Такова непростая диалектика американской политической жизни. Я бы даже сказал, что в этом суть всей идеологии американской жизни. Конечно, американцы упорно отвергают идею государственной идеологии, они считают себя – и не без оснований – весьма неидеологизированной нацией. Но они не видят того, что их государство – Соединенные Штаты, их собственный стиль жизни, их цивилизаторская империя, национальная психология и менталитет, если хотите, – не обладая идеологией, сами по себе, являются настоящей идеологией, причем весьма мощной и достаточно привлекательной для других. Иначе говоря, неидеологизированные американцы могут себе позволить не иметь государственной идеологии по одной очевидной и простой причине: они сами, их образ жизни и мышления, политическая культура и система управления стали целостной идеологией, имеющей поистине глобальный охват. Все это очень ценится самими американцами, которые, конечно, не боятся и даже любят быть в меньшинстве, но еще больше любят чувствовать себя в защищенном надежном большинстве. Любят быть свободными от идеологии, но сами являются такой идеологией, не замечая этого факта.
Помните, в советские времена был анекдот примерно следующего содержания: подвыпивший папаша школьника приходит в магазин школьных принадлежностей. Долго ищет по всем карманам бумажку, на которой его ребенок написал то, что нужно купить, но не находит ее. Наконец, плюнув на поиски записки, говорит продавщице: «Д-д-девушка… Дайте мне три те-те-е-тради в горошек, глобус Украины и чернила для пя-пя-я-я-пятого класса…» Анекдот этот, как известно, стал настолько популярным, что на Украине даже наладили массовое производство «глобусов Украины», где ее территория занимала всю поверхность земной суши. После распада СССР любовь к этой шутке дошла до того, что в некоторых украинских городах стали ставить памятники украинской государственности в виде глобуса. И сегодня «глобус Украины» является одним из традиционных туристических сувениров, шуточный смысл которого в том, что на всей нашей планете нет ничего, кроме Украины. По крайней мере, ничего равного ей и стоящего внимания. Но речь у нас сейчас не об Украине…
Чем дольше я живу на свете, чем дольше занимаюсь международной политикой, чем больше путешествую по разным странам мира, тем больше и больше прихожу к мысли, что шутка про глобус Украины относится к тем самым шуткам, в которых есть только доля шутки. Особенно когда речь идет о больших и влиятельных странах или о государствах, которые прошли через свою имперскую стадию и сегодня с разной степенью остроты и ностальгии переживают постимперские синдромы и фантомные боли своего победного, но уже прошлого могущества. У всех у них есть свои собственные глобусы, по которым они измеряют мировое пространство, позиционируют себя в мире и оценивают свою роль и значение. Пожалуй, на сегодня только Швеция – бывшая империя – избежала этой участи. Есть такой глобус у России. И уж конечно, есть свой собственный глобус у США. В каждой такой стране рисуют свои контурные карты, по которым делается внешняя политика. Иногда эти карты перерисовываются, но всегда именно так, чтобы подчеркнуть особую роль в мире и мировой истории своей страны, своего государства, своей нации и т.д.
Внешняя политика любой серьезной страны – это хорошо продуманный и правильно формализованный государственный эгоизм. Это гораздо более конкурентная и жесткая площадка, чем любая фондовая биржа, фермерский рынок или очередная Олимпиада. Большие страны, обладающие немалым влиянием на мировой арене, – всегда в той или иной степени неимоверные солипсисты. Причем не только политические или экономические, но и в немалой степени культурные, исторические и даже психологические. А Америка вообще находится здесь в особом положении.
Она, как известно, отделена двумя океанами от больших континентальных цивилизаций. У нее всего две сухопутных соседки – Мексика и Канада. Желающие могут сравнить границы США с сухопутными границами, например, России и посчитать количество ее соседей. Россия – чемпион мира по числу соседей. Очень важно помнить, что сами Соединенные Штаты создавались на основе уникального для мировой истории подхода – сделать все не так, как в других странах. Я уже не раз писал об этом американском феномене. Переезжавшие в свое время в Америку европейцы, включая россиян, изо всех сил старались максимально быстро забыть свои родные страны, принятые там правила и нормы, образ жизни и привычки. Свою новую родину они и обустраивали по-новому, иногда прямо противоположно тому, как это было принято в странах, откуда они приехали.
Другими словами, Америка в значительной степени построена на идее отрицания чужого – сугубо негативного, как казалось уехавшим из Европы и других континентов переселенцам, – опыта и истории. Как правило, эмигранты воспринимают свой «домашний» опыт как негативный, бесперспективный, несправедливый и т.д. Это и является причиной их эмиграции. В Америке же эта мотивация стала главной причиной построения нового государства по принципу «сделаем не так, как было дома, не так, как было в Европе, не так, как было сделано в монархиях Старого Света».
В результате Америка как государство и цивилизация в немалой степени создавалась руками и представлениями людей, уехавших туда в поисках новой, более счастливой жизни. Соединенные Штаты Америки, если хотите, – сугубо «рукотворная» страна, созданная со значительной долей откровенной социальной инженерии и разнообразного народного творчества в области государственного строительства. Даже в современных Соединенных Штатах видны многие элементы этого лихого самодеятельного политического зодчества. В итоге за очень короткий исторический срок и практически на пустом месте было построено огромное и мощное государство, которое на протяжении более чем семи десятилетий является самым развитым на Земле в экономическом и технологическом отношении, а на сегодняшний день и вовсе остается самой влиятельной страной в мире и единственной сверхдержавой. Повторю – на сегодняшний день…
Однако в силу уникальной истории государственного строительства у американцев сложился достаточно своеобразный склад ума и политической культуры. С одной стороны, они слишком прямолинейно применяют его для оценки событий в других странах, возможностей и намерений других народов, что, в частности, приводит к серьезным просчетам во внешней политике. Примеры можно даже не приводить. С другой стороны, многие наблюдатели и комментаторы извне игнорируют, не замечают, не осознают эти уникальные особенности американской политической культуры и истории, измеряя Америку по традиционным лекалам политики Старого Света. А между тем, если посмотреть на историю создания Америки и превращения почти пустого континента в современную постиндустриальную империю, становится понятной и нынешняя приверженность американцев к демократии и народному политическому творчеству, личной свободе и ответственности человека, а не общества; и упорная нелюбовь к власти как таковой; и несгибаемая вера во всемогущество политического и социального моделирования, в том числе в других странах; и убежденность, что все можно отрегулировать с помощью главенства законов, изощренной системы сдержек и противовесов, а главное – системного подхода ко всему и всем…
В этой книге я сделал попытку – не более – разобраться в хитросплетениях американской системы ценностей, в их, если хотите, «символах веры» в разных областях жизни, в их отношении к себе и окружающему миру. То есть в «глобусе Америки». Я постарался разобраться в том, как вырастают маленькие американцы, где и каким образом они приобретают тот набор идей и взглядов, убеждений и предубеждений, стереотипов и представлений, из которых и складывается вся взрослая Америка. Я также попытался объяснить, как и почему США устроены именно так, а не иначе. Заранее могу сказать, что, во-первых, объем книги не позволил даже мельком коснуться всех без исключения важных аспектов этой непростой темы. А во-вторых, я, конечно, старался смотреть на многие вещи, о которых говорю в данной книге, сугубо объективно и непредвзято. Однако это удалось далеко не полностью.
Сама тематика книги подразумевает необходимость высказывания разного рода оценок и суждений, сравнительных характеристик и исторических трактовок – иначе говоря, предполагает достаточно субъективный подход, основанный на личностном восприятии. Думается, у меня получилась – не могла не получиться – достаточно субъективная в некоторых своих аспектах книга. И неудивительно: она базируется на моих личных оценках и взглядах, на моем собственном опыте наблюдения за американским обществом на протяжении более чем четверти века. Мне это кажется немалым преимуществом: я, как автор, старался не прикрываться чужими выводами и исследованиями, холодной социологией и еще более холодной статистикой. Но судить об этом вам, дорогие читатели…
