Борьба между сионистами и ассимиляторами в английском еврействе была ожесточенной и упорной. Хотя ассимиляторам не удалось предотвратить опубликование Декларации, они все-таки добились определенного ослабления ее формулировок. Вместо принципа «признания Палестины в качестве национального очага еврейского народа», как значилось в предварительной формуле, согласованной с премьер-министром Ллойд-Джорджем и министром иностранных дел Бальфуром, в Декларации стояло: «Национальный очаг для еврейского народа в Палестине».
Разница между двумя вариантами очевидна и не требует комментариев. Вейцман в своих воспоминаниях замечает, что ему не была предоставлена возможность изложить взгляды сионистов перед военным кабинетом, который должен был утвердить окончательный текст, в то время как позиция антисионистов защищалась в кабинете в самой энергичной форме министром Монтегю. И, тем не менее, говорит Вейцман, «даже этот, второй, вариант, при всех его усечениях и выхолощенности, был гигантским событием в истории рассеяния евреев».
Декларация правительства Великобритании по поводу создания национального очага еврейского народа в Палестине, известная под именем «Декларации Бальфура», была оглашена 2 ноября 1917 года. Бальфур, министр иностранных дел тогдашнего английского правительства, писал лорду Ротшильду:
«Министерство иностранных дел,
2 ноября 1917 года.
Дорогой лорд Ротшильд,
С большим удовольствием передаю Вам от имени Правительства Его Величества нижеследующую декларацию о симпатии к еврейско-сионистским чаяниям, внесенную в кабинет и утвержденную им:
«Правительство Его Величества благожелательно относится к основанию национального очага еврейского народа в Палестине и сделает все от него зависящее, чтобы облегчить осуществление этой цели, исходя из ясного понимания, что не будет предпринято ничего такого, что может нанести ущерб гражданским либо религиозным правам нееврейских общин, существующих в Палестине, либо правам и статусу, которым пользуются евреи в любой другой стране».
Я буду Вам признателен, если Вы доведете до сведения Сионистской федерации данную декларацию.
Преданный Вам Артур Джеймс Бальфур».Фраза насчет «прав и статуса евреев в любой другой стране» отражала страх ассимилированных евреев перед своим будущим; как бы им не повредило признание евреев особой нацией.
Если, в конечном счете, мы сравним главный параграф Базельской программы, где речь идет о создании для еврейского народа национального очага в Палестине, с Декларацией Бальфура, то увидим, что текст этого параграфа двадцать лет спустя оказался включенным в декларацию английского правительства. Можно, таким образом, сказать, что, с исторической точки зрения, к Декларации Бальфура вел путь, хоть и не прямой, от Первого сионистского конгресса.
Нет сомнений, что английский термин «Нешенэл хоум» в тексте Декларации тождествен немецкому «Хаймштетте» из Базельской программы. И еще одно можно с уверенностью предполагать: создатели Базельской программы (Герцль и его сподвижники) и вдохновители Декларации Бальфура (Вейцман и его товарищи) имели в виду еврейское государство (так это трактовали и поддерживавшие их видные политики), хотя и не заявляли об этом открыто, руководствуясь политическими расчетами и опасениями, как бы такая формулировка не повредила делу.
Существуют различные мнения о намерениях английского правительства в момент оглашения Декларации. Одни подчеркивают симпатии английских высокопоставленных деятелей к идеям сионизма и традицию поддержки этих идей, сложившуюся еще до политического сионизма и до Первого сионистского конгресса в Базеле.
Памятны имена англичан-христиан Эдуарда Казалетта и Лоуренса Олифанта — «провозвестников Сиона», которые опубликовали план поселения евреев в Палестине (1880, 1879 гг.), писательницы Джордж Элиот, автора романа «Даниэль Диронда» (1876 г.) и других.
Некоторые, напротив, говорят, что не следует приписывать британским политикам никаких сантиментов, что в деле с Декларацией английское правительство руководствовалось лишь трезвым эгоистическим расчетом, как об этом свидетельствовала потом двуличная политика мандатных властей во все годы их правления в Палестине; только из политических соображений наши национальные органы в Стране и сионистское руководство заявляли о будто бы существующих разногласиях между мандатными властями в Иерусалиме и Лондоном…
На деле британские власти в Иерусалиме проводили политику, продиктованную лондонским правительством. Но, так или иначе, историческое значение Декларации Бальфура для возрождения еврейского народа на его исторической родине бесспорно: с ее оглашением еврейский народ впервые в новейшей истории вышел как национальный коллектив на международную арену, и сионизм из внутреннего еврейского дела превратился в фактор международной политики. В этом смысле Декларация явилась важным этапом на пути возникновения Государства Израиль тридцать лет спустя.
18 декабря 1917 года, через девять дней после освобождения Иерусалима от турок английскими войсками, в Лондоне было опубликовано воззвание к еврейскому народу во всем мире за подписями Членова, Соколова и Вейцмана (воззвание написал Членов). Там, в частности, говорилось:
«Декларация вручает еврейскому народу ключ к свободе и счастью. Отныне все зависит от еврейского народа и только от него одного. Декларация — это порог при вратах входа в Эрец-Исраэль. Она несет в себе великое воздаяние еврейскому народу за все невзгоды, пережитые им на протяжении тысячи восьмисот лет… Надо снова приступить к работе, с обновленными силами и при помощи новых средств… Нам нужны новые мысли, новые слова и новые действия».
Воззвание призывает еврейский народ к объединению всех сил во имя своего избавления от жизни в галуте и во имя строительства Страны.
Весть о Декларации Бальфура достигла России уже в первые дни большевистского переворота. Центральный Комитет сионистов России опубликовал пламенное заявление, в котором торжественно сообщал о великом историческом событии и призывал евреев к усиленной сионистской деятельности. Русская общественность также придавала Декларации большое политическое значение, и в русской демократической печати (еще не ликвидированной большевиками) появились благожелательные отклики на это событие.
Декларация вызвала у еврейского населения во всех концах России и на Украине мощный сионистский подъем. Еврейские массы были охвачены радостью и неописуемым энтузиазмом. В Москве и Петрограде состоялись большие митинги и демонстрации, то же самое и в провинциальных городах. На улицы Одессы с флагами и песнями вышло около 150 тысяч человек, и шествия продолжались весь день. Во главе демонстрации шагал М. Усышкин (который в мае еще голосовал за прекращение переговоров с английским правительством из опасения, что они повредят еврейскому ишуву в Стране и сионизму как всемирному движению).
Шествие останавливалось перед консульствами стран Антанты, консулы выходили к участникам и обращались к ним с торжественными приветствиями. То же происходило в Киеве, Екатеринославе, Херсоне, Харькове, в Подолии, в Минской и Витебской губерниях, в городках и местечках. Всюду шли праздничные богослужения в синагогах и проводились массовые митинги.
Антисионистский Бунд пытался, как только возможно, умалить значение Декларации Бальфура, но это ему не удалось: люди не обращали внимания на листовки и прокламации, которые бундовцы раздавали на улицах. Английские консулы были немало поражены беспримерным энтузиазмом еврейских масс и в подробных отчетах английскому правительству о том, как русское еврейство встретило Декларацию, писали, что сионисты создали в России атмосферу проанглийских настроений.
Консулы также замечали, что если бы Декларация была оглашена раньше, это, возможно, повлияло бы на ход революции в России.
В двух сионистских изданиях — «Петроградер Тагблат» (на идиш) и «Рассвете» — появилась анонимная статья под названием «Начало избавления», посвященная Декларации Бальфура. (Ее автор, Ицхак Гринбаум, впоследствии рассказал об этом в своей книге «Сионистское движение в развитии».)
«Всего несколько строк. Осторожные, сдержанные слова. Это не декларация вторгнувшегося в страну военачальника, желающего завоевать доверие жителей; не воззвание, а заявление правительства, которое отвечает за свои слова и не намерено вводить в заблуждение, путать. Всего несколько строк, выверенные обороты, и из них встает начало избавления, начало осуществления наших новодревних надежд, наших чаяний.
