Александр Чучаев - Государственные преступления в уголовном праве России в XX веке. Историко-правовые очерки

Эта работа, по сути, является продолжением исторических очерков, посвященных вопросам уголовно-правовой охраны власти в XI – начале XX в.[1] В них было высказано предположение, что нормы о преступлениях, посягающих на власть, появились вместе с выделением самой власти в самостоятельное социально-правовое явление. Именно эта генетическая связь позволила выделить основные черты, отраженные в памятниках права различных исторических эпох, выявить тенденции криминализации и пенализации деяний, признаваемых опасными для правящего класса, дать характеристику их сущности, показать юридико-технические особенности отражения посягательства на власть в законе, раскрыть проблемы систематизации деяний в рамках единого нормативного акта.

Ретроспективный анализ законодательства, обеспечивающего безопасность власти, представляет собой диахронное сравнительно-правовое исследование, охватывает два исторических массива: генезис и эволюцию институтов власти в России; генезис и эволюцию уголовно-правового обеспечения ее функционирования. При этом исследуемый исторический период является особенным: страна пережила две революции, Гражданскую и Великую Отечественную войны, что не могло не отразиться на уголовном законодательстве РСФСР. Игнорирование этого обстоятельства может привести к выводам, которые не отражают либо социально-правовые основания уголовно-правовых мер, либо их характеристики.

Поступательное развитие российского уголовного законодательства прервалось в 1917 г. Вначале Временное правительство проповедовало преемственность в праве; более того, в ряде актов правовая преемственность оговаривалась специально, хотя на деле, особенно после июльских событий 1917 г., был принят ряд актов, направленных на репрессию в отношении лиц, посягающих на власть Временного правительства. Одним словом, уголовное законодательство этого периода по своей сути ничем не отличалось от законодательства других стран, переживших революцию.

Революционное законотворчество первых лет советской власти полностью исходило из ленинской концепции классовой борьбы. Поэтому уголовно-правовые меры трансформировались в соответствии с формами указанной борьбы и задачами пролетариата.

В уголовных кодексах РСФСР государственные преступления отражались по-разному. Так, в УК РСФСР 1922 г. законодатель лишь обозначил круг преступлений, посягающих на власть, в сфере государственного управления и правосудия. УК РСФСР 1926 г. интегрировал нормы о рассматриваемых деяниях исходя из соответствующей сферы государственного управления, а преступления против правосудия вообще были включены в три главы Кодекса. В УК РСФСР 1960 г. был полностью включен Закон об уголовной ответственности за государственные преступления 1958 г. Этот Закон, во-первых, дал исчерпывающий перечень государственных преступлений; во-вторых, исключил нормы, содержавшие объективное вменение; в-третьих, осуществил классификацию государственных преступлений; в-четвертых, ввел нормы, ранее не известные советскому уголовному законодательству.

Исследование указанного правового материала, на наш взгляд, позволяет выявить тренд развития уголовно-правовых норм об ответственности за государственные преступления, становление и развитие учения об этих деяниях и исходя из этого выработать научную основу совершенствования уголовно-правового регулирования социальных явлений, в том числе ответственности за преступления, посягающие на государственную власть.

В современной литературе законодательству, принятому после свержения царизма и установления власти буржуазии (февраль 1917 г.), практически не уделяется внимания[2]. Образующийся в связи с этим исторический и правовой вакуум, во-первых, исключает возможность сравнения буржуазной и советской уголовной политики, и принятого в соответствии с ее идеологией законодательства об охране власти. Во-вторых, это ведет к искажению истории развития российского уголовного права вообще и нормативных правовых актов об ответственности за посягательство на власть и ее представителей в частности. При таком подходе «выпадает» пусть и короткий, но своеобразный исторический период, характеризующийся, с одной стороны, сохранением предыдущего законодательства, с другой – принятием законов буржуазной революционной властью. Временное правительство основывалось на преемственности права. Как впоследствии писали советские юристы, «сохранение и соблюдение незыблемости старых законов вплоть до осуществления отдаленнейшей перспективы – принятия новых законов Учредительным собранием – такова была политическая и “теоретическая” платформа Временного правительства в области законов Российской империи. На этой “платформе” в полном согласии сходились кадеты, эсеры, меньшевики, входившие в различные периоды во Временное правительство. Ни о какой ломке старого права, уничтожении старых законов и замене их новыми не было и речи»[3].

В ряде актов Временным правительством правовая преемственность оговаривалась специально. В области уголовного законодательства предполагалось отменить лишь те нормы, которые, являясь наслоениями на судебные уставы 1864 г., извратили их сущность. По сути, провозглашался возврат к указанным актам. 23 марта 1917 г. Временное правительство издало постановление «Об образовании Комиссии для восстановления основных положений Судебных уставов и согласования их с происшедшей переменой в государственном устройстве и об учреждении Временного высшего дисциплинарного суда»[4].

Исходя из этого, в журналах «Право», «Юридический вестник» и других правовых изданиях обосновывалась целесообразность старого законодательства. Так, Б. Кистяковский писал: «Непрерывность правового порядка, которая до сих пор соблюдалась, должна охраняться и в будущем»[5]. А.Ф. Кони, наоборот, отмечал неполноту уголовного законодательства, его существенное отставание от жизни, однако при этом также предлагал умеренный вариант его обновления, в частности, считал необходимым совершенствование уголовно-правового регулирования ответственности за спекуляцию, незаконную продажу спиртных напитков, половые преступления против несовершеннолетних[6].

Помимо комиссии по пересмотру судебных уставов в это время работала комиссия по пересмотру и введению в действие Уголовного уложения 1903 г.[7] Комиссия рекомендовала отменить ст. 103–107 Уложения, предусматривавшие ответственность за различные виды оскорбления царя и членов его семьи. Статьи о государственной измене предлагалось оставить в прежней редакции, так как «теперь, во время войны, неудобно изменять законы о государственной измене, ибо это внесло бы расстройство в работу военных судов в действующей армии»[8].

Комиссия разработала законопроект, предусматривавший ответственность виновного «в публичном призыве или в призыве, распространенных или публично выставленных произведениях печати, письме или изображениях:

1) к учинению тяжкого преступления;

2) к учинению насильственных действий одной части населения против другой;

3) к неповиновению или противодействию закону, или обязательному постановлению или законному распоряжению власти». Наказание дифференцировалось в зависимости от обстоятельств времени совершения преступления: в мирное время деяние каралось заключением в исправительном доме сроком не свыше трех лет, в военное время – срочной каторгой[9].

3 марта 1917 г. приказом А.Ф. Керенского вначале в Петрограде, а затем и в других местностях были образованы временные суды, целью деятельности которых было «быстро устранить печальные недоразумения, возникающие между солдатами, населением и рабочими». Согласно § 2 Инструкции для временных судов от 22 марта 1917 г. к их подсудности, помимо иных преступлений, относились «посягательства против нового порядка, если они совершены не ранее 27-го февраля с.г. частными лицами, в том числе и военными чинами вне службы». Если в первые дни отношение прессы к временным судам было сочувственным, то в последующем оно резко изменилось[10]. Эти суды просуществовали недолго, вскоре были упразднены.

Временное правительство отменило некоторые уголовные законы, сущность которых не соответствовала новым политическим реалиям и организации государственной власти, 6 марта 1917 г. издало указ об амнистии. Как говорилось в самом указе, общая политическая амнистия была объявлена «во исполнение властных требований народной совести, во имя исторической справедливости и в ознаменование окончательного торжества нового порядка, основанного на праве и свободе»[11].