Антонио Пигафетта - Путешествие Магеллана

Пигафетта попал во флотилию накануне ее отправления, и Магеллан взял его крайне неохотно. Он был зачислен «запасным» и явился в Севилью с рекомендательными письмами, испросив у короля разрешение участвовать в плавании.

Итак, ценой неимоверных усилий Магеллан добился осуществления своего проекта. К берегам Островов Пряностей отправилась экспедиция, в которой на паевых началах участвовали испанская корона, севильские купцы, видные чиновники Торговой Палаты, сам Магеллан и его спутники, покинувшие родину в надежде на огромные барыши.

Об этом предприятии, которое было, в сущности, крупным и в достаточной мере рискованным «бизнесом», записки Пигафетты дают отчетливое представление, хотя автор их, как уже указывалось выше, не может претендовать на роль историографа первого кругосветного плавания [5].

Записки Пигафетты не позволяют шаг за шагом восстановить маршрут экспедиции и намечают лишь в общих чертах, в грубой схеме, последовательность главнейших событий. В книге Пигафетты много пропусков и пробелов. Этот юноша был скорее свидетелем, чем участником знаменательных происшествий, причем многие из них (например, мятеж в бухте Сан Хулиан, раздоры и усобицы на кораблях, столкновения испанцев с туземцами) остались либо вне поля зрения Пигафетты, либо получили в его записках недостаточное освещение.

Отметим также, что у Пигафетты не приводятся данные о курсах флотилии, крайне запутана в его записках вся географическая номенклатура. Пигафетта в «вольном стиле» передает воспринятые на слух местные названия и имена, широко пользуясь при этом различными версиями Марко Поло, Лодовико Вартемы[6], португальских и испанских мореплавателей.

Следует иметь в виду, что Пигафетта плоть от плоти человек своего века и своего класса, наблюдая и описывая неведомые дотоле страны и живущих в них людей, невольно придавал всему наблюдаемому черты хорошо ему знакомого общественного устройства и быта. К тому же он обращал внимание главным образом на внешнюю, подчас даже на парадную, показную, сторону жизни коренного населения заморских стран. Описанию всевозможных церемоний и процессий, деталям придворного этикета туземных царьков он уделяет больше внимания, чем материальной жизни, обычаям и нравам обитателей Южной Америки и островов Южного моря.

Чтобы дать читателю представление о маршруте экспедиции, ее целях и средствах, которыми цели эти достигались, необходимо привести краткую характеристику пути, пройденного кораблями флотилии, и уделить особое внимание методам и приемам «туземной политики» Магеллана.

Флотилия, покинув 20 сентября 1519 г. Сан Лукар де Баррамеда — аванпорт Севильи в устье Гвадалкивира и пройдя Гибралтарский пролив, взяла курс на Канарские острова. От Канарских островов к берегам Бразилии можно было итти либо непосредственно на юго-запад, либо спуститься вдоль африканского берега к югу до островов Зеленого мыса и далее повернуть на запад. В этом случае корабли могли использовать попутные течения и ветры (северо-восточные пассаты). В «ротейруш» (лоциях) португальских мореплавателей рекомендовался именно такой маршрут. И его придерживались те португальские суда, которые направлялись в Бразилию, и те, что шли в Индию. В последнем случае корабли от островов Зеленого мыса отклонялись далеко на запад и почти у самых берегов Бразилии меняли курс, следуя далее на восток-юго-восток к мысу Доброй Надежды[7]. Магеллан, несмотря на возражения Хуана де Картахены, взял от Канарских островов курс на юг и, дойдя до широты северного берега Гвинейского залива, повернул на юго-запад.

29 ноября флотилия достигла бразильского берега (южнее города Пернамбуку). 13 декабря она вступила в бухту Санта Люсия (Рио-де-Жанейро). 26 декабря корабли покинули эту бухту и направились на юг вдоль берега южноамериканского материка.

10 января 1520 г. флотилия вступила в устье Ла Платы; местности на северном ее берегу было присвоено наименование «Монтевиди». Ныне здесь расположена столица Уругвая Монтевидео.

Оставив в Монтевиди три корабля, Магеллан на «Сан Антоньо» направился к южному берегу эстуария Ла Платы, а Жуана Серрана на «Сантьяго» послал вверх по течению реки. Серран обследовал реку Парану на значительном протяжении и возвратился в Монтевиди в конце января, где застал все четыре корабля готовыми к выходу в плавание.

6 февраля корабли вышли в путь.

13 февраля, после того как «Виктория» наткнулась на подводные камни, Магеллан приказал флотилии держать мористее. В открытом море, вдали от берега, корабли шли до 22 февраля. Затем, опасаясь пропустить пролив, который, по расчетам Магеллана, должен был находиться близ 40° ю. ш., капитан-генерал флотилии приказал повернуть к северу, подойти к суше и плыть в дальнейшем тем же направлением, не отдаляясь от берега.

24 февраля корабли вошли в залив Сан Матиас, который Магеллан тщательно обследовал, желая знать, имеется ли в этом месте пролив, ведущий в Южное море. Не задерживаясь в водах залива Сан Матиас, Магеллан направился дальше в поисках удобной якорной стоянки, где корабли могли бы укрыться от ярости зимних бурь и пробыть там до наступления весны.

Первая бухта, избранная для этой цели (гавань Великих Трудов), оказалась крайне негостеприимной. Покинув ее, флотилия на 49°30′ ю. ш., т. е. всего лишь в 21/2 градусах к северу от входа в искомый пролив, вступила 31 марта в бухту, названную Магелланом гаванью Сан Хулиан (св. Юлиана).

Здесь 2 апреля разразился мятеж, с большим трудом подавленный Магелланом (см. комментарий 33). В бухте Сан Хулиан флотилия оставалась до 24 августа. В мае погиб посланный под командой Серрана на рекогносцировку самый маленький корабль экспедиции «Сантьяго». Это случилось в устье реки Санта Крус (св. Креста), в 170 км к югу от бухты Сан Хулиан. Потерпевшие кораблекрушение, испытавшие немало мук и лишений, были спасены. Во время стоянки в бухте Сан Хулиан испанцы вероломно напали на индейцев-патогонцев и нескольких человек взяли в плен.

Выйдя 24 августа из бухты Сан Хулиан, флотилия два дня спустя дошла до устья реки Санта Крус и здесь пробыла до 18 октября.

Отправившись в путь 18 октября, Магеллан 21 октября на 52° ю. ш. за выступом берега, названным мысом Одиннадцати Тысяч Дев, открыл глубокую выемку — восточный вход в пролив. На рекогносцировку направлены были корабли «Сан Антоньо» и «Консепсьон». К исходу четвертого дня оба корабля возвратились, и капитаны их доложили Магеллану, что, следуя водами пролива на много лиг, они везде встретили соленую воду и обнаружили очень сильное течение, увлекающее суда к западу.

1 ноября Магеллан направился на запад. Здесь в проливе дезертировал кормчий Иштебан Гомиж, захвативший корабль «Сан Антоньо», арестовавший и заковавший в цепи капитана этого корабля Альваро де Мескиту. Этот предатель, прибыв в Испанию, возвел тяжелые обвинения на Магеллана. Тесть Магеллана, Дьогу Барбоза, и жена его Беатриж подверглись домашнему аресту. Следственные органы принялись усиленно собирать материал, порочащий Магеллана. Любопытно, что сам Гомиж нисколько не пострадал, когда выяснилась его подлинная роль в событиях Магелланова плавания. Более того, он удостоен был королем Карлом V рыцарского звания «за выдающиеся заслуги, оказанные им флотилии Магеллана». «Подвиги» подобного рода были делом, привычным для рыцарей первоначального накопления!

В конце ноября Магеллан вступил в западную часть пролива. Моряки, посланные на лодке вперед, дошли до места, за которым открывалось безбрежное море. Этот мыс — западную оконечность острова Санта Инес — на южной стороне пролива Магеллан назвал Желанным (Deseado).

28 ноября флотилия в составе трех кораблей вышла в Тихий океан (название это дано было спутниками Магеллана потому, что во время более чем трехмесячного перехода через океан они ни разу не испытали бурь и штормов. До плавания Магеллана этот океан носил название «Южное море». Впрочем, еще в XVII столетии он так именовался многими мореплавателями).

Испытывая жестокий голод (запасы провианты на кораблях были почти исчерпаны), страдая от цынги (болезнь эта унесла во время перехода через Тихий океан 19 человек), флотилия пересекла этот огромный океан.

Сперва корабли шли на северо-запад, затем на запад-северо-запад. Курс, избранный Магелланом, был не совсем удачным и, разумеется, в этом не вина, а беда руководителя экспедиции. Если бы Магеллан сразу же при выходе из пролива направился на запад-северо-запад, он не миновал бы архипелаг Туамоту — скопление обитаемых, утопающих в зелени островов, на берегах которых можно было пополнить оскудевшие запасы продовольствия и пресной воды. Но на пути, которым шел Магеллан, расстилалась беспредельная водная пустыня и лишь изредка в этой части океана встречались необитаемые островки, бесплодные и негостеприимные.