Высшим судебным органом дореволюционной России был Сенат. Он осуществлял надзор за деятельностью всех судебных учреждений и выступал главным образом как высшая кассационная инстанция по окончательным приговорам съездов мировых судов, окружных судов и судебных палат. По делам о должностных преступлениях, решенных в судебной палате, Сенат рассматривал апелляции, а по делам высших чиновников был судом первой инстанции.
Но деятельность Сената не ограничивалась кассационными функциями. В 1872 году наиболее значительные политические дела отошли к образованному в составе Сената особому присутствию. Оно состояло из сенатора-председателя (первоприсутствующего), пяти сенаторов-членов и четырех сословных представителей. Приговор особого присутствия мог быть обжалован в кассационном порядке в общее собрание кассационных департаментов Сената.
Судебная система пореформенной России включала в себя также органы предварительного следствия, прокуратуры и адвокатуры.
Судебные следователи учреждались при окружных судах, они имели судейские звания, являясь членами окружных судов. Как и на судей, на них распространялось правило несменяемости. Они закреплялись за определенными участками. Позднее при некоторых судах были учреждены должности следователей по важнейшим, а затем и по особо важным делам. Первые по указанию суда и прокуратуры расследовали уголовные дела на всей территории окружного суда, при котором состоял следователь; вторые вели следствие на территории всей Российской империи по указанию министра юстиции.
Жалобы на действия следователей рассматривал тот суд, при котором они состояли. По окончании предварительного следствия обвинительная камера судебной палаты с участием прокурора предавала обвиняемого суду.
Формально судебный следователь не находился в подчинении прокурора, но фактически был от него зависим. Следствием руководил прокурор, указания которого следователь не мог игнорировать. Прокурор давал также свое заключение о том, произведено ли следствие достаточно полно. Не удовлетворяясь этим, царское правительство стремилось еще более ограничить те права, которые были предоставлены следователям судебной реформой. Широкое распространение получила практика назначения следователями «кандидатов на судебные должности», разрешавшаяся раньше лишь в случае «крайней в том надобности». Следователи из числа «кандидатов на судебные должности» допускались к исполнению своих обязанностей без предварительного утверждения их «высочайшей» властью.
Таким нововведением была искажена идея создания института независимого судебного следователя. Кандидат на судебные должности, исполнявший обязанности судебного следователя, становился послушным орудием в руках прокурора и легко освобождался от занимаемой им должности в случае неповиновения прокурору, в фактическом подчинении которого он находился.
Прокуратура как часть судебного ведомства учреждалась при окружных судах и судебных палатах. Но отделенная организационно от суда, она была автономной и не подчинялась судебной администрации. Внутреннее ее устройство основывалось на началах строгой централизации и подчинения нижестоящих прокурорских чинов вышестоящим. Во главе прокуратуры стоял министр юстиции, являвшийся одновременно генерал-прокурором; ему подчинялись все нижестоящие прокуроры.
В компетенцию прокуратуры входило: возбуждение уголовных дел, надзор за органами предварительного следствия и дознания, поддержание обвинения на суде, дача кассационных заключений, надзор за исполнением приговора, за местами заключения, за деятельностью административных органов и др.
Особые функции выполняли обер-прокурор Сената и его товарищи, дававшие заключения о законности и обоснованности поступивших в Сенат кассационных протестов.
На чинов прокурорского надзора не распространялось правило несменяемости. Товарищи прокуроров окружных судов назначались министром юстиции по представлению прокуроров судебных палат. Прокуроры окружных судов, товарищи прокуроров судебных палат, а также товарищи обер-прокуроров Сената назначались указом царя по представлению министра юстиции. Прокуроры судебных палат и обер-прокуроры Сената назначались особым «именным высочайшим указом».
Для осуществления защиты по уголовным делам и ведения в судах гражданских дел учреждалась адвокатура. Это было одним из важных нововведений судебной реформы. Адвокаты, именуемые присяжными поверенными, объединялись избранным на общем собрании Советом (если в округе имелось не менее 20 присяжных поверенных), который наделялся распорядительной и дисциплинарной властью. Распорядительные функции сводились к приему в адвокатуру. Присяжными поверенными могли быть лица, отвечающие определенным требованиям: высшее юридическое образование, пятилетний стаж работы в судебных органах или такой же стаж работы под руководством присяжного поверенного. Не могли быть зачислены в состав адвокатуры лица, не достигшие 25-летнего возраста, лишенные или ограниченные в правах, ранее исключенные из сословия присяжных, женщины, а также иностранные подданные. Совету предоставлялось право немотивированно отказать в приеме в адвокатуру, причем подобное решение не подлежало обжалованию.
На Совет также возлагался контроль за деятельностью присяжных поверенных и их помощников, разбирательство поступивших на них жалоб. Совет назначал защитников лицам, пользовавшимся так называемым правом бедности (т. е. лицам, которые не имели возможности оплатить услуги адвоката в суде). Совет рассматривал материалы о дисциплинарных проступках присяжных поверенных. Его решения о предостережениях и выговорах были окончательными, а о таких мерах, как временное или постоянное запрещение исполнять обязанности поверенного, могли быть обжалованы в судебную палату.
Как отмечалось, Совет присяжных поверенных создавался при наличии определенного количества их в судебном округе (20 человек), а там, где не было Совета, его функции возлагались на местный окружной суд. Таким образом, существовали две системы организации дореволюционной адвокатуры. В одном случае адвокатурой руководил Совет присяжных, в другом — окружной суд.
Адвокат имел право выступать во всех судебных учреждениях, находившихся на территории России.
Наряду с присяжными поверенными существовали помощники присяжных поверенных, которые проходили 5-летнюю стажировку под руководством наиболее опытных адвокатов. В законодательстве этот институт не получил четкой регламентации. В силу сложившейся практики к помощникам присяжных предъявлялись такие же требования, как и к присяжным поверенным.
При недостаточной численности присяжных поверенных в том или ином городе интересы тяжущихся сторон могли представлять так называемые частные поверенные. Частным поверенным могло быть лицо, не имеющее юридического образования, избранное участниками процесса и получившее специальное разрешение суда для ведения уголовных или гражданских дел.
Особое место в судебной системе России занимало министерство юстиции. Аппарат министерства состоял из министра, его товарища, консультации, канцелярии, одного, а с 1890 года двух департаментов и управления межевой частью. Министр юстиции одновременно был генеральным прокурором. С помощью сотрудников министерства он осуществлял надзор за судебными учреждениями, ведал назначениями и передвижениями судебных чиновников. Консультация министерства пользовалась правами министерского совета и рассматривала сложные дела, поступавшие из Сената. Канцелярия заведовала личным составом судебных ведомств и ревизиями судебных учреждений. Департаменты занимались законодательной (подготовка законопроектов [77] по судебному ведомству), судебной (надзор за правильным течением дел), хозяйственной, бухгалтерской, распорядительной и статистической деятельностью. В 1895 году министерству юстиции было передано из ведения министерства внутренних дел главное тюремное управление.
Судебные уставы не были одновременно введены на всей территории России. В конце 1865–1866 гг. были образованы только два судебных округа — петербургский я московский, объединявшие 10 губерний. Постепенно образовывались и другие округа: процесс этот растянулся на три десятилетия.
Либеральные деятели, к которым принадлежал А. Ф. Кони, горячо приветствовали преобразования в судебном ведомстве, отрицательно относились к остаткам феодально-крепостнического судопроизводства и болезненно переживали реакционные изменения в Судебных уставах. В то же время А. Ф. Кони не замечал буржуазной ограниченности реформы, полагая, что «новый суд» одинаково защищает интересы всех сословий. Советскому читателю сочинений А. Ф. Кони следует иметь в виду характеристику, данную В. И. Лениным буржуазному суду, который был «слепым, тонким орудием беспощадного подавления эксплуатируемых, отстаивающим интересы денежного мешка».
