толкования понятия «государственная поддержка религии». Национальная организация за свободу от религии, считая, что слова «Мы верим в Бога» тоже способствуют установлению религии, уже который год борется за то, чтобы они были убраны с американской валюты.
Особая тема – рождественский вертеп, которым еще не так давно украшались государственные помещения и городские площади. Больше сцены рождения Христа таким украшением не являются, по крайней мере если не соблюдается так называемое правило пластмассового оленя. Что же это за правило?
Линч против Доннелли / Lynch v. Donnelly, 465 U.S. 668 (1984)
В 1983 году несколько жителей городка Потакет в штате Род-Айленд и члены Американского союза за гражданские права (ACLU – American Civil Liberties Union) подали в Верховный суд США иск против Потакета за то, что городская администрация каждый год выставляет в местном парке, принадлежащем благотворительной организации, рождественский вертеп. Наряду с ним в парке также выставлялись: домик Санта-Клауса, олени, везущие Санта-Клауса на санях, рождественская елка, вырезанные фигуры клоуна, слона, мишки, сотни разноцветных фонариков и большой транспарант, на котором было написано «С сезонными праздниками!».
Итак, выставленные в парке фигуры и предметы носили как религиозный (христианский), так и светский характер, и выставлялось все это каждый год перед Рождеством в течение последних 40 лет. Несколько жителей Потакета, однако, почувствовали себя оскорбленными религиозной тематикой и подали иск, в котором требовали всю эту красоту убрать на том основании, что городская администрация способствует установлению религии, в данном случае христианской. Американский союз за гражданские права, разумеется, тут же включился в борьбу за конституционную чистоту Потакета.
С минимальным перевесом (5: 4) Верховный суд постановил, что выставленная композиция, несмотря на присутствие рождественской тематики, не нарушает клаузулу об установлении религии. Текст решения готовил главный судья Уоррен Бергер. Анализируя сложившуюся в Потакете ситуацию, он применил тест из трех элементов, который был выработан в деле «Лэмон против Курцмана»/Lemon v. Kurtzman, 403 U.S. 602 (1973). В деле Лэмона перед Судом был поставлен следующий вопрос: нарушают ли законы, разрешающие финансирование частных несветских школ за счет штата, клаузулу об установлении религии, содержащуюся в Первой поправке? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно сначала ответить на следующие три: имеет ли закон светскую цель? продвигает или сдерживает религиозные интересы исполнение закона? поощряет ли закон чрезмерное слияние государственных и религиозных интересов?
Применяя тест Лэмона, Суд решил, что рождественский вертеп в комбинации со светскими декорациями религиозные интересы не продвигает, поскольку сцена рождения Христа является всего лишь одним из символов традиционных рождественских праздников, и религиозный элемент должен рассматриваться в контексте общей картины, в которой присутствуют и светские элементы. Иными словами, если бы декорация состояла только из рождественского вертепа, то это было бы нарушением клаузулы об установлении религии, но Санта-Клаус с оленями спасает ситуацию, поскольку делает всю картину нерелигиозной: мол, есть рождественский вертеп, но есть и елка, и Санта-Клаус, и прочая нерелигиозная символика. Такой подход и дал название этому спасительному для Рождества правилу – «правилу пластмассового оленя».
Суд, таким образом, признал неопровержимую роль, которую религия играла в американской жизни и системе правления. Заключил решение судья Бергер так:
«Запретить использовать один пассивный символ в то время, как в общественных местах и школах играет рождественская музыка и поют рождественские песни, в то время, как Конгресс и законодательные органы штатов начинают сессии с молитвы, было бы чрезмерной реакцией, противоречащей нашей истории и предыдущим решениям Суда… У города есть светская цель во включении рождественского вертепа в общую рождественскую декорацию; город при этом не продвигал религиозные цели сверх дозволенного и не допустил чрезмерного слияния между религией и государственным органом. Декорация была спонсирована городом с целью празднования Рождества – праздника, признанного Конгрессом и национальными традициями, декорация эта изображает происхождение этого праздника. Это законные светские интересы. И если какая-то вера, или религия, или все религии и выиграли от этого, то такая выгода была не прямой, а косвенной, отдаленной и случайной и не больше способствовала продвижению или одобрению религии, чем признание происхождения Рождества исполнительной властью или чем выставка религиозных картин в государственных музеях… Что касается административного слияния, то нет никаких доказательств контактов города и церкви по поводу содержания или дизайна декорации… Никаких расходов на содержание рождественского вертепа не требовалось с тех пор, как город купил его. Сейчас его цена 200 долларов, т. е. финансовое участие города в этом мероприятии минимальное. Политический раскол сам по себе не может лишить законности разрешаемое поведение. К тому же в любом случае нет доказательств, что за 40-летнюю историю празднования Рождества с изображением сцены рождения Христа в городе были трения или раскол по этому поводу».
И тем не менее каждый год в суды подаются все новые иски, требующие убрать любую религиозную символику из государственных учреждений, парков и с городских площадей…
Заключение
Я начал главу о Первой поправке с того, что свобода слова в США может подлежать ограничениям и даже запрету. Для обсуждения я выбрал лишь несколько дел, рассмотренных Верховным судом США, а всего таких дел десятки. Анализируя их, можно увидеть, как эволюционировали решения Суда по мере развития различных технологий. Одна ли и та же свобода слова и самовыражения предоставляется печатному слову и слову, высказанному по радио и телевидению? Есть ли в этом плане разница между обычным телевидением и подписным кабельным телевидением? Почему Суд прощает нецензурную брань в литературе, но поддерживает полномочия Федеральной комиссии по теле– и радиовещанию по цензурированию речи на предмет употребления определенного нецензурного жаргона? Каковы стандарты по ограничению или запрету на самовыражение в Интернете?
Верховный суд подходит к анализу свободы слова с учетом разновидности средств массовой информации и с точки зрения сохранения свободы не только говорящего или пишущего что-либо, но и того, кто это должен слушать или читать, даже если он этого не хочет в силу разнообразных обстоятельств. Суд анализирует, насколько легко получить доступ к информации в том или ином средстве коммуникации, насколько защищены дети от тлетворного влияния порнографии или просто нецензурной брани. Суд учитывает даже такой фактор, как монополия на тот или иной вид коммуникации, как сначала было с кабельным телевидением, а сейчас в значительной степени наблюдается с такими социальными сетями, как «Фейсбук», «Твиттер», «Инстаграм», «Телеграм», «Одноклассники», «ВКонтакте» и др. Последняя тенденция говорит о том, что регулирование контента все чаще и чаще предоставляется самим провайдерам, а не государственным структурам. Но, как это бывает, частные компании могут пойти гораздо дальше в деле ограничения свободы слова, нежели государство. Например, ненавистническая речь (hate speech),
