Все санкции за преступления, сопряженные с незаконным оборотом наркотиков, относятся к непосредственно определенному виду. Все диспозиции норм, предусматривающих уголовную ответственность за указанный вид преступлений, имеют строго свои санкции. Вместе с тем отсутствие необходимой целостности в системе норм уголовного законодательства и в системе санкций, в частности, выражается в известной несоразмерности мер наказания и общественной опасности преступления, за совершение которого эта мера и была предусмотрена.
Научно-практические обобщения свидетельствуют о необходимости более детальной разработки систем уголовных санкций, чтобы найти оптимальные юридические конструкции их закрепления в структуре уголовно-правовых норм.
Еще М. Д. Шаргородским отмечено, что вопрос о построении диспозиций и санкций в уголовном законодательстве непосредственно связан с вопросом о пределах судейского усмотрения. Он выявил интересную закономерность: чем ниже диспозиция (т. е. чем более обобщенный характер носит описание признаков состава преступления), а также рамки санкций, тем шире и пределы усмотрения суда, и наоборот. «В то же время, – справедливо утверждает ученый, – следует иметь в виду, что между формой диспозиции и формой санкции имеется непосредственное диалектическое взаимодействие, заключающееся в том, что широкие диспозиции требуют и широких рамок относительно определенных санкций, и, напротив, абсолютно определенные санкции применимы лишь при узких рамках диспозиций. Абсолютно определенные санкции требуют чрезвычайной детализации составов, что неприемлемо для советского права. Широкие рамки относительно определенных санкций логически связаны с широкими диспозициями, охватывающими разнообразные деяния. Они лишают точности и определенности, вредят стабильности закона, способны исказить в отдельных случаях линию уголовной политики и могут лишить возможности правильно анализировать преступность»[85].
Таким образом, судейское усмотрение может быть обусловлено определенными видами структурных элементов нормы. Так, большинство бланкетных и многие описательные диспозиции и практически все относительно определенные и альтернативные санкции предоставляют суду некоторую альтернативу в принятии решения[86].
Среди респондентов исследовался вопрос о необходимости разработки для судей «единых правил-установок» по определению меры наказания. 59 % судей, 60 % прокуроров и 67 % адвокатов отрицательно высказались по данному вопросу, полагая, что в этом нет необходимости. Практикующие юристы считают, что чем больше государство будет устанавливать определенные рамки по мерам наказания для суда, тем менее этот процесс будет объективным и творческим. Какой механизм назначения наказания применяет судья?
Судья полагается на собственный опыт и знания, отметили 96 % прокуроров, 94 % судей и 92 % адвокатов. Основывается ли судья на интуиции в выборе меры наказания? 43 % прокуроров считают, что это имеет место, 71 % адвокатов также убеждены в использовании судьями интуиции. Среди судей так считают лишь 45 %. Некоторые из судей относят интуицию к внутреннему убеждению.
Принимается ли за основу судьями практика вышестоящих судов по назначению наказания по тем или иным видам преступлений?
87 % прокуроров, 86 % судей и 76 % адвокатов подтвердили этот тезис 30 % судей и прокуроров, 45 % адвокатов указывают, что при определении меры наказания за основу отсчета принимается медиана санкции, а затем учитываются отягчающие и смягчающие наказание обстоятельства. Возможность выбора это не только право, но и обязанность суда осуществить выбор так, чтобы принятое решение наиболее соответствовало конкретным особенностям рассматриваемого дела. Однако гибкость той или иной нормы права имеет свои границы, за пределы которых выходить нельзя. Следовательно, судейское усмотрение при применении норм ничего общего не имеет с произвольным усмотрением, которое осуществлялось бы вне рамок закона.
Судейское усмотрение не следует воспринимать как нечто совершенное, лишенное каких-либо недостатков, некоторые из них просто неизбежны.
Проблема судейского усмотрения определенным образом соотносится с проблемой зависимости решений нижестоящих судов и позиции вышестоящего суда. Основным следствием такой зависимости является то, что конкретная правоприменительная деятельность нижестоящих судов всегда определенным образом связана тем пониманием норм права, которое исходит от лиц, так или иначе способных влиять на дальнейшее рассмотрение дела в вышестоящей инстанции. Не отрицая необходимости судебного контроля за решениями, принятыми на основе усмотрения правоприменителя, следует заметить, что такой контроль ограничен соответствующими рамками. Суд первой инстанции назначает наказание с учетом объективизации смысла уголовно-правовой нормы (а также и санкции), которая позволяет суду с достаточной степенью уверенности предположить, что именно этот смысл будет вложен в норму в том случае, если конкретный спор станет предметом судебного разбирательства в вышестоящей инстанции.
Должно ли каждое из обстоятельств, отягчающих и смягчающих наказание, соответствовать определенной доле (части) наказания, которая подлежит увеличению (снижению)?
55 % адвокатов, 33 % судей и 30 % прокуроров высказали мнение, что каждое из обстоятельств, предусмотренных ст. 61, 62 УК РФ должно учитываться судом в определенном соотношении. Однако 44 % судей, 70 % прокуроров дали отрицательный ответ по этому вопросу.
Имеется ли необходимость в разработке определенных «таблиц наказаний» с учетом деяния, личности подсудимого и других факторов, отягчающих и смягчающих наказание обстоятельств?
67 % судей, 61 % адвокатов и 70 % прокуроров отрицают такую необходимость.
Допустимо ли применение условного осуждения за особо тяжкие преступления? 80 % прокуроров, 58 % судей и 30 % адвокатов выступают за такое ограничение и разделяют мнение, что должно быть установлено законодательное ограничение. У суда имеются сомнения, что подсудимый в будущем вновь не совершит преступление. Оказывает ли этот фактор влияние на увеличение срока наказания по конкретному делу?
Судья и в этом случае наказание не ужесточает, даже если убежден, что подсудимый вновь вернется в систему правосудия. Так считают 78 % прокуроров, 81 % судей. Однако 72 % адвокатов полагают, что этот фактор оказывает влияние на увеличение срока наказания.
Учитывается ли при определении меры наказания цель реабилитации подсудимого, который впервые на скамье подсудимых?
36 % судей, 34 % прокуроров и 18 % адвокатов заявили, что судьи не учитывают такой цели. Тем не менее большинство юристов дали положительный ответ.
Имеет ли место учет цели реабилитации при рецидиве?
39 % судей, 55 % адвокатов и 48 % прокуроров утверждают, что суд учитывает цель реабилитации при осуждении лиц, ранее судимых (т. е. при наличии рецидива).
Если подсудимый ранее осуждался к штрафу, исправительным работам, условно с применением ст. 73 УК РФ, то должно ли отличаться наказание от первого приговора в случае повторного совершения тождественного, однородного преступления? 51 % судей, 83 % прокуроров считают, что при неоднократном совершении деяния наказание, как правило, должно отличаться от первого приговора. 83 % адвокатов утверждают, что этого не должно быть.
Как относятся практики к тезису: «Суд должен игнорировать ходатайство общественности о смягчении наказания, так как вынесение приговора должно быть равным для всех».
67 % прокуроров, 66 % судей и 92 % адвокатов считают, что суд обязан учитывать ходатайства общественности о смягчении наказания.
Некоторые юристы-практики отмечают, что приговаривать людей, виновных в одинаковых преступлениях, к различным мерам воздействия во имя их исправления – наказывать не за деяние, а в связи с условиями его совершения. Не нарушается ли здесь принцип равенства и справедливости? Этот вопрос связан с принципом индивидуализации наказания.
50 % судей, 59 % адвокатов и 80 % прокуроров высказались, что в таком случае нарушаются принципы равенства и справедливости. Но при ином подходе должны быть абсолютные санкции в законе, что противоречит принципу индивидуализации наказания.
Вопрос о целях наказания не только и не столько юридический, сколько философский, так как веками он занимал умы философов. В юридической литературе высказывались различные взгляды по этому вопросу. Некоторые ученые признавали кару целью наказания (Н. А. Беляев, И. И. Карпец, В. Н. Смирнов, Б. С. Утевский). Вместе с тем восстановление социальной справедливости, заложенное в уголовном наказании и связанное с его карательным содержанием, не означает, что наказание преследует цель кары по отношению к преступнику[87].
