Виктор Бациев - Образование и реабилитация особого ребёнка в условиях «монетизации льгот»

В нашей, российской ситуации законотворчество является функцией гражданского общества – не в качестве парадокса, а каким-то нормальным, естественным образом. Во всех ведомствах есть компетентные специалисты, и они вместе, в сотрудничестве с представителями неправительственных организаций, пересекая пресловутые «межведомственные барьеры», могут создавать качественные и реалистичные интеллектуальные продукты. И тогда будет развеян миф об «отсутствии денег». Напротив – успешно будет решена поставленная президентом задача «неинфляционного расходования средств Стабилизационного фонда».

Для того чтобы весна началась, об этом должен кто-то заботиться – само собой ничего не происходит. Мы надеемся, что настоящий сборник поможет всем, кто заботится об этой весне.

На рубеже 1980-х – 1990-х годов Россия присоединилась к зоне действия ряда международных конвенций, гарантирующих права детей с ограниченными возможностями на развитие, образование и социальное обеспечение. Впервые в отечественной практике была создана юридическая основа и провозглашен курс на интеграцию детей с нарушенным развитием в обществе; государство закрепило, в частности, свою обязанность обеспечить всех детей, в каком бы состоянии они ни находились, необходимым им образованием.

Однако законодательство в этой сфере в значительной мере является декларативным: оно до сих пор не обеспечено необходимыми подзаконными и нормативными актами (либо они неконкретны, неполны, зачастую – просто противоречат закону). В результате так и не предложены конкретные механизмы исполнения закона, что неизбежно препятствует его реализации – закон не работает почти повсеместно и на всех уровнях.

В частности, в рамках текущего законодательства не решаются следующие проблемы:

1. Часть детей по-прежнему остаются вне всякого образования.

В первую очередь это касается детей с тяжелыми и множественными нарушениями развития и детей с эмоционально-волевыми нарушениями (выраженными нарушениями поведения и нарушениями аутистического спектра).

2. Значительное количество детей безвозвратно вытесняются с более высокого образовательного уровня на низший (обратное движение практически невозможно). Здесь речь идет прежде всего о детях, которые развиваются в рамках «возрастной нормы», но в силу поведенческих и познавательных проблем не справляются с программой общеобразовательной школы и неуклонно вытесняются в коррекционные классы (классы КРО) таких школ, далее – частично во вспомогательные школы (оттуда возвращения в общеобразовательное учреждение не бывает уже никогда), а большей частью – «на улицу» и тем самым – из нормального социума.

3. Дети, «выпавшие» из школьного процесса по состоянию здоровья, зачастую «теряются» для образования. Речь идет о детях, выведенных на «надомное» обучение (в большинстве случаев – безосновательно), а также тех, кто часто и надолго попадает в больницы: существующие суррогатные механизмы их обучения не могут решить проблем качественного образования и интеграции их в школьное образование.

4. Многие подростки и молодые люди не имеют перспектив профессионализации. Сюда относятся как уже перечисленные выше категории детей и подростков (с тяжелыми и множественными нарушениями развития и с эмоционально-волевыми нарушениями), так и значительная часть выпускников спецшкол, не имеющих возможности найти адекватное профессиональное обучение и применение.

5. Ребенок, у которого выявлены проблемы в развитии, не попадает сразу и надежно в поле зрения специалистов, которые «вели» бы его, определяли и помогали бы решать коррекционные и образовательные задачи. Эти задачи фактически переложены на плечи родителей.

6. Члены психолого-медико-педагогических комиссий (ПМПК) «оторваны» от специалистов, наблюдающих ребенка и работающих с ним. Это приводит к составлению неадекватных рекомендаций, ограничивающих образование детей.

7. Для значительного количества детей не обеспечены непрерывность и преемственность образования от ранней помощи до профессионального обучения. Помощь таким детям носит фрагментарный и несистемный характер. Отдельные прецеденты организации такой помощи не могут заменить отсутствующей системы, включающей выявление такого ребенка и дальнейшее выстраивание и сопровождение его образовательного маршрута.

8. Продолжает действовать устаревшая система организации специальных (коррекционных) учреждений по сегрегирующему принципу разделения детей при обучении по видам нарушений развития; это значительно сужает ее корекционно-адаптационную эффективность.

9. Государственная система образования при очевидной своей недостаточности для решения обозначенных проблем не использует в разумной степени потенциал негосударственных организаций (НГО) этой сферы.

По большому счету решение этих проблем – задача общего федерального законодательства в области образования: только такой подход гарантирует интегративную организацию российского образования в целом. Однако федеральный законопроект «Об образовании лиц с ограниченными возможностями здоровья» так и не принят; известные нам версии не решают описанного выше круга проблем.

С введением в действие в 2005 году Федерального закона 122-ФЗ из Закона «Об образовании» оказались исключенными все положения, поддерживающие альтернативу – образование за пределами государственной системы образования. Тем самым в свете реализации конституционного принципа общедоступности образования государство фактически обязалось предоставить образование всем детям в рамках государственной системы образования. При этом в ст. 16 законодатель переложил на регионы ответственность за обеспечение образования, в том числе и для детей с ограниченными возможностями здоровья.

Острейшая проблема образования лиц с ограниченными возможностями здоровья вынуждает найти быстрое эффективное решение, не дожидаясь поворота федеральной инерционной законотворческой системы относительно образования в целом. При этом необходимо предложить такие подходы и механизмы, которые смогли бы естественным образом влиться в грядущую интегративную систему общего образования России.

Все это особенно остро поставило вопрос о создании регионального закона, который очертил бы реальные механизмы решения этой задачи.

Настоящий Закон принимается в целях создания законодательной базы для удовлетворения потребностей лиц с ограниченными возможностями здоровья в получении образования и обеспечения условий, необходимых для развития, обучения, социальной адаптации указанных лиц и максимально возможной их интеграции в обществе.

Предметом регулирования настоящего Закона является определение условий и порядок реализации конституционного права на образование для граждан с ограниченными возможностями здоровья – обеспечения им равных с остальными гражданами возможностей в получении бесплатного дошкольного, основного общего и начального профессионального образования[14] .

Субъектами отношений, регулируемых настоящим Законом, являются физические и юридические лица, участвующие в осуществлении образования лиц с ограниченными возможностями здоровья:

– лица с ограниченными возможностями здоровья от рождения до 24 лет, их родители (иные законные представители);

– педагогические, медицинские и иные работники, участвующие в осуществлении образования лиц с ограниченными возможностями здоровья;

– государственные органы, органы местного самоуправления, органы управления образованием, организации, занимающиеся образовательной деятельностью, независимо от организационно-правовых форм и форм собственности, их должностные лица, а также иные лица, участвующие в осуществлении образования (развития, воспитания, обучения) лиц с ограниченными возможностями здоровья.

Закон призван реально обеспечить образование всем лицам с ограниченными возможностями здоровья в соответствии с их способностями и психофизическими возможностями на каждом этапе развития, с учетом современных достижений и отечественного и международного опыта в этой сфере, в целях их социальной адаптации и интеграции (реинтеграции) в обществе, и включает в себя решение следующих основных задач: