В Африке дела обстоят хуже. Однако и здесь большинство конфликтов — гражданские войны и перевороты. С тех пор как африканские страны обрели независимость в 1960-1970-е годы, они очень редко нападают друг на друга в надежде подчинить соседа.
Периоды относительного спокойствия случались и раньше — например, в Европе с 1871 по 1914 год, — но ничем хорошим они не кончались. Но теперь все иначе, ибо настоящий мир — не просто отсутствие войны. Настоящий мир — это невозможность войны. В этом смысле подлинного мира на Земле никогда не было. С 1871 по 1914 год европейская война все время оставалась допустимой и возможной, самый ход мысли военных, политиков и рядовых граждан определялся ожиданием войны. С теми же предчувствиями люди жили во все прочие исторические эпохи. Железный закон международной политики гласил: «Для любых соседних государств существует вероятный сценарий, который в ближайший год спровоцирует между ними войну». Этот закон джунглей господствовал в Европе конца XIX века, в средневековой Европе, в Древнем Китае и в античной Греции. Если в 450 году до н.э. Спарта не воевала против Афин, существовал вполне вероятный сценарий войны на 449 год до н.э.
Ныне человечество вырвалось из джунглей. Наконец-то установился мир, а не временное отсутствие войны. Для большинства государств нет вероятностного сценария войны в ближайший год. Что может спровоцировать в будущем году войну между Германией и Францией? Или между Китаем и Японией? Бразилией и Аргентиной? Незначительные столкновения на границе все еще возможны, однако полномасштабная война-2014 присутствует разве что в апокалиптических сценариях: аргентинские танковые дивизии устремляются к Рио-де-Жанейро, бразильские бомбардировщики утюжат пригороды Буэнос-Айреса. Такие конфликты еще могут вспыхнуть между Израилем и Сирией, Эфиопией и Эритреей или США и Ираном, однако это исключения, подтверждающие правило.
Конечно, в будущем ситуация может измениться, и задним числом сегодняшний мир покажется до странности наивным. Но если смотреть на историю в целом, сама эта наивность достойна восхищения: никогда прежде мир не был настолько прочен, чтобы люди уже и представить себе не могли новую войну.
Книг и статьей по поводу столь счастливого поворота событий написано больше, чем возможно прочесть. Кратко подытоживая, специалисты выделили ключевые факторы устойчивого мира. В первую очередь это резко возросшая цена войны. Последнюю и окончательную Нобелевскую премию мира следовало бы выдать Роберту Оппенгеймеру и его команде, создавшей атомную бомбу. Ядерное оружие превратило войну между сверхдержавами в коллективное самоубийство. Насилие теперь уже не поможет овладеть Землей.
Цена войны возросла, а доходность упала. Почти во все века государства норовили обогатиться за счет добычи или присваивая себе вражеские территории. Богатство заключалось в полях, скоте, рабах и золоте, так что его легко было захватить, а отчасти и утащить. Ныне основное богатство — человеческие ресурсы, технические знания и сложные социально-экономические структуры вроде банков. Их сложно унести с собой или сделать частью собственных владений.
Взять, к примеру, Калифорнию. Когда-то этот штат разбогател за счет золотых приисков. Но сегодня его богатство — кремний да целлулоид, Кремниевая долина и целлулоидные холмы Голливуда. Что произойдет, если китайцы вторгнутся в Калифорнию, на пляжах Сан-Франциско высадится миллион солдат и устремится вглубь материка? Что они там захватят? В Кремниевой долине нет кремниевых рудников. Ее богатство — мозги сотрудников Google, сценаристов Голливуда, специалистов по спецэффектам, которые улетят первым рейсом в Бангалор или Мумбай задолго до того, как китайские танки покатятся по бульвару Сансет. Неслучайно немногие полномасштабные войны, какие еще случаются в мире, происходят именно там, где богатство понимается в старом, материальном виде. Кувейтские шейхи тоже могли улететь на частных самолетах, однако нефтяные скважины достались завоевателям.
Золотые прииски в Калифорнии в эпоху Золотой лихорадки.
Штаб-квартира Google в окрестностях Сан-Франциско. В 1894 году состояния в Калифорнии делало золото, а теперь — кремний . Но если золото имелось в калифорнийской земле физически, то сокровища Кремниевой долины заключены только в головах специалистов сферы высоких технологий.
Война сделалась убыточной, зато мир выгоден, как никогда прежде. В экономике традиционного аграрного общества международная торговля и иностранные инвестиции существенной роли не играли, а потому от мира не было особой выгоды (кроме той, что не приходилось тратиться на войну). Если в 1400 году Франция не воевала с Англией, то жителям этих стран не приходилось платить дополнительные военные налоги и страдать от последствий вторжения, но ничем больше на их кошельках это не сказывалось. В современной капиталистической экономике на первый план вышли инвестиции и международная торговля. Мирная жизнь приносит огромные дивиденды. До тех пор пока Китай не ссорится с США, китайцы могут продавать свою продукцию в Штаты, вести торги на Уолл-стрит и получать американские инвестиции.
И наконец (хотя этот пункт не менее важен), произошел тектонический сдвиг в политической культуре. Многие прежние элиты — вожди гуннов, викинги, ацтекские жрецы — видели в войне благо. Другие хотя и считали ее злом, но злом неизбежным, и старались лишь обратить себе на пользу. Впервые в истории миром правит пацифистская элита — политики, бизнесмены, интеллектуалы и деятели культуры искренне видят в войне зло, которого можно и нужно избегать. (В прошлом тоже были пацифисты, например первые христиане, однако в тех редких случаях, когда они приходили к власти, заповедь «подставить другую щеку» быстро забывалась.)
Все четыре фактора соединяются по принципу положительной обратной связи. Угроза ядерного апокалипсиса усиливает пацифистские настроения, с распространением пацифизма война отступает и расцветает торговля, торговля повышает доходность мира и убыточность войны. Со временем этот цикл порождает еще одну, возможно, самую надежную защиту от войны: плотная сеть международных связей лишает большинство стран свободы действий, снижает до минимума вероятность того, что они смогут единолично спустить с цепи псов войны. Большинство государств потому-то и не затевает ныне конфликты, что они не обладают полной независимостью. Граждане Израиля, Италии, Мексики или Таиланда могут питать на этот счет какие-то иллюзии, но их правительства не могут осуществлять абсолютно независимую экономическую или международную политику и уж никак не могли бы самостоятельно объявить и вести полноценную войну. В главе 11 мы говорили о формировании всемирной империи. И эта империя, как все предыдущие, устанавливает в своих пределах мир. А поскольку ее границы вмещают весь земной шар, то всемирная империя будет поистине империей мира.
* * *
Так что же такое современная эпоха — эра бессмысленной резни, войн и угнетения? Окопов Первой мировой, ядерных грибов над Хиросимой и Нагасаки, маниакальных проектов Гитлера и Сталина? Или же это эра мира, и в Южной Америке никогда не будут рыть окопы, над Москвой и Нью-Йорком не поднимутся ядерные грибы, а в памяти останутся ясные лики Махатмы Ганди и Мартина Лютера Кинга?
Ответ определяется нашей точкой временного континуума. Полезно понимать, насколько наше видение прошлого искажается событиями немногих последних лет. Если бы эта глава была написана в 1945-м или даже в 1962 году, она вышла бы намного мрачнее. Но она написана в 2012 году и потому предлагает довольно-таки оптимистичный взгляд на современную историю.
Чтоб не обидеть ни оптимистов, ни пессимистов, сойдемся на том, что наша эпоха отличается редкостным динамизмом. Мы стоим на пороге и ада, и рая, тревожно перемещаемся от одних врат к другим. История все еще не определилась с итогом, и ряд случайных совпадений все еще может подтолкнуть нас в том или ином направлении.
Глава 19. И зажили счастливо
Последние полтысячелетия стали свидетелями захватывающей дух череды революций. Земля превратилась в единый экологический и исторический конгломерат. Экономика росла по экспоненте, и сегодня люди наслаждаются таким богатством, о каком раньше лишь в сказках рассказывали. Наука и промышленная революция наделили человечество сверхъестественной мощью и неисчерпаемыми источниками энергии. Полностью преобразился социальный уклад; полностью изменились политика, повседневная жизнь, психология.
Но стали ли мы счастливее? Можно ли отождествить то богатство, которое человечество копит уже пятьсот лет, со счастьем? Эти неисчерпаемые источники энергии — сулят ли они нам неиссякаемые источники блаженства? Охватим взглядом всю пройденную историю: эти семьдесят бурных тысячелетий со времен когнитивной революции — способствовали ли они тому, чтобы в этом мире стало приятнее жить? Был ли покойный Нил Армстронг, чей след до сих пор виден на Луне (там вечный штиль), счастливее, чем безымянный охотник-собиратель, который тридцать тысяч лет назад оставил отпечаток ладони на стене пещеры Шове? А если не был, то что толку развивать сельское хозяйство, города, письменность, денежную систему, империи, науку и производство?
