Метод Дельфи имеет ряд преимуществ. Он сравнительно дешевый. В нем участвуют люди, знающие о данном предмете больше, чем рядовые граждане. Участники не должны находиться в одно время в одном и том же месте. Они могут одновременно предложить как детальную информацию о коррупции, так и квалифицированные рекомендации по ее уменьшению в определенной ситуации. К недостаткам этого метода относится то, что исследование может занять слишком много времени в силу занятости специалистов, при этом может быть сложно обеспечить необходимый для получения обоснованных выводов уровень консенсуса; результаты применения этого метода также не могут считаться статистически достоверными.
Третий метод – интервью [14]. Например, изучение коррупции в полиции может включать интервьюирование небольшого количества людей, отобранных соответствующими агентствами: для мелкомасштабного исследовательского проекта, например, достаточно проинтервьюировать шестерых офицеров полиции, шестерых расследующих коррупцию журналистов, шестерых членов антикоррупционных НКО. При использовании этого метода в ряде стран, где проводились расследования коррупционных дел, результаты которых были опубликованы, интервью были взяты также у шести членов комиссий, расследующих подобные преступления (например, Комиссия Кнапп и Моллен в США, Комиссия Вуд и Фицджеральд в Австралии). Этот метод хорош тем, что позволяет анализировать сходства и различия мнений между группами и даже внутри групп.
Для большинства исследований целесообразно использовать интервью, которые слабо структурированы. Для этого создается список одинаковых для всех групп вопросов – так чтобы исследователь мог напрямую сравнивать ответы внутри отдельных групп и между этими группами, но при этом допускается также проведение свободной дискуссии, после того как респонденты ответили на вопросы. Интервьюируемые часто обсуждают темы, о которых исследователь даже не задумывался, в то время как проведение «закрытых» интервью (состоящих из ответов на заранее заготовленные вопросы) может приводить к тому, что будут упущены важная инсайдерская информация и «объемная» точка зрения респондента на проблему.
Четвертый метод – контент-анализ – как исследовательский инструмент в последние годы заметно изменился. В прошлом, когда изучалось, скажем, содержание выпусков одной или нескольких газет за десять лет, этот подход включал тщательный отбор статей, по возможности за определенные периоды, и строгое следование заданному формату. С развитием онлайн-ресурсов и поисковых машин появилась возможность относительно дешево, быстро и просто найти информацию о том, например, как средства массовой информации одной или нескольких стран сообщали о коррупции (частоту репортажей, тип и уровень описываемой коррупции и т. д.).
Отчеты о коррупции, сделанные комиссиями по расследованию, – другой тип документов, которые можно подвергнуть систематическому анализу, и они зачастую являются бесценными источниками информации. Проблема в том, что такие отчеты достаточно редки.
Даже при том что такая проверка потребует использования других видов исследований, представляется разумным предположить, что количество и содержание репортажей о коррупции, предоставляемых средствами массовой информации, оказывает большое влияние на восприятие коррупции. Однако контент-анализ средств массовой информации не позволяет измерить коррупцию как таковую, хотя во многих странах, где власти не публикуют систематических официальных статистических отчетов, газеты иногда предоставляют отдельные статистические данные, включенные, например, в речь министра внутренних дел. Вместе с тем данный метод может быть использован для построения обоснованных предположений о том, почему граждане или бизнесмены имеют то или иное представление о коррупции.
В качестве еще одного (пятого) метода изучения коррупции ученые используют статистический анализ. В анализ включается большое количество реальных случаев коррупции (часто основанных на публикациях в средствах массовой информации, судебных решениях и интервью), которые должны быть систематизированы и подвергнуты статистическому анализу для выявления закономерностей. Этот метод полезнее применять при изучении коррупции в определенной отрасли или регионе, чем для анализа коррупции в целом, но он позволяет выделить характерные черты различных типов коррупции.
Относительно новым методом изучения коррупции является эксперимент. Все большее количество социологов прибегают к использованию эксперимента для доказательства своих гипотез. Одна из причин этого заключается в том, что данный метод, по их мнению, предоставляет более убедительные объяснения причинно-следственных связей, чем большинство других методов: действительно ли из А следует Б или же они просто связаны между собой каким-то образом, которому мы не можем найти удовлетворительного объяснения? Допустим, мы хотим узнать, основано ли предположение, что таможенные службы в стране А заметно более коррумпированы, чем их коллеги в стране Б, на каких-либо фактах. Чтобы это проверить, можно попытаться провезти небольшое количество контрабандного товара (дабы не подвергаться в случае обнаружения значительному риску), например вдвое большее разрешенного к ввозу количество сигарет из дьюти-фри, в обе страны и оценить, как часто таможенные службы будут готовы закрыть на это глаза в обмен на небольшую взятку.
Такой экспериментальный подход весьма привлекателен, но его использование может оказаться проблематичным для анализа столь сложного явления, как коррупция. Например, испытание коррупционной податливости сотрудников дорожной полиции путем проверки того, насколько охотно они согласятся простить водителю штраф за превышение скорости в обмен на предложенную взятку, вызывает этические вопросы. Если мы в ходе эксперимента будем превышать скорость, то это, вообще говоря, приведет к росту риска для жизни ни в чем не повинных граждан. Поэтому защитники гражданских прав могут задаться вопросом, правомочно ли вовлекать сотрудников дорожной полиции в то, что можно расценивать как провокацию. Если на первый вопрос действительно трудно предложить удовлетворительный ответ, то второй может быть решен, если проводить такой эксперимент выборочно – только над теми полицейскими, которые уже подозреваются в коррупции. В этом случае эксперимент не будет являться «подставой» (когда человек, который в обычных условиях не стал бы нарушать закон, подвергается настолько сильному искушению, что не выдерживает и соглашается нарушить закон). Другими словами, исследователи не будут предлагать взятку, искушая честных служащих, но будут ждать, пока ее у них попросят.
Оба описанных выше сценария (с таможенниками и дорожной полицией) – это эксперименты, проводимые в реальной ситуации, так называемые полевые эксперименты. Есть и другой тип эксперимента – лабораторный эксперимент. В нем определенные ситуации воспроизводятся (имитируются) в искусственно создаваемой среде. Так же как и полевые эксперименты, этот метод исследования коррупции очень молод. Такие эксперименты стали проводится лишь в конце XX века. Но уже первые исследования показали, что, например, в развитых странах женщины менее склонны к коррупции, чем мужчины, тогда как в развивающихся странах подобного различия установить не удается.
Читатель легко может представить себе, какие этические и методические проблемы возникают при проведении различных полевых и лабораторных экспериментов. Совершенно очевидно также, что результаты лабораторных экспериментов, например определяющих толерантность граждан к коррупции в разных странах, должны восприниматься с осторожностью. При их интерпретации мы не только должны учитывать отличие условий эксперимента от реальности, но также подвергнуть сомнению саму возможность обобщения результатов таких экспериментов, особенно если число их участников невелико. Стоит также задуматься и об отношении контролируемого лабораторного эксперимента к реальному обыденному поведению. Некоторые участники эксперимента могут вести себя в реальных, не экспериментальных условиях совершенно иначе.
