Деградация американской экономической политики по вышеуказанным семи пунктам свидетельствует о степени беспомощности, в которой оказывается целиком вся планета, если эти семь регрессивных тенденций, вместе взятых, не будут преодолены, если не будут вырезаны с корнями метастазы романтической раковой опухоли «глобализации».
Культура и физическая экономика
Чтобы уяснить важность современной суверенной формы нации-государства, мы должны понять абсолютно необходимую функцию этого института для сохранения цивилизованной формы человеческой жизни на этой планете. Подводя итоги, необходимо подчеркнуть следующее.
Аксиоматическое различие между человеческим видом и всеми прочими живыми видами состоит в функции развития познавательных способностей индивида. Это определяется уникальной способностью человека как вида генерировать подтверждаемые открытия универсальных физических принципов и развивать как классические методы художественной композиции, так и искусство государственного управления.
Именно путем развития этого потенциала индивидуального познания (что соответствует политике в классическом гуманистическом образовании) человеческий вид проявляет свою уникальную способность целенаправленно наращивать потенциальную относительную плотность населения. Именно универсализация социальных отношений, поощряющая развитие и проявление познавательного потенциала каждым членом общества, характеризует суверенное нацию-государство, единственную форму политического института, соответствующую характерной потребности в истинной личной свободе, которая является природной потребностью человеческого вида.
Именно через стимулирование открытия таких универсальных принципов (как в виде оригинальных открытий подтверждаемых принципов, так и путем воспроизведения подобных открытий универсальных принципов науки и искусства) человечество приобрело ныне способность предоставить будущим поколениям истинно человеческие условия жизни для каждого жителя планеты. Без продолжения такого рода прогресса достойная человеческая жизнь для всех будет недостижима. Действительно, если эта политика не будет возрождена, то очень скоро на всей планете неминуемо воцарится новая эпоха безвременья.
Поскольку целенаправленное управление страной должно быть организовано в виде грамотной формы научной и языковой культуры, суверенная нация-государство предоставляет возможности применения уникального инструмента для участия индивида во всех сферах жизнедеятельности общества. Такое участие практически исключает возможность использования какого-либо слоя общества в роли человеческого скота, т.е. состояния, до которого, например, доводит жертв своей политики судья-расист Скалия. Роль классической культуры в жизни суверенной национальной республики стимулирует участие индивида в делах всего человечества. Эту перспективу можно сделать универсальной путем распространения и установления в обществе принципа, по которому мир состоит из суверенных наций-государств.
Таким образом, поощрение познавательного метода развития и распространения научной и классической культуры через институты образования и экономику является необходимым условием сохранения цивилизованной жизни на нашей планете.
Чтобы удовлетворить физические потребности всего человечества, необходимо целенаправленно форсировать инвестирование капитала в стимулирование научно-технического прогресса и внедрение его достижений, выражающегося в виде прироста производительных сил труда, в виде возрастания физической мощности человечества, в расчете на душу населения, в масштабе вселенной. Без этого неизбежно возвращение к варварству. Без внедрения протекционистской формы экономики нации-государства, в ближайшие десятилетия неизбежно сползание в беспросветную эпоху варварства.
Таким образом, защита института полностью суверенного нации-государства в модели протекционистской экономики неоспорима; пока этот поворот в политических тенденциях не будет осуществлен, у Соединенных Штатов не будет будущего, как и у всего населения нашей планеты. Апостолы «свободной торговли» и «глобализации» всегда были прислужниками олигархии и врагами человеческой свободы.
Опасная сторона шока
Тот тип надвигающегося шока, который я описал, столь же опасен, как война. В этом развитии заключен элемент огромного риска. В подобной ситуации, как и в наиболее искусных фланговых стратегиях выдающихся полководцев, для избежания катастрофы требуется огромная творческая интуиция. Если руководство окажется неэффективным, любой такой кризис чреват трагедией.
В ходе подобных кризисов имеют место кратковременные передышки, во время которых население, или значительная его часть, оказывается открытой к новому лидерству, к новой политике. К счастью для Соединенных Штатов, Франклин Рузвельт воплотил в себе такое качество лидерства, которое также весьма ярко представлено такими боевыми генералами, как Дуглас Макартур. При подобных кризисных обстоятельствах способный лидер никогда не полагается на апелляцию к общественному мнению, он скорее преобразует это общественное мнение, апеллируя к разуму. Он рассчитывает на революцию в мышлении своих подчиненных и вообще тех, кто его слышит. В отсутствии такого лидерства грандиозный кризис, наподобие нахлынувшего сегодня, приводит только к еще более грандиозным катастрофам.
Эта потребность (в лидерстве –Прим. перев.) проистекает из природы поистине трагического кризиса, такого, как ожидает мир сегодня.
Принцип трагедии в истории
Как явствует из великих классических трагедий Эсхила, Софокла, Шекспира и Шиллера, существование человечества может подвергаться опасности (не считая последствий природных явлений, выходящих за рамки доступных нам ныне способов противодействия) исключительно из-за губительно порочного качества либо руководящего органа общества, либо общей культуры этого общества. Таким образом, все рукотворные катастрофы происходят исключительно вследствие затянувшейся приверженности к способу мышления, чуждому принципам, на которых построена вселенная.
Следовательно, с грандиозным кризисом, порожденным таким путем, можно справиться только методами и политическими мерами, которые живущим в этот период поколениям непременно покажутся революционными. Поистине великими лидерами в такие времена становятся те, кто решительно выступает против господствующего общественного мнения с позиции разума и не идет сугубо иррациональным, привычным путем, который привел к кризису. В этом состоит особенность реальных действий по осуществлению серьезных прорывов в истории, которых, как «происков волюнтаризма», боялись верховные жрецы европейской социал-демократии конца девятнадцатого — начала двадцатого века. Жаль этих глупых верховных жрецов! Хотя большинство из них испытало бы обиду от подобного сравнения, но по существу разве не являлись они всего лишь отзвуком глупой и хищной аудитории римского Колизея, которая подбадривала львов, терзающих христиан, и поднимала вверх большой палец, выражая тем самым vox populi? (Как известно, в социал-демократии конца XIX–начала XX века было много течений помимо упомянутых «жрецов»; были и те, кто по гимну «Интернационал» утверждал: «Мы наш, мы новый Мир построим». Линдон Ларуш поясняет, что термином «волюнтаризм» он обозначает только действия, которые по своей форме и содержанию тождественны подтверждаемым первоначальным открытиям универсальных физических принципов. Произвольный, иррациональный подход к принятию решений (типичным примером которого является «неолиберализм» современного постмодернистского типа), квалифицирован Ларушем как опасная форма психической болезни. –Прим. ред.).
Ни одно общество не может уничтожить себя по собственной воле, если его не обрекает на это состояние покорность установившемуся, преобладающему общественному мнению. Индивид или группа лиц, охваченная таким заблуждением, не позволит себе ничего большего, чем апелляция к авторитету общественного мнения, ожидая от него ответа, т.е. к условностям установившегося образа мысли. Таким образом, в конечной фазе любого трагического цикла истории любой страны, любой культуры эта затянувшаяся приверженность к привычному общественному мнению делает народ морально неспособной к выживанию. Падение режимов — не только режима слабого и неумного русского царя Николая II, но и всех последующих с 1917 года поколений реформаторов, служит примером того, как население и его неумные лидеры оказываются в плену привычных предрассудков. Если пораженной кризисом стране предназначено выжить, она должна действовать, как действует ученый, когда сталкивается с устойчивой ошибкой в научном мнении своих предшественников; нация-государство должно выявить и искоренить фатальный порок, заключенный в собственном преобладающем, привычном образе мышления. В этом состоит потребность революционного действия в таких обстоятельствах. Необходимо не только сменить аксиомы, но и произвести действие, которое отражает эту необходимую смену аксиом.
