового развития
В заключение можно попытаться наметить вероятные пути развития мировой этнополитической ситуации. Определяющим фактором в обозримом будущем остаётся экспансия Запада. Она делает невозможным подъём сколько-нибудь значимого нового этногенеза. Современные «национальные» движения есть не что иное, как орудия распространения всё той же антисистемы.
Значит, в ближайшую эпоху речь можно вести, по большому счёту, лишь о выживании старых этносов. Смысл современного мирового противостояния не столько в борьбе культур или цивилизаций, сколько (если воспользоваться терминологией Шпенглера и отождествить этнос с культурой, а антисистему с цивилизацией) в борьбе этносов – культур с цивилизацией – Западом за собственное выживание.
Наилучшие шансы в этой борьбе имеют не самые развитые страны Запада, которыми антисистема овладела вполне, а страны периферийные, «отсталые», менее интересные для эксплуатации. Существование в них будет более скудным материально, зато давление пресса антисистемной цивилизации – гораздо слабее. Соответственно, основные надежды мирового этногенеза связаны не с Европой и Северной Америкой, а со странами третьего и второго миров. Здесь существует несколько древних суперэтносов: Китай, Индия, Исламский мир. Всё это мощные системы с богатой, устоявшейся культурной традицией. Думается, что инерции в них хватит ещё надолго. Но вряд ли они способны на активное противостояние Западу. Цивилизации Индии и Китая локально замкнуты; они обладают большим потенциалом приспособляемости, но не выходят за собственные границы. Китай стоит перед важным историческим рубежом – падением коммунистической химеры, которое уже не за горами. Это событие будет иметь серьёзные последствия не только для самого Китая, но и для всего мира, особенно для его соседей. Несомненно, что экспансия антисистемы в Китае в результате этого намного усилится.
