Часам к 10 утра поляна начала просыпаться, и я попытался выяснить обратный маршрут. Меня переправили к машине, стоящей у сцены, что есть явный признак отношения к организаторам феста автостоянка для гостей была за заповедной зоной. В машине были две девушки, одна похожа на американку, а другая просто так, девушка, которые ничего не знали об общественном транспорте, но пообещали отвезти меня в Калугу, а то и в Москву, в любое нужное мне время. Нужно мне было завтра в 14 часов, и они раз по пять повторили: «Не беспокойтесь! Вас обязательно отвезут! Не волнуйтесь!» По этой манере и интонациям я предположил, что девушки психологи. Судя по тому, что в 14 часов ни девушек, ни их машины на поляне не оказалось, я не ошибся. Маршрут мне объяснили местные жители, вот уж точно не психологи: светлые, доброжелательные люди, каких ещё достаточно в русских деревнях.
Пока мы ночью ехали, люди здесь уже пели, и с утра начали опять. Не на сцене пока, а просто кучками, у палаток, в чудных каких-то беседках и под навесами. И пить тоже. Городские, приехавшие, но, опять-таки, пространство искажено светлотой и доброжелательностью. Проходишь мимо абсолютно незнакомых людей:
— Здравствуйте!
— Хотите водки?
— А мы тут обсуждаем этимологию русского мата…
— Послушаете нашу музыку?!
Мегапраздник
Полина Вахотина — один из организаторов фестиваля
Этот фестиваль не абы где находится… Сейчас расскажу. Есть митьки, Полисский и Щетинин.
Митьки — уникальный во многих смыслах случай в истории общественных движений. Примерно в середине 80-х годов XX века в неформальной группе андерграундных питерских художников возник не только стиль живописи, но и стиль жизни — одежды, поведения, речи. И всё это настолько самобытное и изящное, что, будучи синтезировано с традиционными трансляторами художников — выставкой, пьянкой, арт-акцией и др., - породило почти новый транслятор.
Митьки писали не только картины, но и стихи, делали самиздатские газеты, изготавливали музыкальные инструменты и многое другое. Митьки были далеко не молодёжного возраста, но их стилистика, прикид, сленг мгновенно распространились в молодёжной среде, в том числе среди ребят, совсем не имеющих отношения к искусству и зачастую не видевших ни одной картины митьков. Пик популярности митьков пришёлся на начало 90-х гг., но их культурный след наблюдается во многих молодёжных неформальных сообществах. В феврале 2006 года в Питере, в помещении, предоставленном властями в дорогой центральной части города, появился Музей митьков. Открывала его лично губернатор города Валентина Матвиенко, одетая по этому случаю
в митьковский прикид — тельняшку.
У Полисского здесь проект… «Идеальная деревня», не помню точно, как называется. Смысл в том, что у него обычные местные деревенские жители делают арт-сооружения. Вот эти, например, стулья, кресла, беседки, которые по поляне разбросаны. Это не нами сделано, и не музыкантами, и не для музыкантов. Это вот то, что они сделали — просто так, для красоты и удобства. Вон то безумное сооружение, сцена в японском стиле это тоже они.
Они здесь делают ленд-арт. Самый известный проект шествие снеговиков. Представь вот себе эти места зимой: такое плавное, такое снежное… И на безлюдной, покинутой равнине стоит 500 снеговиков! Все разные, у всех какие-то несуразные вёдра на голове… Ещё он из таких прутьев сушняка, вот как эта сцена, делал безумные такие башни. Строил, всем показывал, а потом торжественно разбирал на дрова местным бабушкам. Некоторые сжигал. Все были очень довольны и он, и пресса, и местный народ. Один такой маяк — стоит в деревне.
И потом, когда возникла тема, что можно сделать ещё один маленький неформатный фестивальчик, то естественно это делать в таком месте, где уже что-то живое есть. Хотя, например, «Пустые Холмы» делаются по-другому: там как раз место выбирается пустое, а перед фестивалем «надышивается» красотой и любовью.
Полисский сделал очень важную вещь. Он местное население сделал расслабленным, лояльным, совершено на всё готовым, не агрессивным. Они уже привыкают, что бац! приехали журналисты, а потом бац! приехали японцы. И чувствуют себя частью мегакультурного процесса. Ни у кого у них, подозреваю, нет интернета, но они прекрасно знают, что любая акция вполне засвечивается.
Вот играет музыка, мягко выражаясь, непривычная для сельского населения России. И я никогда не видела, чтобы на концерте было столько деревенских. И при этом чтобы они были такие добродушные, позитивные, нормальные. «Пустые Холмы», например, специально делаются так, чтобы местным было далеко ходить, а здесь 500 метров одна деревня, и полтора километра ещё одна. И нормально: к ним приехали и делают им красиво.
Фестиваль организует фирма «Экспедиция». Спонсор? Нет. Они организатор, конечно, но они больше, чем спонсор. Дело в том, что в их идеологию всё это идеально ложится. И есть бард Андрей Козловский, которому они сказали: «Давай, чего-нибудь мути, короче, сам понимаешь…». И Вовка Кожекин есть, который это тоже любит — мутить «движуху»…
Мы видим основные черты классического инкубатора: синтез различных былых движений — арт-культура (митьки), рок, барды, «Экспедиция» — коммерческое предприятие с явными чертами, как будет видно далее, информальных отношений. Проект объединил еретиков различных движений и свёл в единое пространство и время. Так рождаются Инкубаторы. Насколько он окажется удачным — покажет время.
В том же культурном поле предпринимают попытки создать подобные инкубаторы и другие группы еретиков. Например, летний палаточный городок «Этно-ленд» и в рамках его фестиваль «Этно-лайф» — фестиваль этнической культуры под пос. Сорочаны.
Мигрирующий по Калужской области июньский фестиваль «Пустые холмы» уже флагман фестивального движения этого формата. В этой версии синтеза участвуют также фольклорные группы, разные направления медиевистики, тренинги, андерграундные педагогические традиции, реконструкторы и иные субкультуры различных движений.
И для меня это вообще удивительно. Так прикольно понимать, что каким-то усилием… я не знаю, чего чьей-то харизмы, чьёго-то соблазнения, чьёго-то согласия и ещё каких-то там таких воль и случайностей получается так, что сюда везётся дорогая аппаратура, люди едут, ну вообще, просто вот в такое место. И здесь образуется на два дня уникальная культурная площадка. Меня это не устаёт поражать. Да, жалко, что ты на «Холмы» не попал…
Вчера здесь было районное начальство в полном составе. И они парадоксальным образом сказали: «А давайте здесь сделаем в следующий раз, чтобы вообще народ не приехал из Москвы. Давайте так, маленький сделаем: для вас, для нас, для местных. А то если из Москвы приедет несколько тысяч человек… Место заповедное, у нас тут бобры плотину делают». Это они ещё не поняли, не привыкли. Именно на такую музыку приезжаютдругие люди. Так что, честно говоря, ничего бы тут страшного не было, если бы сюда и тысячи две приехало.
Прикладная экология
Ключников Сергей Анатольевич, госинспектор Национального парка «Угра».
Всё продумано! Никакого ущерба природе не будет!
Но вам ведь это огромные хлопоты… Зачем вы на них пошли?
На будущее! Чтобы были ещё такие мероприятия. Пошли на все уступки. Это завтра всё будет убираться, будет порядок наводиться. Все сооружения из сушняка. Костров видите нет. Для горячей еды вон полевая кухня, газовые баллоны, плиты. Что, эта трава помятая? Она через неделю будет свежей. А мелкий мусор, «бычки»… С «Экспедицией» мы договаривались, что вся территория будет просеяна. Такой договор есть. Письменный.
Пример очень грамотного сотрудничества неформалов с властями. Гармонично использован целый комплекс мер. Важнейшим фактором является наличие неформальных отношений с местными жителями, то, что Полина назвала «Полисский их приучил…». Выбор места в заповеднике с явными неудобствами даже костры нельзя жечь совершенно нетипичное решение. Но зато это место имеет свою историю («Стояние на Угре»), перекликается одновременно с патриотическими и экологическими настроениями молодёжи и, в то же время, не имеет отношения к экологам-экстремистам-грантоедам. Территория двойного подчинения район и заповедник, иногда в таких местах легче лавировать между несколькими властями. При двух властях «наверх» уходят сразу два «плюсика» отчёта о проведённых мероприятиях. В глубинке властям минимум дела до политики, но они более зависимы от своего населения, от местного общественного мнения. Из рассказа можно неявно предположить, что «Экспедиция» пользовалась и традиционными для нашего времени бизнес-методиками.
Будить надежду
— Меня зовут Кравцов Александр, я первое лицо «Экспедиции». У меня есть много визиток, на одной написано «Главный бабуин», на другой «Брендмастер», на одной «Президент группы компаний „Руян“, которой принадлежит бренд „Экспедиция“». Но… Мы говорим о музыке? Или мы говорим о философии? Или мы говорим об организации?
