Глава 15
Уголовно-процессуальный кодекс — инструкция по совершению должностных преступлений
А ПРОДЕКЛАРИРОВАННОЕ БАСТРЫКИНЫМ А. И. ПРАВО СЛЕДОВАТЕЛЯ НА ОШИБКУ — ЮРИДИЧЕСКАЯ ОСНОВА БЕЗЗАКОНИЯ В СФЕРЕ УГОЛОВНОГО ПРАВОПРИМЕНЕНИЯ. Современный Уголовно-процессуальный кодекс — это свод правил для не по годам сообразительных следователей и их не в меру жуликоватых руководителей. Это некое такое пособие для факиров, показывающее, как из мухи можно сделать слона, и наоборот. Причем сообщество фокусников от следствия, так же как и фокусники сцены, старается хранить свои тайны, иначе фокус уже не будет интриговать завороженную и в некоторых случаях оцепенелую от страха публику. Для того чтобы раскусить шулера, необходимо следить за шаловливыми ручонками. Но при хорошо поставленных магических шоу этого оказывается недостаточно: все выглядит как при социалистическом реализме — и правдиво, и красиво. И требуются дополнительные специальные навыки в виде обучения в специальной школе, где этим фокусам учат, типа Академии МВД или, на крайний случай, юридического факультета МГУ или ЛГУ. А вот тогда, зная кухню, уже можно как-то по-другому видеть «высокое искусство» одурачивания «лохов», иными словами, граждан РФ, не посвященных в высокие материи юриспруденции.
Поэтому согражданам, надеюсь, будет интересно узнать некоторые жульнические приемы следствия, которые, когда они вылезают наружу, А. И. Бастрыкин называет процессуальными ошибками. Причем в одном из своих интервью тов. Бастрыкин продекларировал священное право следователя на ошибку. Намек для глупых, все мы, мол, ошибаемся, а почему простой работящий парень из следственных органов не может ошибиться. Что такое расследование уголовных дел, когда этим занимаются «наперсточники», имеющие более суверенное, чем наша демократия, право на ошибку в строгом соответствии с возможностями, которые предоставляет УПК. Право, которое не имеет гражданин более низкого сословия, для которого припасен другой принцип — неотвратимости наказания. Это право на производство и воспроизводство беззакония в отдельно взятой стране.
И генерал от юриспруденции Бастрыкин А. И. отлично знает, что практически любая процессуальная ошибка следователя тянет на статью Уголовного кодекса из раздела должностных преступлений или преступлений против правосудия. Это как право хирурга прирезать пациента на операционном столе либо не резать метастазы, когда захочется. И что конечным результатом так называемых процессуальных ошибок его подчиненных, а на самом деле преступных жульнических манипуляций, является либо незаконное привлечение невиновного к уголовной ответственности, либо, наоборот, незаконное освобождение преступника от уголовной ответственности. Что должно наказываться вполне конкретным уголовным преследованием и реальными сроками наказания. Однако, пока правоохранение находится в руках жуликов, это, естественно, невозможно.
Что касается самих жульничеств, право на которые, как было указано выше, закреплено в нормах столь «суверенно демократичного» Уголовно-процессуального кодекса, страна имеет право знать о том практически волшебном тайном оружии, которое они используют, чтобы по своему усмотрению использовать против граждан. Граждан, которые должны трепетать перед этой зловещей и неумолимой системой, где работают не склонные к сентиментальности вершители человеческих судеб.
Жестокая логика, по которой неумолимо действует система «хищников» по отношению к «травоядным», — это принцип «чего изволите», т. е. четко прогибаться перед властью ни перед чем не останавливаясь. Ну а другой принцип — хищник тоже хочет кушать. Но он не может кушать травку. Он должен кушать тех, кто кушает травку. Здесь нет никакой классовой ненависти, ничего личного. Попался — будьте добры в виде бифштекса к столу. Не хотите быть съеденным — подайте на пропитание и наслаждайтесь счастьем незаслуженно свалившейся на Вас свободы. И благодарите бога, что он милостиво распорядился так, что индульгенцию от уголовно наказуемых грехов Ваших, благодаря современному уголовному законодательству, можно пока еще получить за деньги.
В чем состоит свобода специально подобранного системой, крепко скроенного и убежденного в правоте своего дела тюнингового образца следователя XXI века, призванного вольно, руководствуясь своим криминально-правовым сознанием, распоряжаться судьбами людей? И в чем в связи с этим проблемы тех несчастных, которые стали жертвами не только лиц, совершивших в отношении них преступления, но и созданной системы правового беззакония по отношению к гражданам нашей страны?
Уголовно-процессуальный кодекс РФ образца 2002 года дал невиданную свободу профессионалам от следствия на священный союз с профессионалами преступного мира, в результате чего как авторитетные, так и простые бандиты наслаждаются свободой безнаказанно совершать преступления. При принятии решения об избрании меры пресечения в отношении подозреваемых или обвиняемых следователи руководствуются ст.91 УПК РФ, которая содержит следующие правила:
1. Орган дознания, дознаватель, следователь вправе задержать лицо по подозрению в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы, при наличии одного из следующих оснований:
1) когда это лицо застигнуто при совершении преступления или непосредственно после его совершения;
2) когда потерпевшие или очевидцы укажут на данное лицо как на совершившее преступление;
3) когда на этом лице или его одежде, при нем или в его жилище будут обнаружены явные следы преступления.
2. При наличии иных данных, дающих основание подозревать лицо в совершении преступления, оно может быть задержано, если это лицо пыталось скрыться, либо не имеет постоянного места жительства, либо не установлена его личность, либо если следователем с согласия руководителя следственного органа или дознавателем с согласия прокурора в суд направлено ходатайство об избрании в отношении указанного лица меры пресечения в виде заключения под стражу.
У следователя есть право, свобода, а обязанности нет. Вот он результат великой криминальной революции в виде псевдолиберализации уголовного законодательства. Как можно ограничивать право следователя задержать или не задержать застигнутого на месте преступления, пытающегося скрыться бандита? Ведь при ограничении суверенного права следователя и его любимых руководителей на любые безобразия может резко понизиться уровень материального благосостояния служивых людей, а это революционная ситуация. Не на бюджетные же подачки строить свое большое личное семейное счастье, когда есть древний феодальный принцип «кормления». Должна быть абсолютная свобода принять любое решение в зависимости от спонсорской помощи безмерно благодарных преступников, ну или пожелания властных вельмож, обеспечивающих устойчивость коррупционной вертикали власти.
Столь вопиющая несправедливость, основанная на несовершенстве уголовно-процессуального законодательства, уже приводила к крайне негативным последствиям. Так, в декабре 2010 г. на Манежной площади после того, как следователь СО Головинского района СУ СКП РФ по г. Москве допросил подозреваемого в убийстве болельщика «Спартака» Свиридова только как свидетеля, отпустив его, вместо задержания в порядке ст.91 УПК РФ. Но сразу после вышеуказанных беспорядков «свидетель» незамедлительно превратился в обвиняемого вместе с несколькими соучастниками, что наглядно продемонстрировало имеющийся в законодательстве пробел и зависимость правоприменения от достаточно вольного усмотрения должностных лиц следствия и дознания.
Аналогичная ситуация возникла и в июле 2011 г., когда два представителя полиции г. Благовещенска Амурской области (органа дознания) отпустили домой обоснованно подозревавшегося в изнасиловании 7-летней девочки ранее судимого педофила, лишь побеседовав с ним. И здесь произошли массовые беспорядки, которые удалось остановить с большим трудом, одновременно спасая от самосуда толпы негодяя, которого затем немедленно арестовали. Однако, несмотря на это, никаких изменений в законодательстве и правоприменительной практике, направленных на укрепление законности и правопорядка в стране, не происходит.
Глава 16
Крапленые карты уголовного судопроизводства, признание — царица доказательств
Сколько бы ни поминали губительную роль признания вины — «царицы доказательств» по Вышинскому, а она между тем не так давно была «реабилитирована» и возвращена в лоно отечественного судопроизводства. И даже модернизирована в соответствии с нынешними запросами репрессивного сословия. Вот и по делу о растрате продукции «Кировлеса» она успела обнаружить всю свою, обезоруживающую Навального, загадочность и красоту. Это когда между обвиняемым Опалевым (руководителем «Кировлеса») и заместителем генерального прокурора Гринем было достигнуто досудебное соглашение о сотрудничестве, во исполнение которого Опалев вдруг взял да и признал, что состоял в преступной группе, возглавляемой Навальным.
